Тропой мужества - Стрелков Владислав Валентинович. Страница 83

– Успеем ли ударить? – озвучивает мысль комиссар.

Вопрос риторический, на него ответа нет.

– Значит, вперед, – говорит комкор и лезет на броню.

КВ и Т-34 устремляются по шоссе. Авангард где-то впереди продолжает крушить автоколонны немцев.

– Быстрее, тыквочки! – слышится в ТПУ голос генерала. – Не жалей водки!

Тотальный разгром немецких колонн и пленение немецкого генерала подняли Рябышеву настроение…

Командирский КВ въехал на холм и встал, комиссарский Т-34 пристроился рядом. Впереди колосилась рожь и грохотал бой. Немецкая оборона трещала. Танки появлялись то по правому флангу, то по левому. Немцы никак не могли определиться с главным ударом русских.

– Мечутся без толку… – сказал Рябышев, наблюдая в бинокль за боем.

– Да, стоит поломать намеченные планы немцам, как их великолепный орднунг превращается в обычный бардак.

– Эт-то точно!

Мотоциклисты чертили ржаное поле пулеметами, внося сумятицу в немецкую оборону. Разрывы разметывали колосья, но не накрывали шустрых мотоциклистов.

– Эх, жито же гибнет! – невольно простонал комиссар.

– Ничего, мы за это с немцев и спросим! – буркнул комкор и чуть привстал. – Так-так! Ага!

За позициями немцев загрохотало, и они еще больше засуетились. Комкор выслушал доклад по радио и сообщил комиссару:

– Болховитин им во фланг ударил. У Николая Дмитриевича Т-26-е в атаку пошли, а тяжелые на марше еще. Поддержать надо.

По команде танки устремились вперед. Командирский КВ ушел на левый фланг, чтобы соединиться с атакующим 67-м полком. На правом затрещали пулеметы мотоциклистов. Среди «тридцатьчетверок» забухали разрывы. Были и попадания, но снаряды броню не брали. Внезапно плотность огня немецких ПТО упала. Комиссар, чертыхаясь на отвратительный обзор, распахнул люк и высунулся.

Стало ясно, почему немцы перенесли огонь правее. Танки с фланга были ближе. Прямо на немецкую позицию ехал пылающий пожаром танк. Из-за дыма тактический номер не видно. Экипаж танк покидать не собирался, продолжая сражаться. Его орудие и пулемет стреляли по врагу. Вот он наполз на немецкую противотанковую пушку, от которой в панике прыснула обслуга. Вдруг яркая вспышка и огненный столб взвился вверх – взорвался боекомплект. Комиссара передернуло – страшная смерть.

– Вперед! – зло прозвучал в ТПУ голос комкора. – Подавить ПТО врага!

Танки сосредоточили огонь по пушкам. Потом на позициях показались Т-26. И бой откатился дальше. Пехота начала прочесывать поле. То тут, то там вспыхивали перестрелки, но быстро утихали. Через двадцать минут командир пехотного батальона доложил, что захвачено много пленных. Среди них начальник штаба и начальник разведки 11-й танковой дивизии.

– Дела! – выдохнул комиссар удивленно. – Комплект выходит. В штабе точно рехнутся!

– Всех в тыл, – распорядился Рябышев. – Штабиста и разведчика вместе с командиром дивизии в штаб фронта отправить. Ты номер танка видел? – это уже комиссару.

– Нет, дымило густо.

– Это. Танк. Болховитина. Был, – нервно, с расстановкой сказал комкор. – Черт!..

Смерть комполка впечатлила.

По радио слышится доклад – на подходе двадцать четвертый танковый полк подполковника Волкова. А над головами шесть краснозвездных истребителей сделали разворот и ушли к северу. Комкор вскинул бинокль. Чуть в отдалении проплывали самолеты.

– Это СБ. На Дубно пошли. Надо и нам поторопиться.

В этот момент что-то изнутри рванулось. Тело будто встряхнуло, как половик, когда пыль выбивают. В глазах на миг потемнело и замутило, но сразу полегчало. Пережидая пляшущие яркие огоньки в глазах, комиссар прислонился лбом к броне. И почему-то почувствовал себя одиноко. Странно. Чуть подумав, понял – исчезло давление изнутри. Это самое нечто исчезло. Теперь не надо сдерживать его и напрягаться от навязчивых мыслей. Комиссар облегченно выдохнул и неожиданно взгрустнул. Да, это нечто очень мешало, пугая своей неизвестностью и угрозой сумасшествия. Но, с другой стороны, подкидывало интересные и дельные мысли. Иные и вовсе невероятные, даже оторопь брала – откуда такое известно? Жаль, думал выпустить, как выполним задачу. Интересно же…

Теперь выпускать некого. Неожиданно комиссар осознал, что нечто, исчезнув, оставило в памяти очень много. Так много, что и не поймешь – пригодится ли? Навскидку о Дубно, одна из намеченных задач корпуса. В мыслях возникает сценарий, которого необходимо избежать. Но это уже было. И имеется хороший план, который уже начал работать.

Что еще? В Дубно создадут лагерь военнопленных, в котором замучают более двух тысяч человек. За два года тут уничтожат более пяти тысяч евреев. И это по немецкому планам, называемым «Окончательное решение еврейского вопроса» и «Ост»… а еще многое другое. Знание этих людоедских документов очень поможет в агитационной работе. Очень поможет… но с этим потом разберемся.

Танки двигались по шоссе. На самой дороге, по обочинам дымились разбитые машины, мотоциклы, танки. И трупы. Целые, раздавленные, кусками… месиво… неудивительно – немцы тут в плен не сдавались, сопротивлялись отчаянно. Тогда по врагу ударила шрапнель и пошли танки. Теперь на танки смотреть страшно, красно-бурый окрас вместо защитного. Пехотинцы с брони старались не смотреть на это.

Впереди грохочет канонада боя. Это авангард из легких Т-26 и БТ завязал бой, и теперь корпус спешит на помощь своим товарищам. Но сдерживают медлительные Т-35. В ТПУ хрипит голос комкора:

– Бригадному комиссару принять командование колонной.

– Принял.

Часть танков ускоряется и уходит в отрыв к Дубно.

Тяжелые танки еле плетутся. Толку от этих танков прорыва никакого. Пехота и то быстрее движется.

В люке одного из Т-35 комиссар видит торчащую забинтованную голову. Голова вдруг прячется, замечая взгляд комиссара. С чего бы?

По номеру танка становится понятно, что он без рации. Тогда Попель связывается с впереди идущим и выясняет, что забинтованный – капитан Мазаев. Раненый и обожженный в предыдущем бое, в медсанбат не поехал, спрятался в больших недрах Т-35. Вот опять капитан высунулся, поняв, что его раскусили. В щелках меж бинтов поджатый рот и волевые глаза. Он водрузил шлем на забинтованную голову и поднял руку в воинском приветствии.

Комиссар прикладывает руку к своей перебинтованной голове, понимая – все у них получится! С такими-то людьми!..

Эпилог

В течение ночи на 29 июня наши войска продолжали вести упорные бои на Мурманском, Двинском и Минском направлениях.

На Луцком направлении частями Юго-Западного фронта велись тяжелые бои. Противник на этом направлении ввел в бой крупные танковые соединения в стремлении прорваться через наше расположение, но действиями наших войск все попытки противника прорваться были пресечены с большими для него потерями. В результате контрудара наших войск на этом направлении разгромлен крупный штаб противника. Взят в плен генерал и захвачены оперативные документы. На другом участке этого же направления нашими частями уничтожено до 300 танков противника.

Взято в плен до 5000 солдат и офицеров.

В боях за 29 июня на Юго-Западном фронте наша авиация уничтожила 89 самолетов противника, потеряв 43 самолета.

Героически дерутся с врагом летчики подразделения тов. Рудакова. За три дня в воздушных атаках ими сбито 13 фашистских бомбардировщиков и истребителей. Не менее успешно дерутся также летчики эскадрильи тов. Карабинца. За один воздушный бой они сбили 5 самолетов противника, не потеряв ни одного.

На рассвете наш самолет-разведчик обнаружил быстро двигавшуюся к местечку О. танковую группу противника. Получив донесение об этом, командование приказало частям отрезать путь машинам противника. Навстречу врагу вылетели эскадрильи советских пикирующих бомбардировщиков. В результате боя, в котором наша авиация и танковые части проявили отвагу и доблесть, враг был разбит, 15 немецких танков выведено из строя.