"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли. Страница 51

— А все вчера выгрузили? — спросил помощник, сверяясь с описью.

— Дай-ка, — Воронцов поводил пальцем по строчкам. — Вроде все. От губернатора не приезжали?

— Нет пока, — помощник вздохнул. — Сдать бы этот фарфор с глаз долой, еще хорошо, что не побилось ничего в дороге.

Губернатор Гоа, где они стояли под погрузкой — специи, шелк, жемчуг, — передал с «Клариссой» подарок на свадьбу для своего родственника, наместника в Танжере, — тончайшей работы китайский фарфоровый сервиз ручной росписи.

— Мог бы и со своими португальцами отправить, — посетовал помощник. — Вон их сколько рядом швартовалось.

— Португальцев много, а «Кларисса» одна, — рассмеялся Степан. — Поеду-ка я сам к наместнику, отвезу ему подарок, а то кто его знает, когда они кого-нибудь прислать соизволят. Нечего нам тут стоять, в Бордо груз ждет.

На двери капитанской каюты, которую Степан занял после смерти Якоба Йохансена, была прибита подкова — на удачу.

Еще на Молуккских островах старому капитану было плохо, но он крепился, гонял матросов, а спустившись в каюту, лежал, тяжело дыша, прикладывая к голове мокрую тряпку.

— Стефан, — сказал Йохансен той ночью. — Приведи «Клариссу» домой.

Воронцов испуганно вытаращил глаза. За три года он стал хорошим штурманом, юношескую порывистость, из-за которой он впервые встав за штурвал «Клариссы», чуть не посадил ее на банку в Северном море, сменил трезвый расчет. Но все равно на борту были моряки куда опытней его, люди, сызмальства привыкшие к качающейся под ногами палубе.

Йохансен, выслушав все это, вяло ругнулся и попросил Степана набить трубку.

— Дурак, — сказал он, полулежа на узком высоком рундуке. — Я же вижу, как ты корабль ведешь, как море чуешь. Я еще в Колывани понял, что быть тебе капитаном.

Якоб Йохансен умер на рассвете, в двух днях пути от мыса Доброй Надежды. Когда его тело, зашитое в парус, ушло под воду, Степан оглянулся невидящими глазами на команду, и, пройдя сквозь людей, встал к штурвалу.

Сейчас его первый корабль стоял на рейде Танжера. «Кларисса» была ходкой, недаром португальские корабли, вышедшие позже, безнадежно отстали.

О том, что случилось потом, Степан предпочитал не вспоминать, его левая рука была до сих пор перевязана. В прошлом году на зимовке в Сент-Джонсе он сдуру отдал себя в руки местного умельца. Йохансен не стал ругать его, увидев свежую звезду между указательным и большим пальцем, только сокрушенно покачал головой. Впрочем, у самого Йохансена была такая же, только уже выцветшая от времени.

Дон Бернардим де Карвальо, губернатор Танжера, наместник короля Себастьяна и недавний молодожен, проснулся после сиесты не в настроении. Прошел всего месяц с тех пор, как он с большой помпой обвенчался с юной Изабеллой в соборе девы Марии в Лиссабоне.

Новобрачной не нравился Танжер. Пятнадцатилетняя девушка, вывезенная из галисийского монастыря, страдала от жары и головной боли, дичилась людей, и муж не был исключением.

Вот и сейчас, послав к Изабелле слугу, де Карвальо знал, что тот скажет по возвращении, что сеньора лежит и передает, что не встанет. Он вздохнул и позвонил, чтобы принесли парадный костюм. Внизу ожидал капитан торговой шхуны с подарком от его дальнего родственника, губернатора Гоа.

— Сеньора Изабелла! — служанка вбежала с балкона в прохладную затемненную комнату.

— Приехал какой-то мужчина!

— Откуда ему взяться в этой дыре, Пепита? Это наверняка какой-нибудь берберский дикарь.

— Нет, нет, сеньора, выглядит как добрый христианин! Темноволосый, с черной повязкой на лице, оставил коня слуге и зашел в дом. Моряк вроде.

В дверь постучали. Пепита выпорхнула из спальни и тут же снова просунула голову в полуоткрытую дверь.

— Сеньора, дон Бернардим прислал сказать, что приехал капитан «Клариссы» и привез от губернатора подарки из Гоа.

— Капитан «Клариссы»? — Изабелла рывком села на сбитых простынях. — Неси одеваться.

Когда она вошла в залу, Бернардим с гостем негромко переговаривались у окна. Немецкий капитан был почти на голову выше ее мужа и много шире в плечах.

— Капитан, — сказал губернатор, донельзя изумленный тем, что Изабелла соизволила выйти, — позвольте представить вам мою супругу, донью Изабеллу Хуану Марию де Карвальо ди Жоао.

Степан уловил слабый аромат южных цветов. Тонкая рука развернула кружевной веер и нежный голос произнес: «Добро пожаловать в Танжер, капитан».

Изабелла впервые видела так близко постороннего мужчину. У него было смуглое, обветренное лицо, каштановые волосы выгорели на солнце и просверкивали золотом.

Единственный глаз — нестерпимо синий, как вода в горной реке. Пепита не соврала, другой глаз был прикрыт повязкой. Изабелле захотелось приподнять ее холеным пальчиком и посмотреть, что под ней.

Левая рука гостя была забинтована, правая лежала на эфесе шпаги, рассеянно поглаживая выбитых на нем наяд и кентавров.

Степан почтительно поклонился Изабелле. Ее муж уныло жужжал что-то про торговые патенты и перевозку слоновой кости, но Воронцов не слышал его. Изумрудные серьги покачивались в нежно-розовых мочках. Огненно-рыжие локоны были убраны под сетку из золотой нити, но несколько непокорных завитков сзади выбились на лилейную шею. На носу доньи Изабеллы рассыпалась стайка веснушек.

— Когда вы снимаетесь с якоря, капитан? — спросил губернатор.

— Хотелось бы сегодня. — Степан с трудом отвел взгляд от девушки.

Длинные ресницы дрогнули. Изабелла негромко проронила: «Жаль, что вы так торопитесь, Танжер достоин того, чтобы потратить на него хотя бы пару дней».

Губернатор запоздало подумал, что за месяц в Танжере Изабелла, кроме резиденции, порта и собора, ничего не видела.

— Если вечером заполним трюмы, то ночью снимемся с якоря. Надо торопиться, пока погода хорошая. — Воронцов снова поклонился. — Мне пора на корабль. Сеньора, пожелайте мне попутного ветра.

— Пусть он всегда будет таким для вас, капитан.

На Танжер спустилась черная, южная ночь. Небо усеяли бесчисленные искорки звезд.

Степану не хотелось возвращаться в одиночество капитанской каюты. Он осадил жеребца на набережной и свистом подозвал портового мальчишку.

— Дуй на «Клариссу» и передай, что капитан задерживается. Пусть начинают грузить. Если что срочное, я здесь. — Он указал на вывеску харчевни и дал гонцу медную монету, а сам зашел в харчевню. Португальцы привозили сюда хорошие вина.

Степану принесли из погреба мгновенно запотевший кувшин из шероховатой глины.

— Здорово, Меченый, — раздался у него над ухом незнакомый голос.

Степан поднял голову и увидел, как напротив него устраивается невысокий невзрачный человек с серым, будто припорошенным пылью, лицом и острым взглядом блекло-голубых глаз.

— Что тебе надо и кто ты такой?

— Тебе привет от капитана Стивена Боро, — сказал незнакомец. — Помнишь тезку своего, Стефан Меченый?

— Как не помнить, помню. — Воронцов щелкнул пальцами, чтобы принесли еще один стакан, налил вина незнакомцу.

Тот отпил и посмотрел на Воронцова поверх толстой стеклянной кромки.

— Испанское.

— Хорошее. Пришел из Московии капитан Стивен?

— Пришел. — Незнакомец набил трубку и закурил. — Зимовал во льду. Много хорошего про тебя рассказывал.

Год назад их корабли стояли рядом в лондонском порту. Стивен Боро собирался пройти путем экспедиции покойного Виллоуби и Ченслора по северному берегу Азии, чтобы отыскать проход к Новому Свету. Они тогда долго сидели над картами, Боро все уговаривал Степана пойти с ним. Воронцов отказался, на восток его не тянуло.

— Мы знаем, что случилось на «Клариссе», когда вы обогнули мыс Доброй Надежды. — Не обратив внимания на вопрос Степана, незнакомец показал глазами на его перевязанную руку.

Воронцов стиснул пальцы на рукоятке кинжала.

— Кто ты такой?

— Неважно, а ты ножик-то оставь, мил человек, дело у нас к тебе есть.

— Контрабанду не возьму, — мотнул головой Степан.