Илиада. Одиссея - Гомер. Страница 54

"Други любезные, воинств ахейских вожди и владыки!

Правду я или неправду, но выскажу, сердце велит мне;

535 Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает.

Если бы сын то Лаэрта и сын дерзновенный Тидея

Так неожиданно гнали троянских коней звуконогих!

Но трепещу я, о други мои, не они ль пострадали,

Воины наши храбрейшие; в стане, встревоженном ими!"

540 Не была старцем кончена речь, как явились герои;

С коней на дол соскочили, и сонм аргивян восхищенный

Их привечал и руками, и сладкими окрест словами.

Первый стал их расспрашивать Нестор, конник геренский:

"Как, Одиссей знаменитый, великая слава ахеян,

545 Как вы коней сих добыли? Отважно ли оба проникли

В войско троянское? или вам бог даровал их представший?

Солнца лучам светозарным они совершенно подобны!

Я завсегда обращаюсь с троянами; праздно, надеюсь,

Я не стою пред судами, хотя и седой уже воин;

550 Но таких я коней не видал, не приметил доныне!

Бог, без сомнения, в встречу явившийся, вам даровал их:

Вас обоих одинаково любит как Зевс громовержец,

Так и Зевесова дочь, светлоокая дева Паллада!"

Сыну Нелея ответствовал царь Одиссей многоумный:

555 "Сын знаменитый Нелея, великая слава ахеян!

Богу, когда соизволит, и лучших, чем видите, коней,

Верно, легко даровать: божества беспредельно могущи!

Эти ж, старец почтенный, вновь пришлые в стане троянском

Кони фракийцев; у них и царя Диомед наш могучий

560 Смерти предал, и двенадцать сподвижников, всё знаменитых!

Но тринадцатый нами убит, при судах, соглядатай,

Коего высмотреть ночью великое воинство наше

Ныне же Гектор послал и другие сановники Трои".

Так говорящий, за ров перегнал он коней звуконогих,

565 Радостно-гордый, толпой окруженный веселых данаев.

Скоро герои, пришед к Диомедовой куще красивой,

Коней ремнями искусно разрезанных узд привязали

К конским яслям, где и другие царя Диомеда

Бурные кони стояли, питаяся сладкой пшеницей.

570 Но Лаэртид на корабль доспех Долонов кровавый

Взнес, пока не устроится жертва Палладе богине.

Сами же тою порой, погрузившися в волны морские,

Пот и прах смывали на голенях, вые и бедрах;

И когда уже всё от жестокого пота морскою

575 Влагой очистили тело и сердце свое освежили,

Оба еще омывались в красивоотесанных мойнах.

Так омывшись они, умащенные светлым елеем,

Сели с друзьями за пир; и из чаши великой Афине,

Полными кубками, сладостней меда вино возливали.

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ.

ПОДВИГИ АГАМЕМНОНА.

Рано, едва лишь Денница Тифона прекрасного ложе

Бросила, свет вожделенный неся и бессмертным и смертным,

Зевс Вражду ниспослав к кораблям быстролетным ахеян,

Грозную вестницу, знаменье брани несущую в дланях.

5 Стала Вражда на огромнейший черный корабль Одиссея,

Бывший в средине, да крики ее обоюдно услышат

В стане далеком Аякса и в стане царя Ахиллеса,

Кои на самых концах с многовеслыми их кораблями

Стали, надежные оба на силу их рук и на храбрость.

10 Там возвышаясь, богиня воскликнула мощно и страшно,

Крик обращая к ахейцам; и каждому в сердце вдохнула

Бурную силу без устали вновь воевать и сражаться:

Всем во мгновенье война им кровавая – сладостней стала,

Чем на судах возвращенье в любезную землю родную.

15 Громко кричал и Атрид, препоясаться в брань возбуждая

Воев аргивских, и сам покрывался блистательной медью.

Прежде всего положил на могучие ноги поножи,

Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной.

После вкруг персей герой надевал знаменитые латы,

20 Кои когда-то Кинирас ему подарил на гостинец:

Ибо до Кипра достигла великая молвь, что ахейцы

Ратью на землю троянскую плыть кораблями решились;

В оные дни подарил он Атрида, царю угождая.

В латах сих десять полос простиралися ворони черной, 105

25 Олова белого двадцать, двенадцать блестящего злата;

Сизые змеи по ним воздымалися кверху, до выи,

По три с боков их, подобные радугам, кои Кронион

Зевс утверждает на облаке, в дивное знаменье смертным.

Меч он набросил на рамо: кругом по его рукояти

30 Гвозди сверкали златые; влагалище мечное окрест

Было серебряное и держалось ремнями златыми.

Поднял, всего покрывающий, бурный свой щит велелепный,

Весь изукрашенный: десять кругом его ободов медных,

Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных,

35 Белых; в средине ж одна воздымалася – черная воронь;

Там Горгона свирепообразная щит повершала,

Страшно глядящая, окрест которой и Ужас и Бегство.

Сребряный был под щитом сим ремень; и по нем протяженный

Сизый дракон извивался ужасный; главы у дракона

40 Три, меж собою сплетясь, от одной воздымалися выи.

Шлем возложил на главу изукрашенный, четверобляшный,

С конскою гривой, и страшный поверх его гребень качался

Крепкие два захватил копия, повершенные медью,

Острые, медь от которых далеко, до самого неба,

45 Ярко сияла. И грянули свыше Паллада и Гера,

Чествуя сына Атрея, царя многозлатой Микены.

Каждый тогда из мужей своему заповедал вознице

Коней устроить в ряды и пред рвом их держать неотступно.

Сами же пешие, в медных доспехах, с оружием в дланях,

50 Реяли быстрые; шум неумолкный восстал до рассвета.

Конных они упредив, перед рвом построились к бою;

Конные одаль за ними текли; и смятение злое

Зевс промыслитель в толпах их воздвиг, и с высот, из эфира

Росу послал, растворенную кровью; зане обрекал он

55 Многие храбрых главы ниспослать в обитель Аида.

Трои сыны ополчались, заняв возвышение поля,

Окрест великого Гектора, Полидамаса героя,

Окрест Энея, который, как бог, почитался народом,

Трех Антенора сынов, Агенора героя, Полиба

60 И Акамаса младого, подобного жителю неба.

Гектор герой между первыми щит обращал круговидный.

Словно звезда вредоносная, 106 то из-за туч появляясь,

Временем блещет, временем кроется в черные тучи, –

Так Приамид, воеводствуя, то меж передних являлся,

65 То между задних, к сражению строя; под пламенной медью

Весь он светился, как молния грома метателя Зевса.

Воины так, как жнецы, устрояся друг против друга

Жать ячмень иль пшеницу на ниве богатого мужа,

В встречу бегут полосою, ручни на ручни упадают, –

70 Так соступившиесь воины, друг против друга бросаясь,

Бились: ни те, ни другие о низком не мыслили бегстве;

С рвением равным главы на сраженье несли и, как волки,

В битве ярились. Вражда веселилась, виновница бедствий,

Токмо одна от бессмертных при страшной присутствуя сече.

75 Боги другие от брани давно удалились; спокойно

В светлых своих воссидели жилищах, где каждому богу

Дом велелепный воздвигнут, по горным уступам Олимпа.

Все же они порицали гонителя облаков Зевса,

Трои сынам даровать возжелавшего славу победы.

80 Но не внимал им владыка Олимпа; от всех уклоняся,

Он одинокий сидел в отдалении, радостно гордый,

Град созерцая троян, корабли чернооких данаев,

Меди сияние, брань, и губящих мужей, и губимых.