Экспансия Генома (СИ) - Горин Андрей. Страница 7

Но у меня в запасе был сильный козырь. Даже два. Монахи тысячелетиями копили знания не только о боевых искусствах, но и о природе человеческого организма и методах его лечения. Там, где не могла справиться в походных условиях современная медицина и спецхимия, должно было помочь дополнительное воздействие древнего искусства врачевания. По крайней мере, я на это очень надеялся.

В моей аптечке были не только стандартные препараты, которыми их комплектовали военные медики. Были там некоторые мази и микстуры, сделанные по тайным рецептам монастыря из различных трав, женьшеня и мумиё. Но и это было ещё не всё. В нескольких шприц-тюбиках были совсем не те вещества, которым там полагалось быть в соответствии с маркировкой. Риск был не слишком велик, если бы кто-то и обратил внимание на пару лишних шприц-тюбиков в моей спецаптечке, то списал бы это на чрезмерную мнительность и излишнюю предусмотрительность.

Жидкость в шприц-тюбиках содержала не только смесь природных компонентов по монастырским рецептам, но и вытяжку из моей крови. Конечно, ей было далеко до лечебных свойств компонентов крови «детей Лилит», но в сочетании с компонентами из лечебных рецептов монахов, этот самодельный препарат мог творить чудеса.

Обработав рану своими мазями и влив раненному в рот несколько микстур, я использовал один из шприц-тюбиков с дьявольским коктейлем. Через некоторое время, дыхание раненного выровнялось и стало глубоким, лицо порозовело, кровотечение остановилось. В микстуры было добавлено сильное снотворное, что должно было уберечь раненного от болевого шока при движении во время нашего бегства по лесу. Кроме того, когда его тело было расслаблено, мне легче было балансировать с живым грузом на плечах, и я мог не опасаться его резких движений от вспышек боли при толчках во время моего бега.

Утром гонка продолжилась. Преследователи постепенно настигали несмотря на все мои усилия, и к концу дня, я просто жопой чувствовал, что они уже сидят буквально у меня на пятках. И тут нам немного повезло. Уже начинались сумерки, когда я выбрался к ручью, перейти который можно было только в одном месте, других приемлемых переправ, по крайней мере, в пределах видимости, не наблюдалось.

Форсировав ручей, я немного задержался, осторожно опустив раненного на землю, чтобы установить две компактные мины по сторонам пологого подъёма. Несмотря на лишний груз, мины я упорно пёр на себе, как знал, что пригодятся. Мины были хитрые, такие не каждый спец обнаружит. Из торца мины поперёк просвета в зарослях протянулся инфракрасный луч, невидимый обычным зрением. При пересечении луча срабатывает датчик, и тысячи вольфрамовых шариков разлетаются широкой дугой, выкашивая всё живое в секторе направленного взрыва. Страшная штука. Кстати, броники от таких поражающих элементов не спасают, да и кустарник для них не преграда.

Примерно через двадцать минут после того, как я возобновил свой изматывающий бег после установки гостинцев, прозвучал приглушённый расстоянием взрыв. Надеюсь, что урон противник понёс заметный. В наступавших сумерках, опасаясь новых закладок, преследователи явно побоятся продолжать движение. Я же ещё почти час двигался форсированным маршем, стараясь увеличить расстояние между нами и преследователями.

Утром третьего решающего дня гонка на выживание продолжилась. Я, как и раньше начал движение примерно на час раньше преследователей, ещё в густых сумерках, в надежде, что полученной форы хватит, чтобы продержаться до вечера.

Вот ни черта непонятно, какого хрена эти ублюдки продолжают за нами гнаться. Смысла в этом не было никакого. Кроме азарта охотников, загоняющих обречённую жертву. Никаких ценных грузов мы захватить и прихватить с собой не успели. Мстить за убитых бойцов боевого передового дозора и отряда, следовавшего первым с грузом наркоты, было непрофессионально и глупо. Дилетанты, долбанные.

Азарт их и сгубил. После полудня мы, по моим расчётам, пересекли государственную границу. Преследователи этого или не заметили или не придали этому существенного значения. А, зря. Ну всё, писец вам ребята. Заигрались. Ближе к четырём часам мне удалось связаться с лейтенантом, который поджидал нас в условленном месте. Прикинув варианты, лейтенант вызвал тревожную группу из двух дежурных вертолётов. Но, не туда, где мы находились, а где окажемся примерно через три часа дальнейшего изнурительного забега. Лёта тем с базы до точки встречи было часа три.

Лейтенант со второй парой бойцов, тоже выдвинулся в точку встречи ускоренным маршем. Им по нашим прикидкам должно было понадобиться часа четыре, чтобы достичь указанных координат. Нужно было, чтобы подмога обнаружила нас всех вместе, как будто мы не разделялись и эвакуация раненного осуществлялась с согласия командира, который посчитал, что наши возможности позволяют отступить, не нарушая инструкций.

Последние часы нашего безумного марша проходили уже не по тайге, которая окончилась, а в предгорьях. Придурки, которые за нами гнались, так до последнего момента и не поняли, что нарвались на разведгруппу спецназа. Поэтому для них было полной неожиданностью, когда из-за невысокой горки взмыли два ударных вертолёта Z-19. Отработав по нашим преследователям из пушек и добавив ракетами, птички высадили две боевые пятёрки, которые зачистили остатки отряда контрабандистов. Живыми никого не брали.

После зачистки погрузили раненного в вертолёт, и первая машина вместе с частью бойцов взмыла в воздух. Тут как раз подоспели лейтенант со второй нашей боевой двойкой, все оперативно погрузились на второй борт и взяли курс на базу.

Ли Чжоу госпитализировали. К удивлению врачей, с раной оказалось всё не так плохо, как должно было быть при таком ранении и последующей безумной транспортировке раненного. Жизни моего напарника ничего не угрожало, но хромота останется на всю жизнь и в спецназе ему больше не служить.

Меня дотошно расспрашивали, какая медицинская помощь была оказана раненному, но я изображал из себя тупого солдафона, который разбирается в медицине только в пределах спецкурса подготовки бойцов дальней разведки и твердил, что действовал строго по инструкции. Подозреваю, что врачи мне ни хрена не поверили, но, видимо, решили, что здесь имело место применение каких-то секретных экспериментальных разработок. Благоразумно посчитав, что совать свой нос, куда не положено себе дороже, эскулапы от меня, наконец, отвязались.

Чего не скажешь о наших особистах, которые выматывали душу постоянными беседами, больше напоминавшими допросы. Но допрашивать спеца с моим уровнем подготовки без химии или пыток, дело заведомо бессмысленное. Так что трудились те, скорее всего, для галочки. ЧП всё-таки было не рядовое. Лейтенант и бойцы второй двойки пока помалкивали, но я понимал, что это только вопрос времени, когда кто-то из них сообщит куда следует. Ничего хорошего в этом случае мне не светило. Я лихорадочно размышлял о том, что настала пора рвать когти. И чем быстрее, тем лучше. Вот только легче сказать, чем сделать.

И опять помог случай. Как много он решает в нашей жизни. Надо только быть готовым воспользоваться подвернувшейся возможностью. И я свой шанс не упустил.

Нашу боевую пятёрку расформировали. Так как я остался без напарника, то меня определили во вновь созданную боевую пятёрку, которой командовал неопытный капитан. Подозреваю из числа имеющих протекцию наверху. Скорее всего, ему нужна была запись в личном деле для дальнейшей карьеры, что он героически служил в военной разведке и ходил на боевые задания. Первая боевая двойка в нашей группе состояла из двух довольно опытных бойцов, мне же в напарники достался парень лет двадцати двух. Не новичок, но и не из ветеранов. С моим опытом не сравнить. Участвовал в нескольких боевых выходах, но в реальных боестолкновениях участия не принимал.

Как я и предполагал, капитан наш оказался из блатных, так что в рейд мы отправились не на перехват караванов контрабандистов, а для закладки схрона с оружием и последующего контакта с одним из резидентов нашей разведки в небольшом городке неподалёку от Благовещенска.