Темное наследие (ЛП) - Лоррейн Трейси. Страница 37

— Говори, — говорит Алекс, не сбиваясь с ритма.

— Эм… — Ант колеблется, вместо этого его взгляд метается к Калли.

— Я, блядь, так не думаю, — ворчу я, дотягиваясь до своей девушки и притягивая ее к себе.

— Деймон, — жалуется она. — Можем ли мы не становиться такими ревнивыми и собственническими? Если Анту нужна помощь, тогда—

— Тогда Алекс или мама могут ему помочь. Я не позволю тебе мыть его, как ты моешь меня.

Она наклоняет голову набок, выглядя слишком мило.

— Вау, я никогда ничего не говорил о том, чтобы помыть его, — возражает Алекс. — Извини, чувак. Я едва знаю тебя, я не буду ласкать твои потные яйца.

— О Боже мой, — выдыхает мама. — Парень чуть не погиб, возвращая нам Деймона. Ты должен предлагать гораздо больше, чем ласки, — невозмутимо заявляет она, вызывая смех у всех нас.

Алекс раздраженно фыркает, но, не в силах спорить с комментарием мамы, он уступает. — Я включу душ, удостоверюсь, что ты туда доберешься, и даже подожду за дверью, но я не притронусь к мочалке, даже если это только для твоей спины.

— Чувак, ты такой зануда. Энзо сделал бы это.

— Ну, тогда позвони ему, — язвительно замечает Алекс, хотя мы знаем, что он не может. В обозримом будущем мы двое заперты в этом здании. По крайней мере, это более комфортабельная тюрьма, чем наша предыдущая.

— Пошли, милый, — дразнит Ант. — Нам будет полезно сблизиться.

Мама, Калли и я смотрим, как они вдвоем исчезают в коридоре, причем один из них гораздо более взволнован, чем другой.

— Что я наделала? — бормочет Калли.

— О, я не знаю. Я думаю, Алексу пора найти нового владельца. Может быть, он купит ему новый поводок и бейдж с именем.

Калли фыркает, в то время как мама сердито смотрит на меня.

— Ты злой, — жалуется Калли.

— О, потому что ты никогда не говорила плохого слова о своем брате. — Я сожалею о словах, как только я их произнес. — Черт, прости, Ангел.

— Все в порядке. Если ты готов к этому, все хотят прийти и увидеть тебя позже, — говорит она, натягивая улыбку на лицо.

— Скажи им, что, если они принесут еду, они могут прийти.

— Что-то не так с нашим ужином вчера вечером? — Спрашивает Калли с оскорбленным видом, в то время как мама игнорирует нас и направляется на кухню.

— Нет, это было идеально. Я просто предпочел бы не терять тебя из-за Алекса, когда он пытается научить тебя готовить.

— Деймон, — стонет она, когда я утыкаюсь носом в ее шею. — Твоя ревность не знает границ.

— Я хочу научить тебя готовить, — признаюсь я, целуя ее шею и спускаясь по линии подбородка.

— Одно спагетти Болоньезе не делает меня экспертом, Николас.

— Хорошо, потому что у меня есть эта фантазия, — шепчу я ей на ухо достаточно тихо, чтобы мама не могла услышать, — о тебе, покрытой сахарной пудрой, на моей кухне, и о том, как я снимаю с твоего тела одежду и облизываю каждый дюйм твоей сладкой кожи, пока ты не начинаешь стонать мое имя и кончать на мою столешницу.

— Господи, — стонет она, прижимаясь ко мне немного сильнее.

— Ты представляешь это, не так ли? — Я разворачиваю ее так, что ее спина прижимается ко мне спереди, и беру за подбородок, заставляя посмотреть на мой остров. — Вот здесь. Ты видишь меня с моей головой между твоих бедер и твоей спиной, прислонившейся к граниту?

— Да, — выдыхает она, движение ее груди быстро учащается.

— Вы уже поели? — Рассеянно спрашивает мама. К счастью, она стоит к нам спиной, когда опорожняет посудомоечную машину.

— Н-нет, пока нет. Я ждала, когда Деймон проснется, — говорит Калли, ее голос сочится похотью.

— Ранее я захватила сосиски, бекон и яйца. Ты не против немного подождать?

— Звучит идеально, мам. Спасибо. Пока ты этим занимаешься, мне нужно ненадолго украсть Калли.

— Ладно, иди делай свое дело. — Калли напрягается в моих объятиях от комментария мамы. — Тебе нужно сменить повязку или что-нибудь еще?

— Э-э… не уверен. Я скоро приму душ, а потом ты сможешь их проверить.

— Звучит заманчиво, сынок.

Прежде чем у нее появляется шанс сказать что-нибудь еще, я веду Калли в свою спальню, положив руки ей на бедра.

Несколько секунд она пытается бороться с этим, упираясь ногами в землю, но вскоре понимает, что у нее нет шансов на победу.

В ту секунду, когда мы оказываемся внутри, я захлопываю дверь и подтаскиваю свой стул, подсовывая его под ручку на случай, если Алекс сочтет себя смешным и попытается ворваться внутрь.

— Деймон, что ты—

Ее слова обрываются, когда я притягиваю ее тело и прижимаюсь своими губами к ее.

Поначалу она никак не реагирует, и я начинаю паниковать, что она откажется, попытается сказать мне, что я недостаточно исцелен или еще какую-нибудь чушь.

Но, к счастью, с третьим прикосновением моего языка к ее, она забывает обо всех причинах, по которым она не должна этого позволять, и ее тело расслабляется напротив моего, ее губы двигаются, и ее язык присоединяется к моему.

Я целую ее с потребностью в нашем первом поцелуе и отчаянием от того, что это наш последний, все время ведя ее спиной к моей кровати. Как только ее ноги касаются края, я наклоняюсь вперед, не оставляя ей выбора, кроме как лечь на спину.

Ее руки скользят вверх по моим и нежно нажимают на плечо, как будто она хочет остановиться. Но, черт возьми, этого не может быть.

— Ангел, — рычу я в наш поцелуй, прокладываю себе путь между ее бедер и кладу руки по обе стороны от ее головы.

Мое тело болит, но это не та ослепляющая боль, которую я почувствовал, когда впервые очнулся здесь. И в любом случае, я люблю немного боли, так что нет ничего такого, с чем я не мог бы справиться, особенно если это означает, что у меня будет моя девушка.

Наш поцелуй влажный и грязный — это все, чего я жаждал с тех пор, как увидел, как она выходит из туалета того загородного клуба почти две недели назад.

Ее прикосновения настолько нежны, что у меня по коже бегут мурашки, когда она проводит пальцами по моей спине.

— Ты не сломаешь меня, Красавица.

— Нет, но я могу причинить тебе боль. Твои порезы могут—

— К черту это. Ты нужна мне больше, чем небольшая боль.

Она ахает, когда я обхватываю ее ногу вокруг своего бедра и терзаюсь всей своей длиной о ее киску.

— И я знаю, что я тоже тебе нужен. Ты влажная из-за меня, не так ли?

— Деймон, — стонет она. — М-мы не можем. Они будут… они услышат нас.

— Мне все равно, Ангел. Весь гребаный мир мог бы наблюдать за этим, мне все равно. Ты мне нужна. Я, блядь, умираю без тебя.

— Я прямо здесь.

Мы смотрим друг на друга, наше тяжелое дыхание смешивается, пока продолжается ожесточенная битва желаний.

Она вздрагивает, когда я провожу пальцами по внутренней стороне ее бедра, и улыбка растягивает мои губы, когда я нахожу доказательство того, как сильно она тоже в этом нуждается.

Потирая мои пальцы о промокшую ткань, прикрывающую ее киску, она резко втягивает воздух.

— Собираешься продолжать говорить мне, что тебе это не нужно?

— Я… Я никогда не говорила—

Отводя ткань в сторону, я просовываю два пальца глубоко внутрь нее и сжимаю их, чтобы найти ее сладкое местечко.

— О, черт.

Наконец, она забывает о реальности и крепче сжимает мои предплечья.

Я стискиваю зубы от боли в порезе на левой руке, но, к счастью, она этого не замечает. Не то чтобы я остановился бы сейчас, даже если бы она это сделала.

Я нужен моей девочке, и у меня есть все гребаные намерения исполнить каждое ее желание.

— Деймон, — рычит она, ее ногти впиваются в мою кожу, когда она сосредотачивается на ощущениях, которые я вызываю в ее теле.

Садясь, я тянусь к молнии на передней части моей толстовки, которая на ней, и стягиваю ее вниз.

— Черт, мне нравится знать, что ты ходишь вот так, — бормочу я, открывая ее обнаженную кожу.

Ее грудь покраснела, а соски затвердели и отчаянно требуют внимания.

Мои ушибленные ребра протестуют, когда я опускаюсь ниже, чтобы засосать один из них в рот, пока я трахаю ее пальцами сильнее, чувствуя, как она поднимается к оргазму, в котором она нуждается.