Глиссандо (СИ) - Тес Ария. Страница 7

— С того, что я тебя люблю.

Резко смотрю на нее и снова злюсь. Как же меня это бесит. Снова и снова мне приходится терпеть эту непонятную возню, которая тянется слишком долго. Как жвачка, что давно потеряла вкус, а все равно, как по кругу: чавк-чавк-чавк.

— Чего ты хочешь на самом деле, Лили? Давай без игр, я устал от них.

— Я сейчас не играю, но я понимаю, почему ты мне не веришь.

— Правда? — саркастично выгибаю брови, она переводит взгляд на огонь и, слегка касаясь небольшого бриллиантика на шее, кивает.

— Твой сарказм, как особый вид искусства. Я по нему очень скучала…

— Прекрати. Это просто глупо.

— Ты помнишь нашу первую ночь? — тихо спрашивает, а почти готов закатить глаза.

Вот зачем?! Зачем она это делает? Что за бредовый трип по воспоминаниям давно минувших дней? Что это даст?!

— При чем здесь наша первая ночь?

— Просто ответь. Ты помнишь?

— У меня нет проблем с памятью, я помню все наши ночи.

— Но первая особенная.

Решаю промолчать, потому что мне тут нечем крыть. Первая особенная всегда и со всеми, с кем тебя связывают любые отношения. Так уж повелось, ничего не попишешь, и когда я ловлю ее взгляд, свой все таки отвожу почти сразу, устало вздохнув.

— Не понимаю, при чем здесь все это. К чему вообще нужно ворошить наше прошлое? Что это даст в конце концов?

— Мы давно с тобой не разговаривали вот так… — не отвечая на мои вопросы, с улыбкой протягивает она, а потом добавляет, — Но тогда все было иначе…мы много говорили.

— И трахались.

— Занимались любовью.

Смотрю на нее, реагируя на серьезный, острый голос, которым Лили меня поправляет, а потом еще и кивает в довесок.

— Мы с тобой не трахались, а занимались любовью…

Черт бы ее побрал.

18; Лили

Темнота и частое дыхание. Мы у Макса в квартире. Наконец-то. Игры кончились. Я стою перед ним, он передо мной, а перед нами вся Москва, как на ладони. Огромные окна, высокий этаж — это подарок, не иначе как. Символизм. Эндшпиль. Мой Эверест.

Слегка улыбаюсь, когда касаюсь его рук на своих бедрах, волнуюсь. Стыдно признаться, но я действительно волнуюсь, чего не было даже в мой первый раз. Тогда же все иначе было. У меня вообще со всеми все иначе. Обычно я правлю балом, потому что обычно кроме какой-то физической тяги, не чувствую ничего особо глубокого, здесь же все изначально было не так. Он привлекает меня не только физически, но и духовно — мне он нравится и подходит. Я люблю на него смотреть, слушать, говорить, играть — все. И сейчас я волнуюсь, потому что собираюсь сделать то, о чем действительно мечтала с первого дня в Москве — покорить и покориться.

Макс смотрит на меня своими невероятно зелеными глазами, которые сейчас, правда, потемнели до состояния темного, дремучего леса. Он меня хочет — это главное доказательство, если не считать бугра на его джинсах, где отнюдь не стопка монет. Ха-ха, заезженная до дыр, голливудская шутка, знаю, но раз уж заговорили о Голливуде…

Я помню, как когда-то давно смотрела фильм. Суть его особо не отложилась в памяти, но вот фраза из него очень. «На любимую мужчина смотрит по-особенному. Он словно ребенок в день рождения. Женщина для него как долгожданный подарок. Он спешит посмотреть, что за сокровище там, внутри…». На меня так уже смотрели, так что я безошибочно могу разгадать этот взгляд влюблённого мужчины, мне ведь есть с чем сравнить. Но если раньше это было лишь для какой-то галочки и повышения собственной самооценки, сейчас такой взгляд от него вызывает трепет. Я боюсь его спугнуть, не шевелюсь, позволяю ему стянуть с себя лямки легкого топика, под которым нет белья. Потому что ему так нравится. Я знаю. Я многое знаю о его предпочтениях, начиная с цвета волос, заканчивая стилем в одежде. Я раньше так и не одевалась вообще — как леди, — сейчас только так. Каблуки, платья, блузки — мне в них нечем дышать, но Макс и его внимание, его любовь того стоят.

Грудью чувствую дуновения ветра, от которого моя кожа набирает температуру. Горю. Дышу часто, но продолжаю стоять и не шевелиться, чтобы дать ему самом возможность окунуть нас в этот омут. Нет, я не против, я хочу этого, ведь от каждого нашего поцелуя, я понемногу схожу с ума, и мне нравится это тропинка безумия. Чувствовать его руки, губы, слышать его голос. Он подходит ко мне ближе, потом берет меня за руку и сплетает наши пальцы. Молчит. Да и о чем здесь говорить? Мне все сказали его глаза.

Я делаю свой шаг, прижимаясь к нему всем телом, потом слегка привстаю на полупальчиках, ведь даже с моим ростом, разница у нас есть. Я бы хотела сказать, что мой поцелуй выходит робким, так это звучало бы красиво, но это была бы неправда. Я не умею быть робкой, сколько бы не пыталась научиться у Розы, я другая, но ему это, кажется, нравится. Макс подхватывает меня под бедра и несет в сторону кровати, куда укладывает и ложится сверху. Вес его тела меня возбуждает. Обычно нет. Я вообще люблю быть сверху, чтобы не задыхаться, а с ним и это иначе. Мы, как одно целое, что сейчас и станет «не как будто», а реальностью.

У меня дрожат пальцы от предвкушения. О Максе говорят многое, действительно, это так, но о его возможностях в постели прямо трубят. Он как будто родился от Афродиты, и сам бог секса и любви, хотя чему удивляться? Так и есть, наверно, раз судьба дала ему день рождение в день любви. Это и есть судьба — он ее воплощение. Каждое движение, неспешное или с набором ритма, каждое и плевать! оно просто умопомрачительно. И мне хорошо так долго, как никогда и ни с кем не было.

26; Макс

Лили смотрит мне в глаза, а на их дне я вижу картины «нас» на моих простынях. В разных позах и с разной амплитудой, но это мы. Когда-то давно. Долгие мы, два с половиной года нас. Я честно не знаю, чем бы это кончилось, не кончись тем, что есть сейчас. Когда-то давно я готов был ради этой женщины на все: бросить девушку, которая была не просто моей, которая была моим другом, отменить нашу свадьбу, отказаться от семьи и своего наследства. Я правда был на это готов или это были лишь эмоции? Юношеский максимализм? Не знаю, как легла бы карта, правда, но Лили меня разрушала. Не из-за денег или перспективы их лишиться, правда, я могу заработать и сам, как показала практика. Квартиры на Мосфильмовской — результат «меня», в них нет ни грамма отца. И в моей платиновой карте его нет. Мне грело душу, что Амелия пусть и спускает деньги, как фантики от конфет выкидывает, но она делала это с моими деньгами. Принципиальная разница. В чем этот самый принцип? Да в том, что я не позволил бы ему коснуться ее даже так.

Но почему тогда ради Лили я был готов отменить свадьбу, а ради Амелии нет?…

Хмурюсь и перевожу взгляд в огонь. Ответ расплывчат, и его искать сейчас у меня нет сил. Я слишком устал, поэтому делаю глоток виски и тихо спрашиваю у Лили.

— Так что там с ее братьями? Поделишься поподробней?

4. Bang Bang (My Baby Shot Me Down)