Газлайтер. Том 3 (СИ) - Володин Григорий. Страница 4

— Буду признательна, Даня, — улыбается княжна — одними губами, а глаза серьезные, даже встревожены.

Не я один подмечаю изменение ее настроения.

— Ой, а чего ты такая грустная, Маш? — спохватывается Настя. — И почему гостей не встречаешь, Маш?

— Явился? — обеспокоенно спрашивает Лиля.

— Ага, — буркает Мария. — И не один.

Все мы дружно оборачиваемся ко входу. Компания не сдерживается от вздохов удивления.

— Охренеть! — совсем не по этикету вскрикивает Урусов, за что на него цыкает Настя — явно на автомате. Потому что глаза ее прикипели к новому гостю, как и у всех в зале.

— И чего он этим хочет добиться⁈- фыркает Демидов. — Это же какое-то скотство!

По паркету вальяжной походкой ходит широкоплечий парень. На губах его играет своеобразная хозяйская ухмылка. А за ним семенит стройная мулатка в черном платье. Кожа у девушки темная, губы по-негритянски припухлые. И всё бы ничего, но у африканки на шее надет черный ошейник, с которого свисает короткая серебристая цепочка поводка. Поводок явно декоративный, но сам факт впечатляет.

Мда. Что сказать? Я в шоке от высшего света. Извращенцы какие-то. Ну, по крайней мере, один.

— А кто это? — спрашиваю ребят.

Но парень, косплеющий рабовладельца, сам подходит к нам. За благородным понуро семенит мулатка.

— Привет, друзья! Маша, ты как всегда обворожительна! — он пытается поцеловать княжну в щеку, но она отстраняется, что нисколько не расстраивает «рабовладельца». Он бросает недоуменный взгляд на меня. — Смотрю, в твоем круге общения появились новые лица. Представь-ка нас.

— Это Даниил Вещий, — Маша холодным тоном доводит до него. — Даня, перед тобой княжич Паскевич Дмитрий.

Блин, да сколько же вас, княжичей, всего? Кажется, их концентрация в этом зале зашкаливает, сейчас порвется пространственно-временной континуум, и из Аномалии полезут тучи зверей.

— Просто Вещий? — переспрашивает Паскевич. — Без титула?

— У простолюдинов нет титулов, Ваше сиятельство, — спокойно говорю.

— Простолюдин? Это что, шутка? — гневно вскидывает брови княжич, но увидев, что никто даже не улыбается, тут же разражается смехом. — Так ты серьезно! Ха-ха, Маша, ну удивила! Пригласить простонародье на вечер высшего дворянства! Это же надо такое придумать! С каких пор у тебя появилась любовь к эпатажным выходкам⁈

— На себя посмотри, Паскевич! — сдерживая эмоции, отвечая Мария. — Кто бы говорил об эпатажных выходках! — бросает она взгляд на понурую африканку. — Даня — такой же мой гость, как все остальные. Он — подданный царства и интересный собеседник. А ты так и не представил свою спутницу.

— Крия не спутница, больно много чести ей, а всего лишь моя игрушка, — лениво произносит княжич. — Купил ее в отпуске в Египте. У египтян до сих пор законно рабство, представляете? Крию с детства учили послушанию и раболепию, — он протягивает руку и ласково теребит волосы девушки. Мулатка стоит как статуя. — Мне кажется, наши цари поспешили, отменив крепостное право.

И улыбается, урод. Княжич гребаный. Да ты по-другому бы запел, если бы сам носил ошейник.

— Не критикуй волю самодержцев, — обрывает его Маша, не выдержав.

— Как скажешь, хозяйка, — пожимает плечами Паскевич и снова смотрит на меня. — Как понимаю, он твой спутник? Вы ведь оба без пары… — К моему удивлению и его недовольству, Маша ничего не возражает. — А как вы познакомились?

— Даня спас меня в вечернем парке от бандитов, — спокойно сообщает княжна, хотя до этого уверяла, что сама бы разобралась с теми гопниками. — Как видишь, сословие и человеческое достоинство — вещи совсем невзаимосвязанные. — А, понятно, она просто хочет уесть Паскевича.

Только глупо было так поступить. Очень глупо. Ведь сейчас этот хмырь привяжется ко мне.

— Наверно, ты права, Маш. — Неужто я ошибся? — Заступиться за даму — действительно благородный поступок…Но что вы делали в парке вдвоем?

— Ничего, — пожимает плечами Мария, и это прозвучало так двусмысленно, что сейчас точно что-то будет. Княжна же, осознав, как это видится, и беспокойно взглянув на меня, спешит добавить: — Мы там познакомились.

И конечно, зря она так. Лучше бы вообще не начинала. Ох, чую я ворох будущих проблем.

— Хм, — Паскевич водит глазами по залу. — Ну, раз так, тогда ладно. — Прокатило? Фиг там. — Данила, да? А может схлестнемся в типа дуэли? — Говорил же. — Нет, понятно, ты простолюдин и тебе поединки за честь до лампочки. — Он меня обидеть что ли хочет? — Но пойми, мы с Машей, вроде как, тогда еще встречались, а вы в парке гуляли вдвоем. Это ерунда, я не ревнив. Но другие тоже в курсе, и я выгляжу не очень. — Кивок в сторону княжон и княжичей. — Думаю, формальное соревнование решит наш вопрос. Как считаешь?

— Не думаю, что у тебя есть хоть малейшее разногласие с Даней, Дмитрий, — говорит Маша. — Ты сам сказал, мы с тобой больше не встречаемся.

— А тут мы с Данилой без тебя разберемся, Маш.

Морозова хмурится, а за ней и Настя с Михаилом, а также Лиля с Павлом.

Я же улыбаюсь.

— Верно, Ваше сиятельство, мужской спор должен решаться без женщин.

Нет, мне на самом деле выгоднее сейчас решить вопрос, чем иметь во врагах обозленного княжича. Даже согласен проиграть ему. Пускай тешит свое самолюбие.

— Я в поединках не силен, — делаю растерянное лицо. — Ваше сиятельство, у вас есть предпочтение?

— О, спасибо, Данила, — благодарно кивает Паскевич. — Раз ты столь вежлив, не будем устраивать мордобой и поножовщину. Тем более, раз Маша против. Покидаем ножички, — он достает мобильник из кармана пиджака и набирает, видимо, своего водителя. — Принеси коллекцию, — сбрасывает звонок. — Я хотел немного позже просто показать свое африканское приобретение. Но раз ситуация повернулась так интересно, задействуем его в деле.

Вскоре появляется слуга Паскевича. Приносит он ящичек с африканскими кинжалами. Хорошие ножи, добротная сталь. А еще они метательные — нет заточки и острых граней, чтобы не порезаться во время броска.

— Крия, к стене, — велит своей «рабыне» Паскевич. Мулатка быстро и без слов, словно ученая горьким опытом, встает спиной вплотную к стене. Руки прижаты к бедрам, подбордок поднят высоко.

Вокруг нас собирается заинтересованный народ.

— Дима, что ты задумал⁈ — восклицает Маша.

— Будем кидать в нее по очереди, Даня! — весело говорит княжич, игнорируя хозяйку приема. — Ножи вплотную к телу. До первой крови. Кто нанесет Крии рану — проигрывает. Но лучше тебе не ломать мою игрушку, — усмехается он жестко.

Да он чертов псих! Бедная мулатка. Попалась ты в руки садисту.

Но я-то промажу, да и всё…

— Если промажешь и нож воткнется дальше, чем в трех сантиметрах от кожи, — добавляет условия Паскевич. — Будешь перебрасывать снова.

Мразь. Теперь я и проиграть не могу, не поранив девушку. А если пораню, то этот говнюк запомнит и потом отомстит за «поломку игрушки».

Маша смотрит на меня, всё поняв. А потом неожиданно подходит к мулатке и также встает у стены рядом.

— Маша, ты что творишь⁈ — морщится Праскевич.

— Как хозяйка, вношу коррективы. Ты бросай в свою негритянку. Но Даня не будет бросать в нее, — заявляет княжна. — Он будет бросать ножи в меня.

Толпа ахнула.

Глава 3

Вечер удался

Княжна застыла у стены в метре от африканки. Две девушки одного роста — красивые и статные. Прямо мелок и уголек. Толпа шепчется. Подруги Морозовой в шоке хлопают глазами.

— Маша, ты что творишь? — морщится Паскевич, которому чуть подпортили веселье. — Он же тебя порежет, а то и глаз выколет, — княжич издает злобный смешок.

— Значит, свою спутницу тебе было вообще не жаль? — рассерженно фыркает Мария. — Есть ли у тебя совесть, Дмитрий?

— Уйди оттуда, — равнодушно говорит княжич. — Не мешай мужской игре.

— Я и не мешаю, — парирует княжна. — Я участвую как мишень, — ее глаза издевательски прищуриваются. — Или ты испугался, Дмитрий? — Охренеть, как она его провоцирует.