Сказка - Кинг Стивен. Страница 60

Мы проговорили всего час, и больше говорил я, но этого было достаточно, чтобы понять, что она не обычная фермерша. Это, наверное, звучит снобистски, как будто я не верю, что девушки с фермы могут быть умными, симпатичными или даже красивыми. Я не имею в виду ничего такого. Уверен, что где-то в нашем большом мире есть даже фермерские девушки, которые занимаются чревовещание. Нет, дело было совсем не в этом. Весь ее вид выражал уверенность, как будто она привыкла к тому, что люди — и не только батраки — выполняют ее приказы. После первого испуга, вызванного моим внезапным появлением, она совершенно перестала меня бояться.

Мне, наверное, не нужно говорить вам, что мне потребовался всего час, чтобы влюбиться в нее по уши, потому что вы и так это знаете. Это ведь и происходит в сказках. Только для меня это была не сказка, а моя жизнь. Такова уж удача Чарли Рида — влюбиться в девушку не только старше меня, но и в ту, чьи губы я никогда не смогу поцеловать. Хотя я был бы рад поцеловать даже шрам на том месте, где должны быть губы, но никогда бы на это не решился. Я знал, что эта девушка, был у нее рот или нет, не предназначена для таких, как я. Она была чем-то большим, чем простая фермерша, кормящая гусей. Чем-то гораздо большим.

Кроме того, всякая романтика пропадает, когда красивой девушке приходится разговаривать с влюбленным Ромео при помощи лошади.

А у нас с ней было именно так.

Рядом с садом была беседка. Мы зашли в нее и сели за маленький круглый столик. Пара рабочих вышла из зарослей кукурузы и направилась в амбар с полными корзинами, так что я предположил, что у них здесь лето, а не начало октября. Лошадь щипала траву неподалеку. Серокожая женщина с сильно оплывшим лицом принесла и поставила на стол поднос. На нем были две матерчатые салфетки, стакан и два кувшина, один большой, а другой размером с те крошечные кувшинчики, которые подают в закусочных. В большом было питье, похожее на лимонад, в маленьком — что-то желтое, напоминающее тыквенное пюре. Гусиная девушка жестом велела мне налить себе из большого кувшина и выпить. Я так и сделал, испытывая некоторое смущение — ведь у меня был рот, которым я мог пить.

— Вкусно, — сказал я, что так и было: правильная смесь сладкого и терпкого.

Серая служанка, все еще стоявшая за плечом гусиной хозяйки, указала на желтое пюре в кувшинчике. Девушка кивнула, но ее ноздри испустили тяжкий вздох, а шрам, который должен был быть ртом, немного скривился. Служанка достала стеклянную трубку из кармана платья, такого же серого, как и ее кожа. Она наклонилась, намереваясь сунуть ее в пюре, но девушка взяла у нее из рук трубку и положила на стол. Посмотрев на служанку, она кивнула и сложила руки, словно делая намасте [153]. Серая кивнула в ответ и ушла.

После этого девушка хлопнула в ладоши, подзывая лошадь. Та подошла и просунула голову через перила между нами, все еще дожевывая последний пучок травы.

— Я Фалада, — сказала лошадь, но ее рот не двигался, как у куклы, сидящей на колене чревовещателя; она просто продолжала жевать. Я понятия не имел, почему девушка продолжает эту игру с передачей голоса. — А мою хозяйку зовут Лия.

Позже благодаря Доре я узнал правильное произношение, но тогда услышал имя Лея, как в «Звездных войнах». Это казалось не слишком странным после всего, что произошло. Я уже встретил вариант Румпельштильцхена и старушку, которая жила не в башмаке, но под его знаком [154]; я и сам был версией Джека, мальчика с бобового стебля — а разве «Звездные войны» не такая же сказка, хотя и с отличными спецэффектами?

— Приятно познакомиться с вами обоими, — сказал я. Из всех странных событий, которые произошли со мной в тот день (впереди были еще более странные), это было во многих отношениях самым странным — или, может быть, следует сказать «самым сюрреалистичным». Я не знал, на кого из них смотреть, и в итоге стал вертеться взад-вперед, как человек, наблюдающий за теннисным матчем.

— Так тебя послал Адриан?

— Да, но я знал его как Говарда. Он был Адрианом… раньше. Как давно ты его не видела?

Лия обдумала этот вопрос, сдвинув брови. Даже в нахмуренном виде она была красива (впредь постараюсь воздерживаться от подобных замечаний, но это будет нелегко). Потом она подняла глаза.

— Я была намного моложе, — сказала Фалада. — Адриан тоже был моложе. С ним была собака, совсем щенок. Она везде бегала. У этого щенка было странное имя.

— Радар?

— Да.

Лия кивнула, а лошадь просто продолжала жевать, не проявляя никакого интереса к происходящему вокруг.

— Адриан умер? Я думаю, что если ты здесь с его поясом и оружием, то это так.

— Да.

— Значит, он решил не поворачивать солнечные часы еще раз? Если так, то он поступил мудро.

— Да. Он это сделал, — я отпил немного лимонада, потом поставил стакан и наклонился к ней. — Я здесь из-за Радар. Она уже старая, и я хочу отвести ее к этим солнечным часам и посмотреть, смогу ли я…, — я задумался и вспомнил еще одну научно-фантастическую сказку под названием «Бегство Логана» [155]. — Смогу ли я продлить ее жизнь. У меня есть вопросы…

— Расскажи мне свою историю, — попросила Фалада. — Я отвечу на твои вопросы позже, если сочту это нужным.

Позвольте мне прерваться на этом и сказать, что я получил от Лии кое-какую информацию через Фаладу, но она узнала от меня гораздо больше. В ней было что-то такое, как будто она привыкла командовать людьми — но без всякой грубости или угроз. Есть люди — знатного происхождения, — которые знают, что должны быть приятными и вежливыми, особенно потому, что от них этого никто не требует. Но, приятные или нет, они обычно получают все, что хотят.

Поскольку я хотел вернуться в дом Доры до наступления темноты (я понятия не имел, что в темноте может выйти из этого леса), я в основном придерживался своего плана. Я рассказал ей, как познакомился с мистером Боудичем, как заботился о нем и как мы стали друзьями. Рассказал о золоте и объяснил, что на данный момент его у меня достаточно, но со временем может понадобиться больше, чтобы охранять колодец, ведущий в этот мир, от людей, которые могут воспользоваться им с дурными намерениями. Я даже попытался им объяснить, что теперь, когда мистер Генрих мертв, мне придется найти способ конвертировать золото в наличные.

— Потому что мне много лет придется платить налоги, а они у нас довольно большие. Вы знаете, что такое налоги?

— О да, — сказала Фалада.

— Но сейчас меня больше всего беспокоит Радар. Солнечные часы находятся в городе, верно?

— Да. Но если ты пойдешь туда, веди себя очень тихо и следуй всем указаниям Адриана. И ты никогда, никогда не должен ходить туда ночью. Ты — один из целых людей.

— Целых?

Она потянулась через стол, чтобы поочередно коснуться моего лба, щеки, носа и рта. Ее пальцы были легкими, прикосновение мимолетным, но через меня пробежали новые электрические разряды.

— Целых, — повторила Фалада. — Не серых и не порченых.

— Что здесь случилось? — спросил я. — Это был Го…

На этот раз ее прикосновение не было легким; она хлопнула ладонью по моему рту достаточно сильно, чтобы у меня лязгнули зубы.

— Никогда не произноси его имени, чтобы не ускорить его пробуждение, — она приложила руку к горлу, потирая его с правой стороны.

— Ты устала, — сказал я. — То, что ты делаешь, чтобы разговаривать, должно быть больно.

Она кивнула.

— Я пойду. Может быть, мы сможем еще поговорить завтра.

Я начал вставать, но она жестом велела мне остаться: смысл команды не вызывал никаких сомнений. Потом подняла палец в другом жесте, который Радар хорошо бы поняла: сидеть.