Вита. Книга 2 (СИ) - Черпинская Надежда. Страница 32
– Нет, нет, нет! – она бросилась на него с кулаками, совсем по-детски. – Не верю!
Но Люцифер легко поймал её руки, ухмыльнулся:
– Веришь, Ева, веришь. Ты ведь уже вспомнила эту ночь, правда? Или хочешь вспомнить все детали? Тогда иди! Вспоминай! А потом я спрошу тебя – всё ли можно простить? Он уничтожил ваше будущее. Пусть и невольно. Пусть его надоумили. Но он это сделал. Он лишил жизни не только тебя, но и вашу ещё не рождённую дочь. Ну… Всё ещё готова простить и любить?
Сатана оттолкнул её грубо, и Ева, как в колодец, ухнула в кольцо портала, провалилась во тьму ненастья. И жёстко грохнулась спиной на деревянный стол.
А дальше вспышки, вспышки, вспышки… Страшные кадры, как в плохом кино…
Она закричала, беспомощно дёргаясь в ненавистных мерзких лапах. Хохот, пьяные крики, отвратительные нечеловеческие рожи. Стыд и боль, разрывающие душу в клочья.
Чёрные стволы ночных деревьев стремительно обтекают. Она несётся как лань навстречу своей гибели, а жадные «псы» идут попятам.
Она не собиралась прыгать… Хотя, вбирая между толпой пьяных подонков и тёмными холодными волнами, стоило бы выбрать море. Не самый худший способ умереть…
Но тропа, по которой она бежала, внезапно оборвалась, и она сорвалась вниз.
Там не было моря. Там были камни…
Боги не даровали ей быструю смерть. Судьба равнодушно взирала сверху, на то, как она корчится в агонии тела и души.
И прежде чем её добили, она успела выплеснуть яд своей ненависти в страшное проклятие, связавшее навеки их души – её собственную и её палача. Чтобы спустя больше тысячи лет свести их снова в одной точке вселенной… Чтобы заставить ответить за те слова, брошенные в гневе. Месть возвращается бумерангом, даже когда она справедлива. Да, за собственное проклятие тоже приходится платить! Судьба посмеялась над ней, заставив полюбить того, кого она должна была всей душой ненавидеть.
«Жить тебе вечно и не знать покоя, пока не искупишь чёрные свои дела! Пока сама тебя не прощу. И никто, кроме меня, проклятия с тебя не снимет. Так будь же проклят вовеки!»
Она сама создала этот порочный круг, петлю времени, в которую теперь угодила.
Молния расколола ночь, скрепляя силой огня силу крови и силу слова.
И Ева вскочила в собственной постели с истошным криком. Зашлась в истерике, воя, как раненый волк.
– Тише, тише! Я с тобой, душа моя. Сон… Снова сон?
Эрих включил свет, метнулся к ней, сжал за плечи, обнять хотел…
Но она вырвалась, отскочила гадливо, выставляя вперёд руки.
– Нет! Не трогай меня! Не смей!
– Ева? – столько эмоций на невозмутимом лице Эриха она никогда ещё не видела.
– Ты… Ты убил меня… – сдавленно простонала она, глядя на него расширившимися от ужаса глазами.
– Ева…Тебе что-то приснилось? – он хмурился, ничего не понимая, снова потянулся осторожно, словно она была диким зверем или душевнобольной. – Это был страшный сон… Ты жива! Всё в порядке. Посмотри на меня! Ты чего?
Она затрясла головой, захлёбываясь слезами.
– Нет, не сон! Ты меня убил! Я вспомнила. Ты. Сделал. Это. Со мной. Растоптал меня… Ты! – она сорвалась на визг.
Зло швырнула в него подушкой, сгорбившись, вцепилась в собственные волосы, и заскулила отчаянно.
–Уби-и-и-л… Ты… меня… Как мне теперь жить с этим? Как…
Эрих, смотревший на неё до этого мгновения так, словно она сошла с ума, вдруг побелел, как снег, и хрипло прошептал:
– Калли...
63
4.
Радость моя, я тебя не тревожу,
Не кличу всуе.
Не нарушаю границы, уставы твои и вето...
Думаю, ты говоришь про себя:
"Аллилуйя!
Он успокоился. Умер. Сменил планету".
Сила в свободе. И мы упразднили запреты.
Нет, моя девочка, нет. Я не выпил остатки яда.
Небо сейчас под резервом.
Пока нет мест.
Приходили оттуда ко мне, говорят: "Не надо!"
И дали адрес, где можно нанять невест.
Оптом дешевле, реклама гласит – the best.
Я перепробовал всё:
От кутежа – до комы.
Я выбивал одиннадцать из десяти.
Сутки земные считал по часам Плутона.
Был предводителем и королем дурдома.
Но от тебя ни на миг, ни на шаг не уйти.
Анна Сеничева
– Больно… Мне так больно! – скорчившись, простонала Ева, подняла на Эриха кровоточащие слезами глаза. – Это был не сон. Я всё вспомнила. И теперь мне так больно!
Кто бы мог подумать, что муки души могут так отражаться эхом в теле, выкручивать наизнанку, выжигать изнутри, словно она всё ещё чувствовала то, что случилось больше тысячи лет назад.
Горечь отравила её кровь. Невыносимая боль не давала дышать, хотелось зайтись в крике и вопить, пока не охрипнет голос.
Эрих смотрел на неё ошеломлённо, зажав рукой рот, словно тоже пытался удержать рвущийся наружу крик, хотя, наверное, и сам не отдавал себе в этом отчёта. Но сейчас не сдержался: мучительный стон вырвался из груди.
– Прости меня! Прости…
Он потянулся к её ладоням, которые уже охватывало знакомое золотое сияние. Ева смотрела изумлённо на коготки, проступавшие на пальцах, на руки Эриха, почти коснувшиеся её.
– Не смей! – зашипела она. – Не трогай меня! Я за себя не отвечаю.
Эрих обречённо уронил руки.
– Я боюсь не сдержаться, – с ужасом прошептала Вита. – Я хочу… вырвать тебе сердце. Как это сделал мне ты! Пожалуйста, не подходи ко мне! Я себя боюсь… Я должна уйти! Немедленно…
Она вскочила, метнулась к двери. Поняла, что голая. Метнулась обратно.
Бормоча, как умалишённая…
– Мне нужно уйти, уйти…
Схватила его рубашку, собираясь надеть, тут же отбросила брезгливо. Схватила свой халатик…
Эрих оказался рядом, преграждая выход из спальни.
– Ева! Прости меня! Прости меня! Прости меня! Не надо!
– Отойди! – завыла она горько. – Не держи меня!
– Милая! Душа моя! Куда ты собралась? Что ты делаешь? Ночь на дворе… Пожалуйста! Успокойся! Останься! Давай я уйду! Уйду в кабинет… Ева, не надо! Пожалуйста!
Она обогнула его, отмахнулась от цеплявшихся за неё рук, стремительно направляясь на выход.
Но Эрих снова догнал, удержал, правда, тотчас убрал руки…
– Куда ты идешь?
– Не знаю… – всхлипнула она надрывно. – Всё равно куда! В свою комнату пойду. Или к Лизе. Пусть заберёт боль! Пусть заберёт… Меня сейчас просто разорвёт! Это невыносимо… Уйди с дороги! Господи! Пусти! Я не могу тебя видеть…
Он буквально сполз к её ногам, рухнул на пол, прижался к её коленям, не давая и шагу ступить.
Разве могла Ева представить, что однажды увидит этого мужчину таким – умоляющим, на коленях, а глаза как открытые раны.
– Не уходи! – прохрипел он. – Ева, не уходи! Я люблю тебя! Прости меня суку! Я мразь, я не заслуживаю… Я знаю, что за такое не прощают… Но я умоляю – не уходи!
– Я не могу. Я умру сейчас от боли. Там было ещё кое-что… в этом сне… – бесцветным голосом бросила сверху Ева. – Если бы ты не сделал этого… мы бы встретились через год. Я полюбила бы тебя. У нас… у нас бы дочка родилась… Особенная. С даром. С даром спасть людей. Ты всё испортил… Всё. Вот и живи теперь с этим! Без меня.
– Я не могу без тебя! – простонал он.
– А я… не могу без тебя, – отчаянно и тихо вздохнула Ева. – Но с тобой я теперь тоже не могу. Мне так плохо. Отпусти меня! Пожалуйста… Если любишь… Дай мне уйти!
Он долго смотрел ей в глаза… Потом опустил взгляд в пол, отцепился от её ног, руки упали безвольно.
Ева молча обошла его, оглянулась на пороге на поникшую, ссутулившуюся фигуру – он так и остался на коленях, сгорбившись и повесив голову, словно из него вырвали позвоночник.
Оказывается, и стального Эриха можно сломать.
***
Вейлу ночной визит Евы, разумеется, напугал.
Собственно, оно и неудивительно. Когда к тебе в дверь среди ночи тарабанит кто-то, весь в слезах и соплях, воет и ничего толком не объясняет, тут есть чего напугаться!