Илиада. Одиссея - Гомер. Страница 48

Много и тучных овец, и тяжелых волов круторогих

В доме зарезано; многие свиньи, блестящие туком,

По двору были простерты на яркий огонь обжигаться;

Много выпито было вина из кувшинов отцовских.

470 Девять ночей непрерывно они вкруг меня ночевали;

Стражу держали, сменяяся; целые ночи не гаснул

В доме огонь; один – под крыльцом на дворе крепкостенном,

И другой – в сенях, пред дверями моей почивальни.

Но когда мне десятая темная ночь наступила,

475 Я у себя в почивальне искусно створявшиесь двери

Выломал, вышел и быстро чрез стену двора перепрянул,

Тайно от всех и домовых жен, и мужей стерегущих.

После далеко бежал чрез обширные степи Эллады

И пришел я во Фтию, овец холмистую матерь,

480 Прямо к Пелею царю. И меня он, приняв благосклонно,

Так полюбил, как любит родитель единого сына,

Поздно рожденного старцу, наследника благ его многих

Сделал богатым меня и народ многочисленный вверил.

Там над долопами царствуя, жил я на фтийском пределе;

485 Там и тебя воспитал я такого, бессмертным подобный!

Нежно тебя я любил: никогда с другим не хотел ты

Выйти на пир пред гостей; ничего не вкушал ты и дома

Прежде, поколе тебя не возьму я к себе на колена,

Пищи, разрезав, не дам и вина к устам не приближу.

490 Сколько ты раз, Ахиллес, заливал мне одежду на персях,

Брызжа из уст вино, во время неловкого детства.

Много забот для тебя и много трудов перенес я,

Думая так, что, как боги уже не судили мне сына,

Сыном тебя, Ахиллес, подобный богам, нареку я;

495 Ты, помышлял я, избавишь меня от беды недостойной.

Сын мой, смири же ты душу высокую! храбрый не должен

Сердцем немилостив быть: умолимы и самые боги,

Столько превысите нас и величьем, и славой, и силой.

Но и богов – приношением жертвы, обетом смиренным,

500 Вин возлияньем и дымом курений смягчает и гневных

Смертный молящий, когда он пред ними виновен и грешен.

Так, Молитвы – смиренные дщери великого Зевса –

Хромы, морщинисты, робко подъемлющи очи косые,

Вслед за Обидой они, непрестанно заботные, ходят.

505 Но Обида могуча, ногами быстра; перед ними

Мчится далеко вперед и, по всей их земле упреждая,

Смертных язвит; а Молитвы спешат исцелять уязвленных.

Кто принимает почтительно Зевсовых дщерей прибежных,

Много тому помогают и скоро молящемусь внемлют;

510 Кто ж презирает богинь и, душою суров, отвергает, –

К Зевсу прибегнув, они умоляют отца, да Обида

Ходит за ним по следам и его, уязвляя, накажет.

Друг, воздай же и ты, что следует, Зевсовым дщерям:

Честь, на воздание коей всех добрых склоняются души.

515 Если б даров не давал, как теперь, так и после, толь многих,

Сын Атреев, но все бы упорствовал в гибельном гневе, –

Я не просил бы тебя, чтобы, гнев справедливый отринув,

Ты защитил аргивян, невзирая, что жаждут защиты.

Много и ныне даров он дает и вперед обещает;

520 С кротким прошеньем к тебе присылает мужей знаменитых,

В целом народе избранных, тебе самому здесь любезных

Более всех из данаев. Не презри же их ты ни речи,

Ни посещения. Ты не без права гневался прежде.

Так мы слышим молвы и о древних славных героях:

525 Пылкая злоба и их обымала великие души;

Но смягчаемы были дарами они и словами.

Помню я дело одно, но времен стародавних, не новых:

Как оно было, хочу я поведать меж вами, друзьями.

Брань была меж куретов и братолюбивых этолян

530 Вкруг Калидона града, и яростно билися рати:

Мужи этольцы стояли за град Калидон, им любезный,

Мужи куреты пылали обитель их боем разрушить.

Горе такое на них Артемида богиня воздвигла,

В гневе своем, что Иней с плодоносного сада начатков

535 Ей не принес; а бессмертных других насладил гекатомбой;

Жертвы лишь ей не принес, громовержца великого дщери:

Он не радел, иль забыл, но душой согрешил безрассудно.

Гневное божие чадо, стрельбой веселящаясь Феба

Вепря подвигла на них, белоклыкого лютого зверя.

540 Страшный он вред наносил, на Инея сады набегая:

Купы высоких дерев опрокинул одно на другое,

Вместе с кореньями, вместе с блистательным яблоков цветом.

Зверя убил наконец Инеид Мелеагр нестрашимый,

Вызвав кругом из градов звероловцев с сердитыми псами

545 Многих: его одолеть не успели бы с малою силой –

Этаков был! на костер печальный многих послал он.

Феба о нем воспалила жестокую, шумную распрю,

Бой о клыкастой главе и об коже щетинистой вепря

Между сынами куретов и гордых сердцами этолян.

550 Долго, пока Мелеагр за этолян, могучий, сражался,

Худо было куретам: уже не могли они сами

В поле, вне стен, оставаться, хотя и сильнейшие были.

Но когда Мелеагр предался гневу, который

Сердце в груди напыщает у многих, мужей и разумных

555 (Он, на любезную матерь Алфею озлобенный сердцем,

Праздный лежал у супруги своей, Клеопатры прекрасной,

Дщери младой Эвенины жены, легконогой Марписсы,

И могучего Ида, храбрейшего меж земнородных

Оных времен: на царя самого, стрелоносного Феба,

560 Поднял он лук за супругу свою, 97 легконогую нимфу:

С оного времени в доме отец и почтенная матерь

Дочь Алкионою 98 прозвали, в память того, что и матерь,

Горькую долю неся Алкионы многопечальной,

Плакала целые дни, как ее стреловержец похитил.

565 Он у супруги покоился, гнев душевредный питая,

Матери клятвами страшно прогневанный: грустная матерь

Часто богов заклинала – отмстить за убитого брата;

Часто руками она, исступленная, о землю била

И, на коленях сидящая, грудь обливая слезами,

570 С воплем молила Аида и страшную Персефонию

Смерть на сына послать; и носящаясь в мраках Эриннис,

Фурия немилосердая, воплю вняла из Эреба),

Скоро у врат калидонских и стук и треск раздалися

Башен, громимых врагом. Мелеагра этольские старцы

575 Стали молить и послали избранных священников бога,

Дар обещая великий, да выйдет герой и спасет их.

Где плодоносней земля на веселых полях калидонских,

Там позволяли ему, в пятьдесят десятин, наилучший

Выбрать удел: половину земли виноградом покрытой

580 И половину нагой, для орания годной, отрезать.

Много его умолял конеборец Иней престарелый;

Сам до порога поднявшись его почивальни высокой,

В створы дверей он стучал и просил убедительно сына.

Много и сестры его, и почтенная матерь молили:

585 Пуще отказывал; много его и друзья убеждали,

Чтимые им и любимые более всех в Калидоне;

Но ничем у него не подвигнули сердца, доколе

Терем его от ударов кругом не потрясся: на башни

Сила куретов взошла и град зажигала великий.

590 И тогда-то уже Мелеагра жена молодая

Стала, рыдая, молить и исчислила все пред героем,

Что в завоеванном граде людей постигает несчастных:

Граждан в жилищах их режут, пламень весь град пожирает,

В плен и детей, и красноопоясанных жен увлекают.

595 Духом герой взволновался, о страшных деяниях слыша;

Выйти решился и пышноблестящим покрылся доспехом.

Так Мелеагр отразил погибельный день от этолян,

Следуя сердцу: еще Мелеагру не отдано было

Многих прекрасных даров; но несчастие так отразил он.

600 Ты ж не замысли подобного, сын мой любезный! и демон

Сердце тебе да не склонит к сей думе! Погибельней будет

В бурном пожаре суда избавлять; для даров знаменитых