Илиада. Одиссея - Гомер. Страница 125

Так произнес – и под сень возвратился Пелид благородный;

Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде,

Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он:

"Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец;

600 Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь,

Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним.

Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба,

Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла,

Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших.

605 Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами,

Мстящий Ниобе, а дев – Артемида, гордая луком.

Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой:

Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь!

Двое сии у гордившейся матери всех погубили.

610 Девять дней валялися трупы; и не было мужа

Гробу предать их: в камень людей превратил громовержец.

Мертвых в десятый день погребли милосердые боги.

Плачем по них истомяся, и мать вспомянула о пище.

Ныне та мать на скалах, на пустынных горах Сипилийских,

615 Где, повествуют, богини покоиться любят в пещерах,

Нимфы, которые часто у вод Ахелоевых пляшут, –

Там, от богов превращенная в камень, страдает Ниоба.

Так, божественный старец, и мы помыслим о пище.

Время тебе остается оплакать любезного сына,

620 В Трою привезши; там для тебя многослезен он будет".

Рек – и, стремительно встав, Ахиллес белорунную, овцу

Сам закалает; друзья, обнажив и опрятав, как должно,

В мелкие части искусно дробят, прободают рожнами,

Ловко пекут на огне и готовые части снимают.

625 Хлеб между тем принесши, поставил на стол Автомедон

В пышных корзинах; но брашно делил Ахиллес благородный.

Оба к предложенным яствам питательным руки простерли.

И когда питием и пищей насытили сердце,

Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу,

630 Виду его и величеству: бога, казалось, он видит.

Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму,

Смотря на образ почтенный и слушая старцевы речи.

Оба они наслаждались, один на другого взирая;

Но наконец возгласил к Ахиллесу божественный старец:

635 "Дай мне теперь опочить, Зевесов любимец! позволь мне

Сном животворным хоть несколько в доме твоем насладиться.

Ибо еще ни на миг у меня не смыкалися очи

С дня, как несчастный мой сын под твоими руками погибнул;

С оного дня лишь стенал и несчетные скорби терпел я,

640 Часто в оградах дворовых по сметищам смрадным валяясь.

Ныне лишь яствы вкусил и вина пурпурового ныне

Принял в гортань; но до этой поры ничего не вкушал я".

Так говорил; Ахиллес приказал и друзьям и рабыням

Стлать на крыльце две постели и снизу хорошие полсти

645 Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать дорогие

И шерстяные плащи положить, чтобы старцам одеться.

Вышли рабыни из дому с пылающим светочем в дланях;

Скоро они, поспешившие, два уготовали ложа.

И Приаму шутя говорил Ахиллес благородный:

650 "Спи у меня на дворе, пришелец любезный, да в дом мой

Вдруг не придет кто-нибудь из данаев, которые часто

Вместе совет совещать в мою собираются кущу.

Если тебя здесь кто-либо в пору ночную увидит,

Верно, царя известит, предводителя воинств Атрида;

655 И тогда замедление в выкупе мертвого встретишь.

Слово еще, Дарданид; объяснися, скажи откровенно:

Сколько желаешь ты дней погребать знаменитого сына?

Столько я дней удержуся от битв, удержу и дружины".

Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:

660 "Ежели мне ты позволишь почтить погребением сына –

Сим для меня, Ахиллес, величайшую милость окажешь.

Мы, как ты знаешь, в стенах заключенные; лес издалека

Должно с гор добывать; а трояне повергнуты в ужас.

Девять бы дней мне желалось оплакивать Гектора в доме;

665 Гробу в десятый предать и пир похоронный устроить;

В первый-на-десять мертвому в память насыпать могилу;

Но в двенадцатый день ополчимся, когда неизбежно".

Старцу ответствовал вновь быстроногий Пелид благородный:

"Будет и то свершено, как желаешь ты, старец почтенный.

670 Брань прекращаю на столько я времени, сколько ты просишь".

Так произнес Ахиллес – и Приамову правую руку

Ласково сжал, чтобы сердце его совершенно спокоить.

Так отпустил; и они на переднем крыльце опочили,

Вестник и царь, обращая в уме своем мудрые думы.

675 Но Ахиллес почивал в глубине крепкостворчатой кущи,

И при нем Брисеида, румяноланитая дева.

Все, и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи,

Спали целую ночь, усмиренные сном благодатным.

Гермеса токмо заботного сон не осиливал сладкий,

680 Думы в уме обращавшего, как Дарданида Приама

Вывесть из стана, привратным незримого стражам священным.

Став над главою Приамовой, так возгласил Эриуний:

"Ты не радишь об опасности, старец, и так беззаботно

Спишь у враждебных мужей, пощаженный Пелеевым сыном!

685 Многие дал ты дары, чтобы выкупить мертвого сына;

Но за живого тебя троекратной ценою заплатят

Дети твои, у тебя остающиесь, если узнает

Царь Атрейон о тебе и ахейцы другие узнают".

Так провещал; ужаснулся Приам и глашатая поднял.

690 Гермес мгновенно запряг им и коней, и месков яремных;

Сам через стан их быстро прогнал, и никто не увидел.

Но лишь достигнули путники брода реки светловодной,

Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным,

Там благодетельный Гермес обратно вознесся к Олимпу.

695 В ризе златистой Заря простиралась над всею землею.

Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону

Коней, а мески везли мертвеца. И никто в Илионе

Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских

Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной.

700 Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала

Образ отца своего и глашатая громкого Трои;

Тело узрела на месках, на смертном простертое ложе;

Подняла горестный плач и вопила по целому граду:

"Шествуйте, жены и мужи! Смотрите на Гектора ныне,

705 Вы, что живого, из битв приходившего, прежде встречали

С радостью: радостью светлой и граду он был и народу!"

Так вопияла; и вдруг ни жены не осталось, ни мужа

В Трое великой; грусть несказанная всех поразила, –

Все пред вратами столпилися в встречу везомого тела.

710 Всех впереди молодая супруга и нежная матерь

Плакали, рвали власы и, на труп исступленно бросаясь,

С воплем главу обнимали; столпившиесь плакали стоя.

Верно, и целый бы день до заката блестящего солнца,

Плача над Гектором храбрым, рыдали толпы за вратами,

715 Если бы старец Приам не воззвал с колесницы к народу:

"Дайте дорогу, друзья, чтобы мески проехали; после

Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"

Так говорил; расступилась толпа и открыла дорогу.

К славному дому привезши, на пышно устроенном ложе

720 Тело они положили; певцов, начинателей плача,

Подле него поместили, которые голосом мрачным

Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном.

Первая подняла плач Андромаха, младая супруга,

Гектора мужеубийцы руками главу обнимая:

725 "Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою