Фритьоф Нансен: Миссия в России - Бондаренко Татьяна. Страница 14

Результаты гуманитарной помощи Миссии Нансена

Кроме перечисленных внешних трудностей Миссия Нансена в своей работе сталкивалась и с другими проблемами, возникшими уже внутри Советской России.

В первую очередь они касались доставки грузов для голодающих. Грузы сначала отправляли по морю в Ригу, оттуда — по железной дороге в Саратовскую губернию. Путь от Риги до Саратова занимал четыре дня [1]. По губернии помощь развозили железнодорожным, автомобильным, гужевым транспортом и речным — по Волге. От быстроты перевозок зависело количество кормящегося населения. Так, чтобы бесперебойно обеспечивать голодающих Автономной области немцев Поволжья, МСПД должен был регулярно получать из Риги по одному эшелону продовольствия в неделю 71. Но случались задержки транспорта. Вагоны с иностранным продовольствием простаивали на распределительной базе в Ртищеве: так, в июне 1922 г. там скопилось более 200 вагонов [1]. Иногда представителям иностранных организаций приходилось давать взятки продуктами, чтобы обеспечить работу транспорта 72.

Чтобы избежать порчи продуктов при задержке транспорта или невозможности приготовить горячую пищу на месте, иностранцы шли на ухищрения. Там, где не было возможности печь свежий хлеб, высылали голодающим сухари. Мясо, прибывшее с опозданием, приходилось засаливать, чтобы оно не пропало [1].

Кроме проблем с транспортировкой были затруднения в финансовой отчетности, особенно на первых порах, но по мере возможности они устранялись. Случались хищения продуктов во время стоянок поездов или переброски на склады. В декабре 1921 г. было украдено 6 % продовольствия, поступившего на адрес МСПД, 1 % продовольствия, поступившего квакерам [1]. Тогда же было отмечено шесть случаев нарушений пломб на поездах с продовольствием [1]. В феврале 1923 г. по дороге в Саратов на станции Бойня через открытый люк вагона и со склада были украдены английские посылки для голодающих. Недостачи при транспортировке продуктов случались постоянно, в среднем в дороге «терялось» 2~3 % грузов. В целом это небольшая цифра, в которую необходимо включить не только воровство, но и утрату вследствие повреждения упаковки. Чтобы хищения не сразу бросались в глаза, украденное продовольствие заменяли тяжелыми предметами. В бочке с салом, прибывшей от МСПД в село Урбах Автономной области немцев Поволжья, оказался кусок чугуна весом более 16 кг. В другом взломанном ящике не оказалось четырех банок с молоком, ящик с какао был разбит. Многие мешки с продуктами были разорваны — очевидно, крюками грузчиков. Были разбиты ящики с мылом, но недостачи в них не было 73. Это подтверждает, что иностранные грузы растрачивались не только из-за хищений, но и в результате небрежной транспортировки. Также продуктами расплачивались с перевозчиками грузов, но это не носило постоянного характера и пресекалось властями. Продукты воровали и из столовых: в декабре 1921 г. на двух иностранных кухнях Саратова — № 120 и 50 — служащими были украдены почти все продукты, после чего они появились на рынках, в магазинах Саратова и уездов 74. При этом Нансен, ходатайствуя перед европейскими правительствами о помощи России, утверждал, что ничего из гуманитарной помощи не было растрачено. Имевшиеся потери, по его словам, случились за пределами России [193].

Советское правительство понимало, что кражи продовольствия для голодающих подорвут его «кредит и авторитетность в международном масштабе». К тому же, согласно Рижскому договору, стоимость похищенного возмещалась советской стороной по иностранной цене. Поэтому из Риги в Саратов продукты ехали в опломбированных вагонах, под конвоем. На железнодорожных станциях вагоны охранялись вооруженными красноармейцами и милицией. По прибытии на место грузы проверялись, пропажи фиксировались [1]. На станциях гуманитарная помощь обрабатывалась и учитывалась англоговорящими сотрудниками МКПГ; они же контролировали отправку на склады. Склады в уездах также охранялись. Продукты на кухни выдавались под охраной. Выдача продуктов фиксировались в специальных книгах, отражающих баланс продуктов в начале и конце месяца. Эти книги отправлялись в Женеву [1]. В сельских кухнях велись такие же книги, данные из них собирались в отчеты по волостям и предоставлялись уездному полномочному не позже пятого числа каждого месяца. В них указывалось общее число изготовленных и выданных за месяц порций по каждому меню. К отчетам прилагались ведомости о количестве кормящихся в каждой кухне людей и купоны, оторванные от карточек, которые предъявлялись при получении питания. Если обеды отпускались без карточек, это также указывалось. Местные власти предписывали во всех столовых иностранного питания выставлять на видном месте образы выдаваемого хлеба и вареной пищи с надписью на русском и немецком языках: «Внимание, такую порцию ты должен получить». В Автономной области немцев Поволжья надписи тоже делались на двух языках. Кормящееся население опрашивали о нарушениях в работе кухонь. Уличенных в воровстве сотрудников кухонь сразу же увольняли и предавали суду; расследованием подобных дел занималась губернская ЧК. Следили также за внешним видом сотрудников иностранных кухонь и чистотой. МСПД, например, ввел инструкцию, по которой повара обязывались работать в колпаке и переднике, с безукоризненно чистыми руками; скамейки, полы, окна должны быть чисто вымыты, а кормящимся обеспечен доступ к книге жалоб.

Однако при этом не обходилось без проволочек и разногласий. Из-за нарушений советскими властями пунктов Рижского соглашения уже в первые месяцы работы у иностранных сотрудников МКПГ возникли проблемы: «Несмотря на наши постоянные запросы в течение последних шести недель, советская власть не обустраивала должным образом жилые помещения, — писал Горвин Фрику. — Советское правительство, проигнорировав повторный запрос, отказало в выдаче визы доктору Кребсу и мисс Дэс из Дании, хотя им разрешено прибытие. Несмотря на наши запросы и требования, советская власть отказалась представить необходимые документы нашему курьеру, работающему между Ригой и Москвой. Я рассматриваю все эти моменты как прямые нарушения договора с Нансеном, поэтому написал письмо главе ВЦИК Калинину. Такое отношение советской власти делает наше положение здесь чрезвычайно сложным» [7]. Проблемы возникали даже по вопросам, не связанным с помощью голодающим. Так, в Москве возник конфликт из-за того, что руководитель МКПГ распорядился снять красный флаг, вывешенный советскими властями 7 ноября в честь празднования Октябрьской революции на доме, где он проживал. К. И. Ландер разъяснил иностранцу, что дом является собственностью российского правительства, которое вправе распоряжаться им по своему назначению, а он вмешивается во внутренние дела страны, нарушая правила гостеприимства. Нансену была выслана телеграмма с просьбой отозвать этого человека из РСФСР, заменив его другим сотрудником. В ответной телеграмме Нансену пришлось оправдываться и сожалеть об этом проступке. Но все же он рассматривал эти проблемы как временные трудности. «Я получил от Вас телеграмму с очень добрым и благодарным приветствием от съезда уездных представителей помощи правительств в Саратове, — писал он позже А. В. Эйдуку. — Я прошу передать мистеру Бирману мою самую теплую благодарность за честь, оказанную мне в их послании, которое действительно является большим стимулом в осуществлении нашей трудной задачи. Я рад, что, по крайней мере, некоторые результаты были достигнуты и что страдания многих людей в Саратовской губернии были облегчены нашими усилиями. Я глубоко сожалею, что мы не смогли оказать еще больше помощи, и трудности, с которыми мы столкнулись, остаются очень серьезными» [1].