Новый закон существования (СИ) - Васильева Татьяна Геннадьевна. Страница 13

– Столетова, – шёпотом пояснила стоявшая рядом с Лизой Марго. Но та и так понимала, кто это.

Вошедшие остановились возле кресла. Оглядев испуганных и взволнованных женщин, директор Ферра огласил приговор:

– Столетова Дарья, за попытку побега с территории колонии Ферр вы приговариваетесь к публичному наказанию: скидыванию с кресла. По пять раз в нечистоты и ледяную воду. Наказание привести в исполнение.

Двое охранников, державших до этого истерзанную женщину под руки, подняли её на кресло. Привязав конечности ремнями к подлокотникам, они спустились и открыли крышку чана. По столовой разнесся омерзительный запах гнили и фекалий. Толпа наблюдавших за наказанием женщин издала сдавленный стон, прикрывая рты и носы. По сигналу несколько охранников опустили рычаг. Сидение кресла с грохотом упало прямиком в чан. По всему помещению прогремел голос Герра:

– Один…

Двое охранников подняли рычаг, и из чана вынырнуло источающее зловоние существо. Нескольким женщинам в толпе стало дурно, и они не смогли сдержать подступившую рвоту. Некоторые ревели. Но охрана не выпускала никого из зала: все должны были смотреть публичное наказание от начала и до конца.

– Два…

Снова чан. Вонь. В силуэте на кресле невозможно разглядеть человека.

– Три…

Лиза не находила сил смотреть на это. Взгляд её переместился на директора. Он стоял в нескольких метрах от чана и с упоением наблюдал за происходящим. Его не смущали ни запах, ни само зрелище. По его плотоядной улыбке становилось понятно, что происходящее доставляет ему невероятное наслаждение.

– Четыре…

Он довольно потирал руки, словно сам хотел нажать на рычаг.

– Пять…

Толпа облегчённо выдохнула. Действие с нечистотами закончилось, и охрана поспешила подогнать следующий чан: на этот раз с ледяной водой. Тело вновь погрузили, и по помещению пронёсся оглушительный крик боли.

– Шесть…

Кресло медленно поднялось. Большая часть грязи смылась, и теперь перед присутствующими предстало изуродованное хрупкое тело Столетовой, бившееся в предсмертных конвульсиях.

– Семь…

Из воды вынырнуло неживое тело: голова повисла на груди, руки будто примерзли, врезавшись ногтями в кресло.

– Восемь…

И снова та же картина. Женщина в кресле не издавала ни звука и не двигалась. Охранники повернули головы в сторону директора. Откуда-то из толпы вынырнул Денис и подбежал к креслу. Лицо его побледнело, брови сошлись в одну линию, лоб исказила напряжённая морщина. Глаза всех присутствующих обратились к врачу.

Не смущаясь смрада, исходящего от заключённой, и внешнего вида, он нежно обхватил руками её запястье и замер. На минуту в зале воцарилась гробовая тишина. Не проронив ни слова, врач плавно уложил ослабевшую руку на место. Развернувшись к директору, он сочувственно поджал губы и покачал головой из стороны в сторону.

Лицо директора посерело. Не скрывая разочарования, он резким движением повернулся на месте и быстро прошёл на выход. Как только его фигура скрылась за дверью, зал оживился. Растерянные и ошарашенные женщины стали громко переговариваться и обсуждать увиденное между собой. Головастики приступили к приборке: кто-то разгонял заключённых по камерам, кто-то разбирал кресло и увозил чан, кому-то достались хлопоты с убитой.

Глядя на растерзанное полуобнажённое тело Столетовой, Лиза не испытывала ни жалости, ни страха. В её голове крутилась лишь одна мысль: во чтобы то ни стало ей нужно сбежать из Ферра.

Он ворвался в свой кабинет и со всей силы ударил ладонью по столу. Мирно стоявшая на краю лампа угрожающе затряслась и, не удержавшись, рухнула на пол. Осколки разбитого плафона разлетелись по углам комнаты.

Он упёрся руками в стол и склонился над ним в попытке собрать мысли в порядок. Под напряжёнными пальцами, вонзившимся в дубовую столешницу, проступил влажный след. Он поднял глаза и увидел своё отражение в висящем напротив зеркале: голова побагровела от лысины до подбородка, на лбу и над губой выступили капли пота. Красные от злости глаза выдавали отчаяние. Весь его вид вызывал жалость. Взмах руки – и всё содержимое со стола полетело в стену.

– Сука! – слова вылетали как пули. – Даже умереть нормально не смогла!

Образ обмякшей в кресле Столетовой снова возник в сознании.

– Что за дурацкая шутка? Я так готовился. Мне не дали насладиться тем, что я заслужил. Прямо как в детстве. – Он капризно поджал губы и до боли сжал кисти в кулаки. – Но теперь я главный! Мне решать, когда ей сдохнуть.

Размеренным шагом он подошёл к зеркалу. Уголки губ потянулись наверх, злобная улыбка расплылась по лицу. Он приподнял подбородок и с гордостью посмотрел на своё отражение.

– Всё так. – Он поправил съехавший на бок узел галстука. – Я главный. Мне решать, когда им всем сдохнуть.

Он провёл рукой по взмокшей лысине, вытирая пот.

– Я добился главного: стерва получила по заслугам, – успокаивал он себя.

С чувством выполненного долга Герр подошёл к мягкому креслу и сел в него, запрокинув ногу на ногу и сложив руки на подлокотники. Покачивая ступней в такт мыслям, он продолжил:

– Чёрного кобеля не отмыть добела. Хотя почему кобеля? Суку не отмыть. – Его нога резко остановилась. – Женщины. Бестолковые создания. Ничего кроме манипуляций своей промежностью не умеют. Будь у них возможность, каждая стала бы потаскухой. И каждая из них заслужила бы наказание.

Последнее слово успокаивающей волной пробежало по телу. Не в силах больше терпеть, он расстегнул ширинку брюк и вытащил член. Скользя пальцами по горячей плоти, он запрокинул голову на спинку кресла и умиротворённо закрыл глаза.

Глава 6

Холод каменного пола пробирал до костей. Лиза потёрла окоченевшими пальцами правой ноги левую ступню, чтобы согреться. Синие руки прикрывали оголённый лобок, от шума льющейся воды нестерпимо хотелось писать. Обнажённая грудь замёрзла, потемневшие соски затвердели. Ожидать своей очереди приходилось в коридоре, в душ запускали по одной. Без команды входить было запрещено. Выходить из очереди – тоже. Оставалось только терпеть и ждать.

– Следующая, – скомандовал головастик из глубины душевой, и девушка перед Лизой скрылась за двойными белыми дверьми, раскачивающимися на петлях словно маятники. Лиза сделала шаг вперёд и встала на цыпочки, чтобы рассмотреть происходящее внутри через смотровые окна в двери. Ничего не было видно: душевую заволокло густым паром. По словам сокамерниц, на мытьё отправляли каждое первое число месяца, и для Лизы это был первый раз.

Женский крик и громкий мужской хохот заставили Лизу отпрянуть от двери.

– Следующая, – вновь скомандовал головастик.

Испуганная Лиза осталась стоять на месте.

– Я сказал, следующая, – раздражённо повторил голос из душевой.

– Иди, – девушка позади Лизы с силой толкнула её в спину, – а то нам всем влетит.

Лиза навалилась на тяжёлую дверь и прошла внутрь. Густое облако пара окутало её нагое тело, покрывая кожу водяной плёнкой. Лиза сделала несколько осторожных шагов по мокрому кафельному полу и остановилась. Сквозь пар проступили несколько фигур, облачённых в белые костюмы.

– Сюда иди! – один из головастиков поманил её рукой, призывая подойти ближе.

Лиза положила одну руку на лобок, второй прикрыла грудь и подошла к нему.

– Первый раз, что ли? Вставай в центр зала.

Лиза послушно проследовала в центр. Сильная струя еле тёплой воды ударила ей в спину и сбила с ног. Поскользнувшись на мокром полу, она больно ударилась коленом. Убегающая по кафелю вода окрасилась в розовой цвет. Охранники за спиной рассмеялись. Сдерживая слёзы, Лиза прикусила губу и поднялась. Прикрывая грудь и пах, она развернулась лицом к охранникам. Их было пятеро: все с уродливыми лицами, не отражающими ни грамма интеллекта. Самый высокий и долговязый держал в руках шланг.