Темный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси. Страница 27

— Я не выбирала ничего делать с тобой, на случай, если ты забыл, — огрызается она. — Если бы я знала, что тогда на Хэллоуин был ты…

— Тогда что, красавица? Ты бы не позволила мне съесть тебя, пока ты не кончила бы мне на лицо?

— Нет. Я бы побежала в противоположном, блядь, направлении. Ты дьявол, Николас, и у меня нет намерения танцевать с тобой.

Рычание вырывается у меня из горла, когда она использует мое имя. Я должен ненавидеть это. Я не люблю, когда это слетает с чьего-либо языка. Но с ней все по-другому.

— Ты прекрасная лгунья, Ангел. Возможно, ты не знала правды, но ты бы не прогнала меня той ночью. Особенно когда я попал сюда.

Я снова запускаю руку ей под брюки, обхватывая ее киску.

— Это было сделано для меня. И только меня. Вот почему этот итальянский ублюдок не вошел во вкус. Он знает, что это принадлежит кому-то другому. Кто-то, кто только и ждет, чтобы вышибить ему гребаные мозги.

— П-почему ты этого не сделал? — она заикается, когда я провожу пальцем между ее складочек, потирая клитор.

— Разве это не вопрос на миллион долларов, — бормочу я. — Может быть, мне просто нравится брать тебя на руки после того, как ему не удалось заставить тебя кричать. Скажи мне, Ангел. Он просто пришел сюда сегодня вечером, чтобы уложить тебя в постель и потискать?

— Пошел ты. Это н-не твое дело, почему он был здесь сегодня вечером.

— Итак, — говорю я, опускаясь ниже и просовывая два пальца внутрь нее. У меня текут слюнки, когда ее тепло и соки покрывают мои пальцы. — Ты начала с Алекса, сведя его с ума и оставив с посиневшими яйцами, насколько я могу понять. Затем ты перешла к своему маленькому итальянскому другу, и теперь ты здесь со мной — дьяволом — с моими пальцами, погруженными в твою киску. Ты не та невинная маленькая принцесса, за которую тебя все принимают, не так ли, Ангел? Ты, блядь, дразнилка.

— Нет, Алекс — мой друг.

Я не могу удержаться от смеха. — Это та фраза, которую он тебе подбросил? Он хочет быть здесь, Ангел. Ты под запретом, и он хочет попробовать этот фрукт, чтобы узнать, так ли он сладок, как он думает.

— Ты ошибаешься. Ему не все равно, — утверждает она.

— И Антонио. Ему тоже не все равно? Или он разыгрывает тебя? Неужели он околачивается здесь только потому, что у него нет выбора? Он говорит все правильные слова, заставляя тебя влюбиться в него, заставляя верить каждому его слову, когда на самом деле он делает тебя своей змеей?

— Нет, — плачет она, когда я сильнее сжимаю пальцы.

Одна ее рука ложится мне на плечо, в то время как другая обхватывает мое предплечье, как будто она собирается оторвать меня от своего тела.

Чертовски маловероятно, когда я по уши в этом.

— Он не играет со мной.

— Насколько ты уверена? Правда?

— Он не такой, — решительно заявляет она. Я почти верю ей. Почти.

— А потом есть я. Моя маленькая соблазнительница понятия не имеет, что я годами ходил со стояком из-за нее.

Отпуская ее бедро, я сжимаю ее горло, отталкивая ее еще дальше. Одна из ее ног приподнимается, обхватывая мою талию, предоставляя мне лучший доступ к ней.

— Николас, — кричит она, ее глаза расширяются, когда ее голос ударяет по ушам, как будто она не хотела выпускать его на волю.

— О, Ангел. Ты, блядь, понятия не имеешь, что ты со мной делаешь.

— Т-тебе нужно уйти. Тебе нужно уйти и никогда не оглядываться назад.

— Мы оба знаем, что я не собираюсь этого делать, не так ли? Теперь я попробовал тебя на вкус. Я никуда не уйду.

— Что, если я хочу Алекса? Анта?

— Хоти их всех, кого захочешь. Трахни их, если придется. Просто знай, что ты моя. Каждый дюйм твоего тела принадлежит мне, и каждый раз, когда ты оказываешься рядом с ними, они на шаг ближе к смерти. Я позволю тебе так долго забавляться, Ангел, прежде чем я верну то, что всегда должно было принадлежать мне.

— Ты бредишь.

— Во мне чертовски много всего, Ангел. Но «одураченный» — это не один из них.

КАЛЛИ

Моя спина выгибается на влажной кухонной стойке подо мной, когда горящие руки Деймона прижимаются к внутренней стороне моих бедер, широко раздвигая меня, и его язык проводит по центру меня.

Этому не суждено было случиться.

Я была с Антом. Он был таким милым и—

— Черт, Николас, — кричу я, мои пальцы запутались в его волосах, удерживая его на месте, пока я терзаюсь о его рот, пока он сосет мой клитор, заводя меня все выше и выше.

Я должна была догадаться, что что-то случилось, в ту секунду, когда зазвонила сирена. Я должна был знать, что за этим стоит дьявол. Возможно, подсознательно, я так и сделала. Потому что, когда он подошел ко мне сзади, я и вполовину не испугалась так сильно, как когда Ант прыгнул на меня ранее. Как будто какая-то часть меня знала, что он придет за мной.

Я просто не думала, что в конечном итоге окажусь разложенной на кухонном столе и меня съедят, как будто я его любимое блюдо.

— О Боже, — хнычу я, мое освобождение приближается, моя потребность в нем растет. — Больше, мне нужно больше.

Он стонет, глубокий рокот проходит через меня и подталкивает меня еще ближе.

— Мне н-нужно— Но я срываюсь, мои требования обрываются, когда я выкрикиваю его имя, мой оргазм захлестывает меня и заставляет все мое тело дергаться на стойке с такой силой.

Удовольствие захлестывает меня волна за волной, пока я пытаюсь вдохнуть необходимый мне воздух.

Я задыхаюсь, мой мозг возвращается ко мне, и я просыпаюсь, сидя прямо в постели, моя кожа раскраснелась, грудь вздымается, а между ног восхитительно пульсирует.

— Святое дерьмо. Я что, только что… Черт.

Уронив голову на руки, я прокручиваю в голове те образы, которые только что казались такими реальными, когда температура начинает спадать. Мои глаза устремляются к кухонному столу, где он разложил меня для него. Но он никогда не давал мне упасть. Он снова и снова подводил меня к краю, когда его жестокие слова наполняли мои уши, а затем он исчез в ночи.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Я падаю обратно на свою подушку, на мои сухие подушки, и что-то пугает меня, когда касается моей щеки.

— Что за— Я беру маленький листок бумаги, мои брови сходятся вместе, когда я изучаю его.

Это… это летучая мышь-оригами?

Мое сердце учащенно бьется, когда я смотрю на это, мой разум лихорадочно работает, пока я пытаюсь понять, что было сном, а что реальностью.

Кладу фигурку на прикроватный столик, свешиваю ноги с кровати и оглядываюсь. Повсюду видны следы срабатывания разбрызгивателей, и это заставляет мое сердце учащенно биться в груди при мысли, что мой сон, возможно, был просто повторением реальности. Неудивительно, что все это кажется таким реальным.

Я нахожу свой телефон на полу посреди комнаты, под ним небольшая лужица. Поднимая его, я вытираю его о пижаму, которая на мне, которую я не надевала, когда впервые переодевалась, когда Ант был здесь, и я разбудила его.

Я получила целый поток сообщений от папы, который проверяет, все ли на самом деле в порядке. Но только из-за сообщения от Деймона, мое сердце подпрыгивает к горлу.

Деймон: Продолжай оглядываться через плечо, Ангел. Ты видела меня не в последний раз.

Меня захлестывает прилив желания, прежде чем я проклинаю себя. Эта угроза не должна быть для меня заманчивой. Я должна хотеть, чтобы он ушел. Но я боюсь, что все, чего я смогу достичь, это фантазировать о том, когда он появится и снова «накажет» меня за то, что я накачала его наркотиками. Если то, что произошло прошлой ночью, вообще можно назвать наказанием.

Только когда я сижу за кухонным столом с чашкой кофе, я наконец смотрю на время.

— О, черт, — выдыхаю я, вскакивая и мчась к ванной. Не то, чтобы это принесло много пользы. Я уже опаздываю.

***

— Что, черт возьми, произошло прошлой ночью? — лает Нико, когда я после школы бегу в раздевалку для девочек на урок гимнастики. Я опаздываю после того, как наша учебная сессия затянулась, и у меня действительно нет времени на его бред.