Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина. Страница 20

С головой уйдя в очередное масштабное преобразование планеты, он задержался на ней до наступления ночи. Обычно с ее приходом он возвращался в макет — в темноте творить не получалось, в то время как в башнях и на всех уровнях деление на светлую и темную часть дня было не предусмотрено, поскольку работы там велись безостановочно.

Глянув на прощание на ночное небо, усыпанное мириадами ярких звезд, которое он создал одним из первых, чтобы избавиться от ощущения беспросветного мрака над головой, он перевел взгляд на бесконечную водную гладь, уходящую от его ног вдаль. Он впервые оказался возле нее в темноте — и картина бездонного мрака у ног понравилась ему ничуть не больше, чем над головой.

Недолго думая, в очередном порыве, он повел рукой над водой, снабжая самых мелких ее обитателей способностью вбирать в себя дневной свет и отдавать его ярким свечением в темноте. Получилось даже лучше, чем с небом — подводные звездочки перемещались мерцающими полосами, подсвечивая водную гладь изнутри.

Так, пожалуй, двуногие смогут и ночью на ней дорогу найти …

Если бы еще и звезды не были закреплены так основательно …

Ощутив знакомый прилив вдохновения, он повернулся лицом к неразличимой во тьме суше и — таким же плавным движением руки — создал на ней совсем крохотные существа, также способные светиться в темноте. А эти будут по воздуху перемещаться, решил он: пусть у неподвижных звезд будут и плавающие, и летающие отражения.

Он еще немного полюбовался светящимися точками в уже немного отступившем мраке — то сбивающимися в плотные шары, то расходящимися веером, то вообще рассыпающимися в разные стороны — и, вздохнув в полном удовлетворении, вернулся к себе в башню.

Там эйфория от только что созданного совершенства отступила. На планете осталось еще много мест, требующих подгонки под новые условия — а кратчайшие сроки, отведенные ему на это Творцом, определенно приближались. Кроме того, у него возникло не менее знакомое чувство какой-то недоработки. Кажется, увлекшись сегодняшним внезапно пришедшим решением крупной проблемы, он что-то пропустил.

Первый после Творца подошел к окну, чтобы закрыть его — расползающаяся по макету живность уже вполне освоилась, наполнив его всевозможными звуками — и замер перед ним в холодном поту.

На границе макета стояла его первородная.

Повернувшись лицом к башне и разглядывая ее.

Без малейшего испуга — наоборот, с тем же оживлением, с которым она тащила своего спутника к пещере.

Первый после Творца отскочил от окна, лихорадочно размышляя, как предотвратить катастрофу.

Глава 4.3

Первородных всегда помещали в подготовленный для них мир немедленно после их создания. По очень простой причине — именно и только ему надлежало стать их единственной реальностью. Смутные догадки о высшей силе, сотворившей и эту реальность, и их самих, допускались, а на определенном этапе увеличения численности двуногих и повышения уровня их сознания — даже приветствовались. Но их непосредственный контакт с их создателями был просто немыслим.

О чем Творец весьма недвусмысленно напомнил своему Первому перед заключительным этапом сотворения его мира. В ответ Первый горячо заверил его, что отсрочка их перемещения туда будет практически не ощутимой, а в макете будет исключена даже малейшая вероятность их выхода за отведенные им рамки.

Никто не посмел бы упрекнуть его в том, что он нарушил данное Творцу слово — он окружил обе башни на своем уровне стеной особенно густой, практически непроходимой растительности, оставив в ней лишь по одному извилистому, запутанному проходу. Он даже собирался укрепить эту стену более прочной преградой — отвесными скалами, например — но, с ежедневно множащимися задачами на реальной планете, у него все руки не доходили.

Он представить себе не мог, как эта непоседа отыскала выход к его башне.

Зато он отлично представлял себе реакцию Творца на это ее открытие — его собственный опыт был полон громов и молний, неукоснительно следующих за любым нарушением утвержденного протокола.

Но тот же опыт с готовностью подсказал ему, что единственное, что сейчас нельзя делать — это прятаться от приближающейся грозы и пускать ее на самотек. Ее нужно встретить лицом к лицу и заставить пройти стороной.

Он вышел из башни, сделал несколько неспешных шагов в направлении первородной и остановился, чтобы не спугнуть ее.

Эффект получился обратным. У нее загорелись глаза, и она двинулась ему навстречу — без малейшего колебания и чуть не пританцовывая от нетерпения.

Вплотную к нему она, впрочем, не решилась подойти. Остановилась в двух шагах и принялась разглядывать его во все глаза.

К своему огромному удивлению Первый после Творца никак не мог придумать, с чего начать устранение надвигающейся катастрофы.

— Лилит, — вдруг произнесла она, приложив руку к груди.

— Первый-после-Творца, — машинальной скороговоркой представился он в ответ … и чуть язык учебе не откусил.

Она растерянно нахмурилась — еще, очевидно, не готовая воспринимать такие длинные фразы.

Первый с облегчением перевел дух.

— Фух? — удивленно переспросила она.

Он решительно замотал головой. Творец не давал названий своим созданиям, и они также не испытывали в них ни малейшей надобности.

— Просто Первый, — упростил он свой ответ.

— Нет, не первый, — удивленно покачала она головой, оглянувшись на границу макета.

— Первый, — неожиданно вспыхнул он от ее намека, и ткнул себе пальцем за спину.

— Что это? — кивнула она в ту же сторону — на башню.

Он попытался максимально приблизить свой рассказ к истине. И чтобы отвлечь ее внимание от себя, и чтобы направить ее любопытство в нужное русло, и чтобы подготовить ее к отличию ожидающей ее реальности от тепличных условий макета.

План его удался лишь частично.

Услышав, что перед ней находится вход в специально для нее созданный мир, она снова затанцевала на цыпочках, заглядывая поверх плеча Первого.

Когда он добавил, что тот мир намного больше и разнообразнее этого, и махнул рукой в сторону макета — она зашлась в своем серебристом смехе и даже в ладоши захлопала, мечтательно зажмурившись.

Полностью довольный произведенным эффектом, Первый после Творца перешел к последней части своего плана и предупредил ее, что жить в том мире будет не так просто, как в этом — она метнулась вперед, попытавшись обойти его.

Пришлось ему самому вновь привлечь к себе ее внимание — ухватив ее за руку, чтобы она не ворвалась в башню и не перезнакомилась там с его подчиненными. Тогда отвести грозу точно не удастся.

— Можно сейчас? — просительно заглянула она ему в глаза.

Первый после Творца почувствовал легкий дискомфорт — этот завораживающий, затягивающий взгляд был создан для того, чтобы намертво приковывать к ней внимание ее пары, а не ее создателя.

— Не сейчас, — покачал он головой, стряхивая неожиданное оцепенение. — Сейчас нужно туда, — вновь указал он на макет.

— Скучно, — разочарованно надулась она.

— Нужно подождать, — терпеливо продолжил он. — Там еще не все готово. И не нужно говорить об этом… — Он запнулся, пытаясь вспомнить, как она назвала своего спутника.

— Адаму? — подсказала она, нахмурившись.

— Да, — благодарно кивнул Первый. — Тот мир создан для вас обоих, но пусть он пока о нем не знает.

— Он не захочет, — уверенно тряхнула она головой.

Судя по всему, она все же говорила уже намного лучше — видно, вначале просто от удивления слова подобрать не могла.

— Почему? — насторожился Первый.

— Он хочет то, что хочет он. — По ее лицу пробежала легкая тень, и она как-то сникла. — Когда хочу я, он говорит: «Нет».

— Почему? — повторил Первый.

— Он — первый, — тихо ответила она, глядя себе под ноги. — Он решает, что нужно. Он говорит, что хорошо. Когда хочу я, это плохо.

Первый после Творца никогда даже не задумывался о том, что происходит с первородными после их перемещения во вновь созданный мир. Творец всегда создавал их из одинакового материала и с одинаковым усердием — равными и взаимодополняющими. На этот счет их с Творцом мнения полностью совпадали. А вот этот экземпляр успел, похоже, заметить, что появился на свет раньше своей пары. И сделать из этого совершенно неуместные выводы.