Левиафан (СИ) - Ли Кристина. Страница 4

    Я плакала подняв голову вверх, и не понимала, зачем все эти взрослые люди бегут? Куда они бегут? От чего?

    И когда уже не в состоянии остановить свои слезы, плакала навзрыд, рядом затормозила машина, из которой показалась женщина. Красивая девочка, намного старше меня. Она что-то кричала и звала меня. Она забрала меня. Забрала навсегда от мамы и папы... от Ранко.

    Украла меня у моей семьи...

    Она отобрала детство. Она уничтожила мою жизнь. Она продала меня. Она убила во мне всё, что я могла назвать своим именем Невена. Больше та маленькая девочка не существовала. Она исчезла, как только попала в лживые объятия женщины с лицом ангела, в которое я каждую ночь вонзаю свою боль, остриём блестящего ножа.

    - Невена... - шепчу, а передо мной только темный потолок.

    По нему пробегает луч света, прячась в темноте комнаты и даря долгожданное понимание, что я всего лишь сплю. Что я больше не товар. Что на мне больше нет ни ценников, ни ярлыков. Что имя у меня теперь другое, и что я давно похоронила маленькую девочку Невену, которая уже и не помнит ни лица матери, ни улыбки и объятий отца.

    Только брат... Только Ранко постоянно стоит перед моими глазами, словно продолжая упорно напоминать, что я должна их искать. Обязана найти хотя бы их могилы. Хотя бы место, где я смогу смыть их боль своими слезами. И отпустить.

    Я приезжала в Сербию не раз, и не два. Как только меня освободили из плена через десять лет прожитых в фактическом рабстве. Как товар, которым не гнушались пользоваться, словно вещью. После этого забвения из боли, обид и жгучего отвращения к самой себе, первым местом, которое я посетила был Белград. 

    Однако ни моего имени, ни намеков на то, что такой ребёнок, в возрасте всего девяти лет, пропал, не было ни в одном документе. Я хорошо помнила как меня звали, где родилась и кто мои родители. Однако неизменно на любой вопрос, вот уже одиннадцать лет, я получаю один и тот же ответ: "Невена Мароди не является гражданкой Сербии. Такая семья никогда не проживала по этому адресу. Более того, в списках пострадавших вас нет!" 

    Я поднялась в кровати и провела рукой по холодной пластине включателя. Широкая панель ночника, вмонтированная в стену полоской над кроватью, вспыхнула синим освещением за моей спиной, а я выдохнула и закрыла глаза.

    Это была миллионная попытка не воскрешать в памяти сон о маленькой девочке, которую украли и продали.

    Медленно осмотрела комнату. Найдя взглядом сигарету и зажигалку, откинула одеяло, опустив босые ступни на пол и чувствуя облегчение. Они горели огнем, как и ладони. Это дико бесило. Никогда не переносила, когда горят руки, ведь они будто опухали, принося под кожу идиотский зуд.

    Не знаю результат чего это, однако я всегда помнила свои руки горячими после сна. Особенно после кошмара, возвращающего меня в день обстрела нашего района. Сейчас-то я понимала, что машинки - это танки, а металлические палки в руках страшных людей - автоматы и оружие, которым боевики расстреливали даже мирное население, чтобы сделать картинку войны полной. Чтобы потом показать это по всем телеканалам, как бойню - кровавую баню для устрашения всех, кто захотел бы когда-то свободы.

    Я зажала между губ фильтр и посмотрела на металлическую зажигалку в своих руках. Покрутила предметом в ладони, ловя кайф от прохлады, касающейся кожи. Тяжёлая вещица, которую мне подарил Адам. Он-то как раз испоганил мой вчерашний выходной своими неиссякаемыми телефонными звонками.

    "А всему причина..." - я сделала тягу и сев на кровати по-турецки, раскрыла папку на своём сотовом, небрежно увеличивая фото паренька рукой, между пальцев которой была зажата сигарета.

    Совсем молодой, а выражение на лице словно ему лет сорок. Взгляд цепкий, раскосый, как у тигра, который выискивает добычу. Густые темные волосы, как иголки, ровными прядями падают на виски и лоб, попадая в глаза при движении. А он двигается в моей голове совершенно четко. Потому что лишь взглянув на то, как широко парень делает шаг, я моделирую из застывшего момента на фото свой кадр в голове. Картинку того, как он поправляет кожаную мужскую сумку рыжего цвета, закинутую небрежно на левое плечо. Как проходит через стеклянные двери и как подходит к заезду для такси, чтобы поймать машину.

    - Однако, ты холеный малый, - подытожила и увеличила изображение того, как парень выходит из аэропорта в Сиэтле.

    На нём тяжелые ботинки с широким голенищем, черные приталенные джинсы, и длинное пальто оливкового цвета. Но самым забавным оказался воротник черного гольфа, натянутый почти под нос.

    - Чжи... - выдохнула дым и опять нахмурилась, продолжив, - Тангир. И чью же песочницу ты разворотил так, что попал ко мне в эту папочку? - я продолжала курить, открыв следующий документ, который прояснил причину того, зачем на мою многострадальную голову скинули этого безумного гражданина Корейской Республики.

    А в том, что парнишка чокнутый псих сомнений не было, когда я прочла где и как его приняли наши.

    - Значит вот кто сжег Клетку в Сиэтле. Не плохо... - хмыкнула, продолжив читать дальше.

    И чем больше я узнавала об этом парне, тем хреновее мне становилось, потому что я не терпела конкуренции в своём звании отбитой особы. А сейчас мне предлагали взять шефство фактически над наёмником, который меньше двух месяцев назад прикончил шёлкового хана по кличке Тумэр, чем перекрыл живой трафик через Сирию и Грецию в Европу. Однако он этим не ограничился и грохнул своего кровника - Ким Дже Мина. Этот мудак по нашей базе проходил, как один из самых опасных "туристов из Азии".

    - Господа отпрыски драконьего наследия из великой Поднебесной... - я хохотнула и продолжила, - Какого чёрта вы забыли на грешной американской земле?

    - Очевидно опять устроили разборки. И Корея не входит в состав Поднебесной,  - прозвучал грубый, но тихий голос рядом с моей дверью.

     Я прошлась взглядом по крепкой фигуре полуголого и совершенно обнаглевшего бывшего напарника.

    - Если ты думаешь, что вид твоих подкожных отложений меня впечатлил, Родерик, то ты глубоко ошибаешься, - бросила сухим тоном, и продолжила увлекательнейшее чтение о жизни и подвигах молодого самурая.

    - Ты решил нести караул, как часовой на коврике под моей дверью? - скосила взгляд от экрана в сторону мужчины, понимая, что он начинает дико бесить своей уверенностью, будто прямо в эту секунду мне несказанно необходимы услуги его члена.

    - Этот парень опасен. Я перевозил его лично в колонию в Нью-Йорке три дня назад. И я бы крайне не советовал тебе даже ехать туда, чтобы посмотреть на него. Потому что Чжи Тангир конченный псих, который чуть не отправил на тот свет половину подразделения капитана Филигана, когда они его брали в Сиэтле.

    - Зачем он нашим? - я отбросила сотовый на кровать и взяла ещё одну сигарету, пройдясь взглядом по Рику, - Только скажи честно?