Квартира на двоих - О'. Страница 4

– Книги про то, как печь торты? – спрашивает номер два, желая продемонстрировать, что умеет слушать и, как упоминалось выше, не пьян.

Ну скажите, зачем пить самбуку, если намерен притворяться, будто всю ночь ни капли в рот не брал?

– Ага! – отвечает Рейчел. – Или мастерить полки, или шить одежду, или… Ну вот чем ты увлекаешься?

Она уже достаточно выпила и вполне может счесть номер два симпатичным, хотя я все-таки подозреваю, что окучивает она его, главным образом, чтобы дать мне возможность заняться номером один. Из них двоих я определенно предпочитаю первого – он высокий. Рост всегда вопрос номер один. Я – метр восемьдесят, и, хотя лично меня не смущает, если мужчина ниже, они часто тушуются. Ну и на кой мне парень, которого это напрягает – полезный фильтр.

– Чем я увлекаюсь? – переспрашивает пьяный чувак номер два. – Люблю ходить в бары с неприличными названиями и дорогущей выпивкой и танцевать с красивой девчонкой.

Неожиданно его лицо озаряет улыбка, несколько более пьяная, чем задумывалось, однако на удивление приятная.

Рейчел явно того же мнения. Она кидает взгляд в мою сторону и оценивает ситуацию между мной и номером один.

Я же смотрю на номер первый и размышляю. Высокий, с широкими плечами и сексуальной сединой на висках. Лет, наверное, тридцать пять. Если прищуриться или притушить свет, будет смахивать на Джорджа Клуни в девяностые.

Нравится ли он мне? Если да, можно переспать. Когда ты одинока, это разрешается.

Странно все это конечно.

После Джастина я ни разу не думала о других мужчинах. Когда ты одна и постоянного секса нет, то освобождается вагон времени, которое прежде уходило не только на сам процесс, но и на бритье ног, покупку красивого белья, размышления о том, делают ли другие женщины депиляцию воском в зоне бикини и так далее. Это очевидный плюс. Конечно, тебе плохо от отсутствия крайне важного аспекта взрослой жизни, но успеваешь зато гораздо больше.

Разумеется, я помню, что мы с Джастином уже три месяца как расстались, и, теоретически, я могу спать, с кем хочу… Но все равно думаю о Джастине… Что бы он сказал… Как бы взбесился. И хотя, по логике вещей, секс возможен, но, понимаете, не совсем. У меня в голове – пока нет.

Рейчел мгновенно это просекает.

– Извини, приятель, – похлопывает она по руке номер два. – Прямо сейчас мне хочется танцевать с подругой.

Она царапает свой номер на салфетке – и откуда только взяла ручку? волшебница, да и только – и тащит меня в центр танцпола, где музыка бьет по ушам так, что барабанные перепонки вот-вот лопнут.

– А ты какая, когда напьешься? – спрашивает Рейчел, пока мы неприлично двигаем бедрами.

– Такая… вдумчивая! – ору я в ответ. – Слишком здравомыслящая, чтобы просто переспать с тем красавчиком.

Рейчел берет у проходящей мимо официантки рюмку и протягивает ей деньги.

– Пока ты еще явно не достаточно выпила. – Она передает мне вторую рюмку. – Будь ты хоть трижды редактор, ни одна пьяная девчонка не выговорит слово «здравомыслящая».

– Помощник редактора, – напоминаю я и опрокидываю в себя пойло.

«Ягер-бомб». Поразительно: нечто столь мерзкое, что от одного лишь послевкусия на следующее утро подкатывает тошнота, в клубе кажется восхитительным.

Рейчел весь вечер меня спаивает и флиртует напропалую, всех симпатичных она подпихивает мне. Что бы она ни говорила, я уже прилично набралась. Перед глазами мелькают танцующие люди и подносы с яркими напитками.

И лишь когда появляются Мо и Герти, я начинаю догадываться – гулянка затеяна неспроста.

У Мо вид человека, которого вытащили в клуб в последний момент. Борода торчит набок, будто он спал и не привел себя в порядок, а заношенную футболку я помню еще с универа – хотя теперь она уже не болтается на нем так, как раньше. Герти, как всегда, надменно красива: без макияжа, волосы забраны наверх, как у балерины, – трудно сказать, собиралась ли она сюда заранее, ибо не красится никогда и одета безупречно в любой ситуации. Добавила в последнюю минуту каблуки к джинсам в обтяжку – и дело готово.

Они пробираются на танцпол. Точно – Мо сюда приходить не планировал, он не танцует. Хотя обычно без танцев не обходится. Зачем же они заявились на нашу с Рейчел спонтанную гулянку посреди недели? Ее они едва знают – пересекались несколько раз на вечеринках, но не дружат. Собственно, Герти и Рейчел пребывают в состоянии вялотекущей вражды двух альфа-самок и при встрече неизменно устраивают склоку.

«У меня сегодня день рождения? – пьяно соображаю я. – Или они приготовили сюрприз?»

Поворачиваюсь к Рейчел.

– Что за…

– Столик! – командует она, указывая на кабинки в глубине зала.

Герти довольно убедительно скрывает раздражение от того, что приходится сменить курс, в то время как она только-только пробилась к нам.

Чую неладное. Однако сейчас у меня кульминация опьянения, так что я с готовностью задвигаю тревожные мысли подальше, надеясь, что мне, по меньшей мере, сообщат про оплачиваемый месячный отпуск в Новой Зеландии.

Но нет.

– Тиффи, я не знала, как тебе сказать, – начинает Рейчел, – и не придумала ничего лучше, чем напоить тебя, напомнить, как приятно флиртовать с мужчинами… ну и позвать группу поддержки. – Берет меня за руки. – Тиффи, Джастин скоро женится.

4. Леон

Разговор по поводу квартиры зашел совсем не туда – Кей разошлась не на шутку. Почему? Расстроилась, что кроме нее в моей постели будет спать кто-то еще? Но она все равно у меня не ночует. Терпеть не может темно-зеленые обои и соседей-пенсионеров. Твердит, что я провожу «со стариками слишком много времени». Мы всегда встречаемся у нее – светло-серые стены, крутая молодежь вокруг.

Утомительный спор заходит в тупик. Кей требует, чтобы я удалил объявление и отказал женщине из Эссекса, а я стою на своем. Это лучший доступный мне способ дополнительного заработка, не считая лотереи, которую нельзя учитывать при планировании. Не хочу снова занимать эти чертовы триста пятьдесят фунтов. Кей сама говорила: нашим отношениям такое не на пользу.

Раз сама говорила, то в конце концов согласится.

Долгая ночь. Холли не могла уснуть; играли в шашки. Поднимает руку и, прежде чем взять фигуру, водит ею над доской, словно колдует. Техника манипуляции – противник, вместо того чтобы обдумывать следующий ход, следит за ее действиями. И где только семилетняя девчушка такого набралась?

Спрашиваю.

Холли: Ты неиску́шенный, Леон, да?

Говорит «неиску́шенный», с ударением на «у». Должно быть, впервые произносит вслух, вычитала в книжках.

Я: Вообще-то я очень даже многоопытный, Холли. Спасибо на добром слове.

Она окидывает меня снисходительным взглядом.

Холли: Не расстраивайся, Леон. Просто ты слишком хороший. Люди, наверное, вытирают о тебя ноги. Как о коврик.

Тоже где-то услышала. Вероятно, от отца, который заходит раз в две недели в дорогом сером костюме и приносит с собой первые попавшиеся сладости и кислый запах сигарет.

Я: Быть хорошим не плохо. Можно быть сильным и хорошим. Не обязательно или то, или другое.

Снова покровительственный взгляд.

Холли: Понимаешь… Вот Кей сильная, а ты хороший.

Разводит руками с выражением «такова жизнь».

Ошарашен. Не подозревал, что она знает имя Кей.

Едва захожу домой, звонит Ричи. Кидаюсь к телефону – знаю, что это он, по городскому никто больше не звонит – и стукаюсь головой о низкий подвесной светильник на кухне. Самый неприятный предмет в квартире, во всем остальном просто великолепной.

Потираю лоб. Закрываю глаза. Вслушиваюсь в голос Ричи, ища в нем дрожь или другие намеки на то, как он на самом деле себя чувствует. Хочу услышать настоящего, живого, дышащего Ричи, с которым пока еще все в порядке.

Ричи: «Расскажи что-нибудь хорошее!»

Сильнее сжимаю веки. Значит, выходные прошли неважно. В субботу и воскресенье всегда тяжело – меньше прогулок. Он похоже приуныл. Сужу по акценту: немного Лондон, немного Корка – когда он грустит, Ирландия в речи звучит явственнее.