На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества - Орд Тоби. Страница 86

В некотором отношении понятие “революция” некорректно: она не была ни быстрой, ни повсеместной. Переход от собирательства к земледелию растянулся на тысячи лет, и лишь еще тысячи лет спустя возникли города, появилась письменность и другие вещи, которые, по нашему мнению, характеризуют цивилизацию. Некоторые народы продолжали заниматься собирательством даже в этот период. (Подобные замечания можно сделать также в отношении промышленной революции, которая произошла в десять раз быстрее.) Однако по стандартам развития человечества в предыдущие 200 тысяч лет неолитическая революция была стремительной и привела к появлению совершенно нового образа жизни.

Здесь я использую понятие “сила” в физическом смысле: количество энергии за единицу времени. Использование тяглового скота радикально повысило количество энергии, которой один человек располагал ежедневно.

Существуют свидетельства зарождения сельского хозяйства в зоне Плодородного полумесяца (12 тыс. лет назад), в бассейне Янцзы и Хуанхэ (10–6 тыс. лет назад), в Папуа – Новой Гвинее (10–7 тыс. лет назад), в Центральной Мексике (10 тыс. лет назад), в Южной Америке (9–5 тыс. лет назад), на востоке Северной Америки (5–4 тыс. лет назад), а также в Черной Африке (4–2 тыс. лет назад).

В эпоху собирательства для пропитания одного человека, как правило, требовалось около 25 квадратных километров земли (Christian, 2004). Чтобы обеспечивать себя пропитанием, группе приходилось часто передвигаться по площади в несколько сотен квадратных километров. Количество земли, необходимой для пропитания одного человека, так сильно сократилось, поскольку продуктивная способность почвы стала в гораздо большей степени использоваться для выращивания растений, пригодных в пищу человеку.

McEvedy & Jones (1978), p. 149.

Durand (1960). Вскоре после этого такой же численности достигло население Римской империи, и большая часть людей на планете жила в одном из этих государств.

Как и сельское хозяйство, каждое из этих новшеств независимо появилось в нескольких регионах мира.

Другие ученые порой называют эту революцию эпохой Просвещения или объединяют ее с промышленной революцией.

Среди прочих заметный след оставил ученый Ибн аль-Хайсам (ок. 965–1040), который применил в сфере оптики экспериментальные методы, оказавшие влияние на исследования Роберта Гроссетеста и Роджера Бэкона в XIII веке. Идея о постепенном углублении наших представлений о мире восходит к работе Сенеки “Вопросы естествознания”, написанной в 65 году нашей эры (Seneca, 1972; см. с. 64).

Трактат Фрэнсиса Бэкона “Новый органон” (1620) – классическое введение в научный метод, появление которого считается точкой отсчета научной революции. Ведутся споры о том, почему более ранние успехи за пределами Европы не привели к началу устойчивого накопления знаний, которое продолжается с XVII века. См., например, Sivin (1982).

Поскольку лишь крошечная доля организмов превратилась в ископаемое топливо, энергия, заключенная во всех мировых запасах ископаемого топлива, не соответствует объему солнечной энергии, которая поступала на Землю на протяжении миллионов лет. Энергии ископаемого топлива хватит “всего” на 20–200 лет роста растений на планете, а это лишь 4–40 дней солнечного света, перехватываемого Землей (по подсчетам автора). Тем не менее ископаемые виды топлива дали гораздо больше энергии, чем можно было бы получить при использовании водяных мельниц и сжигании дерева. Возможно, человечество сумело бы в конце концов выйти на текущий уровень совокупного богатства без ископаемого топлива, но неясно, был ли у него шанс разорвать связь между увеличением доходов и ростом численности населения, чтобы повысить уровень благосостояния на душу населения.

Поразительно, но это свидетельствует, что Солнце обладает потенциалом производить в год больше энергии, чем содержится во всех запасах ископаемого топлива, когда либо существовавших в мире.

В особенности это относится к усовершенствованной паровой машине Джеймса Уатта, сконструированной в 1791 году. Более ранние машины были настолько неэффективными, что с финансовой точки зрения использовать их было целесообразно лишь для выполнения небольшого числа задач. Следующим подобным прорывом более 100 лет спустя стал дизельный двигатель.

Важную роль играют и многие другие факторы, в частности политическая, экономическая и финансовая системы.

Mummert et al. (2011).

Условия работы и жизни в промышленной Англии, в частности, ярко описаны Энгельсом (1892).

Van Zanden et al. (2014). См. Milanovic (2016) – целую книгу, посвященную исследованию внутри– и межстранового неравенства в последние два столетия.

В этой книге я использую слово “история” в его широком обиходном смысле, подразумевая все, что случилось в прошлом (в нашем случае – с человечеством). Это классическое словарное определение, которое соответствует универсальному характеру этой книги. Историки, напротив, обычно называют “историей” лишь события, которые случились тогда и там, где их могли зафиксировать письменно, и потому относят происходившее в Месопотамии более 6 тысяч лет назад и в Австралии до 1788 года к “доистории”.

Примерно такова концепция мальтузианской ловушки. [Томас Мальтус (1766–1834) – английский ученый, выдвинувший идею о том, что рост человечества (в геометрической прогрессии) всегда будет опережать рост производства (в арифметической прогрессии) и, следовательно, последовательное обнищание человечества неизбежно. – Прим. науч. ред.] Стоит отметить, что очень сложно сравнивать доходы в разные времена. Определив “прожиточный минимум”, можно понять, какая доля дохода необходима, чтобы человек сумел прожить, но при этом не получится учесть изменения в качестве и разнообразии потребляемой пищи, или в качестве того, что можно приобрести на скромную оставшуюся сумму, или в любом другом аспекте качества жизни. В связи с этим положение отдельного человека (или общества) может становиться лучше (или хуже), даже если доходы не вырастают выше прожиточного минимума. С учетом всего этого момент, когда человечество вырвалось из мальтузианской ловушки, стал очень важным сдвигом в его истории.

Источником данных, в соответствии с которыми черта бедности определяется жизнью на два доллара в день, стал ресурс Our World in Data: Global Extreme Poverty (Roser & Ortiz-Ospina, 2019a). Наблюдаются значительные улучшения и если провести черту бедности выше. Я выбрал уровень в два доллара в день не потому, что он достаточен, а потому, что он показывает, что до промышленной революции доходы у всех были крайне недостаточными. Речь не о том, что сегодня все в порядке, но о том, что раньше ситуация была ужасной.

Жители более богатых стран порой не верят этой статистике, поскольку не могут представить, чтобы кто то в их городе вообще мог прожить всего на два доллара в день. Но статистика, увы, не врет и даже учитывает, что в более бедных странах денег порой тратится даже меньше. Дело в том, что людям, живущим за чертой бедности, приходится жить в таких плохих условиях и потреблять такую плохую пищу, что эквивалентных предложений в более богатых странах просто не существует.