Король-Наёмник. Кровь Ларингии (СИ) - Городчиков Илья. Страница 29

Герцог поднял вверх сжатый кулак и через несколько секунд беснующиеся дворяне замолчали, также устремив на меня взгляд. Я почувствовал себя некомфортно, но времени паниковать сейчас не было совсем.

- Ваше высокоблагородие, я считаю, что горцы создали для нас ловушку. Атака рыцарей обернётся нашей погибелью.

Как только я произнёс последний слог, то почувствовал на себе весь гнев орлаёнской знати. Столько синонимов слов «грязный», «вонючий», «уродливый» в одном предложении я ещё не слышал и предложений таких было далеко не одно, так что это сильно расширило мой словарный запас ларингийского языка. Вот только герцог мои слова воспринял всерьёз, и пришлось мне рассказывать предположительный дальнейший сценарий битвы при этой глупой атаке, сразу же с численным анализом, который приходилось мне производить по ходу рассказа, да во всех красках расписать, что будет со всеми дворянами, попади они в окружение горцам. Похоже было, что рассказ сильно впечатлил Кловиса, отчего встал резонный вопрос:

- И как ты предлагаешь нам действовать?

Вопрос был сложный, интересный, и главное, что своевременный. Вот только ультимативного ответа у меня не было. Мало было того, что язычники имели подавляющий численный перевес в пехоте и дальности лучников, так ещё и поле было подготовлено врагом. В какой-то момент у меня возникла мимолётная идея предложить отступление герцогу, но потом понял, что для человека с прозвищем «Красный Рыцарь» такое решение будет оскорбительным, а оскорблять целого герцога мне не хотелось.

Честно говоря, неизвестный мне командир язычников, точно был бы осыпан целой тучей аплодисментов со стороны древнего китайского философа и военачальника Сунь Цзы. Мало того что ватанийцы имели численный перевес, но и явлисиь на поле боя раньше, подготовив его и обернув преимущество врага в его недостаток. Я же, не имея достаточного военного и стратегического опыта, смог придумать только один план.

- Здесь идёт единственная дорога на Орлаён? – спросил я, и получив утверждающий кивок герцог, продолжил, - Тогда они сами пойдут в атаку…

План мой был не так сложен, но сильно рискован. Многочисленные графья точно не дали бы герцогу отступить на перегруппировку, а потому приходилось выдумывать что-то, чтобы не уходить с поля боя. Мой план заключался в том, чтобы обернуть преимущество численности врага в его недостаток. Вскоре уже начнётся зима, а это значит, что провианта у обеих армий сейчас далеко не на самой высоте. Вот только если Кловис, будучи средневековой версией милитариста с головы до ног, каждый год запасался огромными объёмами пропитания в своей столице, и сейчас смог воспользоваться ими для собственной кампании, то язычники, учитывая их стандартную тактику ведения грабительских рейдов, слишком сильно делали расчёт на грабёж провианта из поселений своего врага. Вот и выходило, что терпение и еда у племенных воинов закончится, и им придётся переходить в атаку. К тому же, мне удалось уговорить Кловиса на отправку нескольких десятков бойцов на охрану ещё одной переправы, которая была лишь небольшим узким мостом, перехват через который такой армии займёт далеко не один день. Такое решение было просто перестраховкой для моих нервов, да и удержать столь узкие переправы даже малым количеством бойцов будет несложно.

Что же именно планировал я? Благодаря Фабрису и удивительному согласию герцога Кловиса, мне удалось договориться с силами монахов-воинов, контингент которого в войске был одним из самых боеспособных, хоть и небольших. Из восьми сотен кавалеристов чуть меньше четверти приходилось на собранных из монастырей воинов. Да, такая кавалерия была не столь тяжёлой, как дворянская конница, но для моих целей более чем подходила. Конница мне понадобилась из-за того, что вспомнил я о засадном полке, действовавшем ещё на Куликовском поле. Да, идея разместить кавалерию в лесу была глупой, но этого делать я не планировал. Моей идеей было отвести отряд из чуть более чем сотни кавалеристов на несколько километров. Как мы узнаем о приближении врага на столь далёком расстоянии, ведь раций не придумали, а пускать сокола, когда тебя окружают несколько тысяч лучников, меткостью которые не уступали знаменитым лучникам из гористого Уэльса, а это сила великая? Решение оказалось простым, но доселе Ларингийцами неизвестное – дымовые сигналы с помощью костра. Обучил я этому делу Сезара и теперь был спокоен за коммуникацию.

Время для осуществления моего плана пришло через двое суток. К тому времени лагерь представлял из себя небольшую крепость с вышками и несколькими рядами частокола. Два предыдущих дня горцы всё чего-то выжидали, расчитывая, видимо, дать генеральное сражение на своих условиях, но Кловис остался непреклонен, продолжая действовать по предложенному плану.

Я же, с отрядом конницы, чуть больше чем в сто голов, как и планировал, отошёл на несколько километров в сторону от поля боя. Отходили мы под прикрытием ночи, имея большой шанс переломать коням ноги, но нам это удалось, и теперь мы выжидали, скрытые лесом.

Коня мне выдали далеко не самого лучшего, но для моего невеликого мастерства наездника этого было достаточно. Помимо того, из монастырских запасов получил в довесок копьё с треугольным кавалерийским щитом. Идти в плотном конном строю на таран мне не сильно хотелось, но в ином случае смысл от тяжёлой кавалерии исчезал полностью.

Неожиданно, ранним утром один из дозорных заметил, что в небо поднимается постоянно прерываемый дым. Это значило только одно – ватанийцы пошли в атаку. Быстро поднятая тревога заставила монахов быстро надевать доспехи и спешно седлать коней. Командование нашим отрядом по факту находилось за епископом-командующим, и моё присутствие было только номинальным, да и только потому, что я понимал отправляемые костром сигналы.

Через полчаса мы уже были готовы, после чего выстроились в боевые колонны и отправились в путь. До поля боя у нас было всего несколько километров, и это расстояние нам нужно было преодолеть всего за час. Время не такое уж большое, но горцы явно не будут медлить.

Хруст ломающихся снежинок под копытами боевых коней всё громче возвещал о нашем приближении. Единственным местом, откуда мы могли войти на равнину, где и развернулась битва между двумя холмами, было небольшое пространство между вражеским холмом и окружающим лесом, где свободно могли проскочить всего четыре коня. Да, горский командующий вполне мог разместить ловушки и там, но это пространство отлично просматривалось с нашего холма, и при обнаружении проводимых там инженерных работ, Сезар должен был известить меня об этом с помощью костра, а раз сообщения не последовало, то у меня оставалась надежда на то, что план завершится удачей.

Наконец, проём показался перед нами, и я затаил дыхание, крепче сжимая конские поводья. Первая шеренга вошла в проход… и оказалась в низине. Я выдохнул, и вся сотня с небольшим теперь перешла на поле боя.

Открывшаяся пред мной картина поражалась. Огромные людские массы горцев, не сохраняя даже подобия строя, единой кучей пёрли на укреплённый лагерь ларингийцев. Горцев было настолько много, и шли они столь плотно, что, казалось, заполоняли всё пространство пред мною и не имели конца. Десятки, если не сотни горских знамён радели не ветру, и это пугало. Столь великое войско могло сокрушить многих, и даже воины «Красного рыцаря» могли не устоять перед свирепым натиском язычников.

Я посмотрел на епископа. Он поднял копьём над своей головой и описал наконечником круг. Монашеская конница начала перестраиваться, образуя большой клин. Сделали они это столь филигранно и быстро, что я не успел осознать этого, как мы уже скакали вперёд, медленно набирая скорость.

Наше появление в тылу оказалось смертельным сюрпризом для наступающих горцев. Их лучники, двигающиеся позади основной пехоты, опасающиеся ответного обстрела с холма, не имели позади себя прикрытия, ведь их командующий решил победить одним днём и взять лагерь герцогских войск нахрапом.