Земля - Бабенко Виталий Тимофеевич. Страница 7

Внезапно его обдало тугой и душной волной воздуха. Дыхание перехватило, в носу защипало от озона. Мимо дископлана во встречном направлении промчался его красивый белый собрат — линейный дископлан типа «сандвич», прозванный так по причине двух прогулочных палуб — сверху и снизу.

— А ведь разрядник у него барахлит,— вслух сказал Фант, морщась от запаха озона.

Без особого интереса разглядывая уменьшающуюся корму линейного «сандвича», Фант внезапно понял, чего ему хотелось бы сейчас больше всего. Ему хотелось пива.

Ну все! — скажет читатель. Не оправдал автор нашего доверия. Мы читаем его, ждем, что будет дальше, а он нагородил Бог весть какой ерунды! Ну скажите на милость, что за связь может быть между белоснежным лайнером — тем более, это не иначе как гордость Орпосского флота: «Вологда» или паче чаяния «Михаил Ковальчук» — и обыкновенным прозаическим пивом? Стойте, стойте, не торопитесь,— скажу я. Никакой ерунды здесь нет, а связь на самом деле наличествует. Просто биография Фанта мною еще практически не освещена. А ведь в нее входит и такой эпизод: несколько лет назад наш герой тоже летел на подобном лайнере — «Адмирале Геворкяне»,— и монотонность полета скрашивалась именно пивом. Подчеркиваю: алкогольным. Арабским пивом чешского образца «Стелла», которое в результате ошибки было заброшено с Земли в гигантском количестве тремя небандерольными рейсами и потому водилось в баре «сандвича» без видимых ограничений.

Сейчас Фанту захотелось любого пива. Безалкогольного, антиалкогольного, суперпротивоалкогольного — любого. А смотрел Фант, как ни поверни, на уносящийся лайнер. В психологии это называется ассоциацией.

Фант прошел в салон и направился к буфету. Очереди не было. Перед Фантом стоял всего один человек. Силленовые горохового цвета шорты доказывали его заграничное происхождение. Человек и сам честно доказывал это, объясняя буфетчику свои замыслы на непонятном языке. Был ли буфетчик полиглотом или нет — остается неизвестным. Факт, что oн схватывал все на лету и прекрасно знал свое дело. Поэтому он спокойно налил чужаку, вспотевшему от непреодолимости языкового барьера, мензурку безградусной водки. Тот радостно закивал головой, хватил спиртонесодержащего спиртного («В восемь утра!» — ужаснулся Фант), забрал бутылку пива и, произведя перед носом Фанта жест довольства, удалился в свой салон. «О-о! Рашн водка! Харашо!» — должен был значить этот жест. Бутылку пива иностранец нес как зримое доказательство своей удали и осязаемый символ веры.

Буфетчик вопросительно качнул головой в сторону Фанта. Видимо, он затруднялся отнести нового клиента к какой-нибудь определенной национальности, но в то же время и не желал разрушать перед первым встречным иллюзию своей всеязычности.

— Бутылку пива здесь,— вожделенно произнес Фант.

— Э-э, милый,— обрадовался буфетчик соотечественнику.— Опоздал! Последний пузырек перед тобой взяли.

— Как взяли? — ошарашенно переспросил Фант.

— Молча,— спокойно растолковал буфетчик.— Да ты не журись. Не смертельно.

— Ясно дело, не смертельно,— ответствовал Фант, ощущая в груди растущую ненависть ко всяческим закордонным визитерам и в то же время особый всплеск патриотизма, смешанного с осуждением недальновидной сферы обслуживания. Чтобы не посрамить отечественную клиентуру, он взял бутылку клубниколы. Клубникола была теплая.

Дальнейший полет проходил без приключений. Иоланта все так же страдальчески дремала, Фант мужественно боролся с голодной тошнотой, иностранцы изводили последние кадры пленки и, всё более воодушевляясь достижениями орпосовского безалкогольного производства, переходили с неспиртовой водки на диет-коньяк.

Так или иначе, но дископлан наконец примчался к цели, проделав извилистый путь по воздушным коридорам через добрую половину Орбитального Поселения. А целью этой была причальная мачта «Живописный Уголок».

Уголок действительно был очень и очень живописен. Это признала даже Иоланта, хотя ее мигрень и не думала сдаваться после того, как бедная женщина ступила с тряской палубы дископлана на неподвижную твердь.

Здесь, наверное, пора дать представление о размерах Орпоса, потому что слышали о нем все, ко мало кто даст себе отчет, насколько велико Орбитальное Поселение и почему через него надо лететь на дископлане, да еще по извилистым коридорам.

Вообразите себе гигантский цилиндр пятьсот километров длиной и пятьдесят километров диаметром, который обращается вокруг Земли на расстоянии 27 тысяч километров. Это и есть Орпос — самое большое поселение землян в Ближнем Космосе, зримое с Земли (конечно, в ясную погоду) воплощение третьей природы. Здесь размещены заводы, плантации, оранжереи, энергетические установки, обсерватория, рекреационные базы, санатории, наконец, собственно жилье для восьмидесяти миллионов человек… Свободного пространства — при компактном размещении производств, сферы обслуживания и апартаментов — вполне достаточно, но в то же время его — пространства — очень не хватает. Каждый клочок каждого яруса и каждого сектора — на строгом компьютерном учете. Геометрия сети коммуникаций и транспортных каналов подчинена не соображениям удобства или минимизации расстояний, а экономии пространства, поэтому путь между двумя точками — не обязательно прямая линия и не обязательно плавная дуга. Главные средства передвижения на Орпосе — это дископланы (линейные и круизные), монорельс, вакуум-кары и магнитоходы. Системный график движения рассчитывается компьютером, хотя всегда возможны индивидуальные отклонения: водители-то — живые люди. Но столкновений экипажей, а также дублирования маршрутов почти не бывает. А если случается — то редко. И не везде.

Остается добавить, что вакуум-кары движутся по туннелям, где царствует вакуум, а все остальные транспортные средства перемещаются по сложной трехмерной сети воздушных коридоров,— и картина, необходимая нам для понимания путешествия Фанта и Иоланты, будет полной.

Да, о третьей природе… Если кто не знает, так называют всю совокупность сооружений человечества в космосе.