Хозяйка для оборотня и прочие неприятности - Мун Эми. Страница 7
Но вот живот, бедра и дурацкий второй подбородок – все это нуждалось в срочной корректировке.
– Почти готово, госпожа! – выдохнула девушка, заплетавшая ее волосы.
Руки у бедняжки заметно тряслись.
Елизавета неслышно ругнулась. Сука эта госпожа Элизабетта. Так запугала бедных девчонок.
Однако резко выходить из образа опасно. А вдруг в этом мире есть святая Инквизиция? И внезапно притихшую госпожу потащат в застенки, чтобы пытать? Потому что если вчера ее поведение можно было списать на последствие болезни, то сегодня лекарь объявил о чудесном исцелении, а монах вещал про благости, дарованные Владыкой – так называли тут бога.
– Побыстрее не могла?! – прикрикнула сварливо. – Фу!
И легонько толкнула ногой тележку с щетками, гребнями и тазиком для мытья.
Да-да. Вместо нормального умывания ей было предложено легкое похлопывание влажным полотенцем по щекам. И что-то Елизавете подсказывало – это отнюдь не из-за отсутствия в замке воды или мест для купания.
Рассыпавшись в извинениях, служанка быстро собрала расчески и поспешила ретироваться.
А Елизавета покосилась на стоявшего у окна мужчину.
Все то время, пока ее одевали и приводили в порядок, Медведь не произнес ни звука.
Пока служанки воевали с платьем – ушел за ширму, а потом вернулся и снова занялся разглядыванием пейзажа.
Проблема!
Елизавета совсем не хотела, чтобы за ней таскался какой-то левый мужик. Тем более если это умный и ненавидящий ее мужик.
Нужно придумать, как отослать Медведя прочь.
Расправив атласные юбки, Елизавета встала и еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркало.
Ну… наряд неплох. Без всяких жестких подъюбников и тугих корсетов. Пудрового цвета ткань очень шла тону ее лица, если не обращать внимания на прыщи, разумеется. А в меру пышная юбка и рукава-воланчики создавали хотя бы видимость фигуры.
– Пожалуйте завтракать, госпожа! – поклонилась ей вторая служанка.
Елизавету так и передернуло.
Она уже знала, что ждет ее в гостиной. Или где там происходят трапезы?
В сопровождении одной служанки и молчаливого раба-охранника она вышла из покоев.
Мда-а-а… Замок оказался… замком. И отнюдь не диснеевским.
Пол был вымощен грубыми серыми плитами, коридоры узкие и мрачные, никаких излишеств. Из украшений только крохотные лампадки, сиявшие слишком ярко для своего размера.
Елизавета старалась не таращиться, но получалось так себе. Любопытство подзуживало как следует рассмотреть светильники, чтобы узнать – как они так ярко сияют без электричества? Может, это магия?
Тихий смешок сорвался с губ. Служанка испуганно покосилась на нее, но ничего не сказала.
А вот когда они вышли к гостиной…
– Мгм-м-м, – восхищенно протянула Елизавета.
Какая красивая парадная лестница!
Целиком из белого мрамора, украшенная алым ковром, она спускалась вниз двумя широкими дугами.
А над всем этим великолепием сияла многоуровневая люстра.
Елизавета так залюбовалась, что не сразу поняла – этот огромный стол внизу, уставленный блюдами – для нее. Но когда дошло – настроение резко испортилось.
Таким количеством пищи можно половину китайской деревни накормить!
Что ж… Придется ей разыграть болезнь желудка – другого варианта соскочить с обжираловки, то есть завтрака, нет.
Повыше задрав подбородок и развернув плечи, Елизавета направилась к одной из лестниц.
– Госпожа! – ахнула за спиной служанка. – Но ведь это… Это лестница для мужчин!
***
Бернард
Девка сбилась с шага.
Оглянулась, непонимающе разглядывая служанку, и вдруг поморщилась. Да, ветер снова поменял направление и теперь дул с болотных источников, в простонародье именуемых Святыми Нужниками.
Люди развлекались байками о том, что их Владыка, создавая мир, отлил как раз в этих болотах. А впрочем, Бернарда интересовала не вонь, а растерянный взгляд крошки Эль.
Девка забыла куда идти?
Нет, быть не может… Он бы скорее поверил в пришествие Небесного Медведя на землю.
Уж насколько фон Литтимер дура, но она никогда не подошла бы к лестнице, предназначавшейся титулованным мужчинам. Даже в том случае, если бы женский пролет оказался охвачен огнем.
– Ах, в голове помутилось, – пробормотала жаба и поспешила в нужном направлении.
А Бернард по привычке потянул носом. Напрасно! Зверь крепко спал, обоняние притупилось, равняясь с человечьим.
Вместе они спустились вниз, и девка уверенно пошла к нужному месту.
Слишком уверенно… Бернард слегка прищурился, сосредотачивая внимание на движениях фон Латтимер.
Что-то не так.
Он не заметил этого сначала, но сейчас, когда служанки расступились, давая возможность наблюдать, он вдруг поймал себя на мысли, что девка перестала сутулиться. Осанка стала ровной, шаг шире… Крошка Эль больше не семенила, покряхтывая и отдуваясь, а двигалась гораздо легче.
Внутри шевельнулось странное предчувствие. Уж не купил ли ее ублюдок-муж какой-нибудь амулет, которые мозг на место вправляет?
Бернард даже головой покачал.
Нелепица!
Айкинар не мог. В поумневшей жене он заинтересован меньше всех на свете. Да и амулет нужно преподнести лично. К тому же они дороги.
Чтобы Высший отдал из своих запасов хотя бы медяшку? Трижды нелепица.
Тем временем девка устроилась за столом, внимательно оглядела приборы и… отодвинула суповую тарелку в сторону.
– Хочу вот это! – указала на лежавшие в стороне фрукты. – И немного этого, – ткнула пальчиком в филе рыбы ка а п.
Конечно, служанки исполнили пожелания госпожи.
Однако на их лицах читалось столь яркое удивление, что заметил бы и слепой.
Бернард незаметно потер пальцы, борясь с искушением коснуться спрятанного под рубахой родового камня.
Девка отказалась набить брюхо?
Если вчера он списал отсутствие аппетита на последствия горячки, то теперь…
– Ох, мой живот! – пискнула фон Латтимер. – Так болит!
Вранье.
Бернард мог поклясться, что жаба лгала. Она просто не хотела есть. И тревожное предчувствие заскреблось с новой силой.
Элизабетта фон Латтимер перепутала лестницы. И предпочла постное рыбное филе излюбленному хрючеву, которым завтракала ежедневно, даже во время женского недомогания.
И вот сейчас потянулась не к той вилке… Но быстро исправилась и схватила правильную – с тремя зубцами.
Быстренько съев пару кусочков, девка скривилась, деля вид, что невкусно, однако на этот раз обошлось без швыряния тарелок.
Служанки поспешили убрать стол, выставляя перед носом фон Латтимер фрукты, на которые она набросилась с настоящим голодом.
Очень интересно… Неужели все дело в падении с лошади? Головой она приложилась знатно… Кстати, почему крошка Эль как будто не замечает ушиба? Всю дорогу обратно девка стонала, щупала шишку и то и дело теряла сознание.
А теперь уплетает плоды манг у – только сок во все стороны брызжет. И выбирает при этом чуть недозрелые, не самые сладкие.
Перекусив – Бернард никак не мог назвать это полноценным завтраком, – фон Латтимер чинно промокнула губы салфеткой.
– Теперь мне нужно пройтись! – заявила во всеуслышание. – Хочу гулять.
– Как скажете, госпожа.
– Конечно, госпожа.
Служанки кивали, быстро убирая со стола.
Дожидаться их девка не стала – и почему он не удивлен?
Бернард бесшумно ступил ближе, и фон Латтимер тут же среагировала – слегка повернула голову, а в темных глазах раздражение с легким флером неуверенности и, может, испуга.
Она хочет идти одна.
В библиотеку за любовными стихами… Да-да, как же. Если вчера он еще мог в это поверить, то сейчас уже не спешил.
Девка или сильно ударилась головой, или… он не знал, что именно. Свихнулась? Задумала очередную гадость? Но она же тупа, как пробка! Была…
– Я провожу вас сам, госпожа, – бросил упреждающий взгляд на служанок.
А те и рады отделаться.
Бедняжки были сыты по горло выходками четы фон Латтимер. В Святые Нужники шли от горькой безысходности и бежали при первой возможности.