Высокие башни - Костейн Томас. Страница 20

— Мсье Шарль, — сказал он, обращаясь к шляпе на стене, вы можете гордиться своими чудесными сыновьями, особенно сейчас.

Хозяйка Лонгея была спокойной и уверенной женщиной. Казалось, ее не беспокоит жара. На плечах у нее была шаль из Дамаска цвета лаванды с оторочкой из красивых утиных перьев. Щеки ее покрывал мягкий румянец, на голове была аккуратная прическа. Когда муж присоединился к ней в нижнем зале, она объяснялась с экономкой замка; видно, ее вывели из терпения.

— Мадам, я уже говорила вам раньше, — тетушка Сулетта говорила, оттягивая вниз уголки губ и показывая тем самым неодобрение словам мадам ле Мойн. Это невозможно. Слуги всегда проделывают определенную работу. Они подметают, вытирают пыль, стирают. Они не могут стирать в то время, когда должны подметать! Мадам, солнце всегда поднимается на востоке, а не на западе. Мадам, они это не могут делать, я вам это повторяла неоднократно.

— Правильно, — в голосе хозяйки послышались умоляющие нотки, — я надеюсь, что когда-нибудь вы сразу выполните мою просьбу, и мне кажется, что это время настало. Тетушка Сулетта, важно, чтобы наша одежда была готова к отправке в Монреаль, потому что через несколько дней мы отправляемся в Квебек…

Экономка была высокой и строгой женщиной. Она приехала в колонию по приказу короля, и ее выставили на обозрение в Квебеке. Хотя мужчинам в Канаде были очень нужны жены, и они не очень были разборчивы, никто на нее глаз не положил. Она оказалась единственной невостребованной девушкой, и ее прозвали Мадемуазель Сулетта (Одинокая). Со временем прозвище изменилось на тетушку Сулетта. Никому в Лонгее не было известно ее настоящее имя.

— Мадам, — сказала тетушка Сулетта, выпрямляясь во весь костлявый рост, — это невозможно.

В этот момент спор прервал мальчишка примерно двух с половиной лет. Он внезапно появился в дверях и начал плясать, как маленький дьяволенок, крича тонким голоском:

— Сан Мари! Сан Мари!

Его крики напоминали тетушке Сулетте, что у нее нет мужа. Она помчалась за ним, тряся передником и крича:

— Бертран, ах ты, маленький мошенник! Ты очень плохой мальчик! Я пожалуюсь на тебя хозяину!

Послышался женский голос:

— Бертран!

И малыш исчез, сделав «нос» экономке. Лицо у тетушке Сулетты покраснело от злости.

— Она его подстрекает! — воскликнула она. — Я в этом уверена. Она его учит разным гадостям.

Мадам ле Мойн, с трудом сдерживая смех, спросила экономку:

— Кого вы имеете в виду?

— Его мать! Это мадам Малард, жена мельника. Ей нечем гордиться, потому что ей удалось подцепить старого, постоянно хлюпающего носом Маларда. Она вышла за него замуж, потому что у него есть мельница. Мадам, вам известна старая пословица: «К ночной рубашке не пришьешь карманов!».

Хозяин Лонгея, спускаясь по лестнице, видел и слышал, что происходило внизу.

— Тетушка Сулетта, я поговорю с отцом мальчонки, — обещал он. — От детишек одни только заботы. Я провел чуть ли не целый день, пытаясь найти дом для… — он повернулся к жене и добавил тихо, — для малышки молодой мадам Хеле. Я говорил со всеми семейными людьми в Лонгее и получал один и тот же ответ — она никому не нужна.

На лице мадам ле Мойн появилось выражение удивления и возмущения:

— Но почему? Неужели они не хотят тебе помочь? Ты так много для них делаешь!

Шарль, очевидно, не хотел ей объяснять настоящую причину.

— О матери малышки ходят разные слухи. Мне кажется, они лживы, но… слухи распространяются все сильнее, поэтому никто не хочет удочерить малышку.

— Наверное, все-таки в этих слухах что-то есть.

— Нет. Моя милая супруга, я все проверил, она сказала правду. Но я не могу в этом никого убедить, и они не желают брать ребенка.

— Не стоит волноваться. Вы найдете ей приемных родителей в Монреале.

— Нет. Лучше, чтобы ее мать уехала как можно быстрее. Ей хочется вернуться во Францию, но она не может уехать, пока не решена судьба ребенка, — он шепнул на ухо жене: — Вам должно быть ясно, что я не хочу, чтобы эта женщина оставалась в Монреале, пока Жан-Батист находится здесь.

— Ей позволили вернуться?

— Да, я об этом позаботился, но нам следует уладить дела с ребенком.

Пока муж с женой переговаривались, тетушка Сулетта переводила взгляд с одного на другую. Ей было известно, что они обсуждали, и, казалось, ее эта тема очень волновала.

— Мсье Шарль, — наконец произнесла она.

— Да, тетушка Сулетта?

— Этот ребенок… здоров?

— Конечно. Она — во всех отношениях нормальная девочка.

— Она… Она хорошенькая?

— Удивительно, но нет, она совсем не напоминает свою мать!

Экономка осталась очень довольна ответом. Она несколько раз кивнула головой и даже улыбнулась. Это была весьма несчастная улыбка.

— Мсье Шарль, — униженным тоном произнесла она, — вы не хотели бы отдать девочку мне?

— Вам? — мсье Шарль был поражен. Он взглянул на жену, но она была поражена не меньше его.

— Да, мсье Шарль. Я буду счастлива взять девочку. Мне… Мне с ней будет хорошо. Я уверена, что смогу за ней ухаживать и это не помешает моей работе.

— Я в этом тоже уверен, — заявил мсье Шарль. — И я не сомневаюсь, что это станет мудрым шагом.

— Я понимаю, о чем вы думаете. Вы меня считаете слишком суровой. Правда, что я постоянно слежу за этими лентяями — слугами, погоняю их и требую, чтобы они работали, как следует, или я их накажу. Если я не стану требовать выполнения установленных правил, в доме не будет порядка. Мсье Шарль, что касается ребенка, тут совершенно иное дело. Она не будет страдать… от моего сурового характера. Я обещаю… я клянусь!

Экономка взглянула с мольбой на хозяина дома.

— Она никому не нужна и она… не очень привлекательная девочка… Мсье Шарль, мне она понравится, и я стану хорошо ее воспитывать. Я постараюсь, чтобы она выросла послушной, разумной и религиозной девушкой. Она не вырастет легкомысленной кокеткой и дурочкой, которые считают, что в жизни самое важное, чтобы ими восхищались мужчины. Нет-нет, она станет совсем другой.

Мсье Шарль взглянул на жену:

— Почему бы и нет? Вот и нужное нам решение проблемы. Мадам ле Мойн колебалась.

— Я надеялась, что малышку кто-нибудь пригреет, но это выход из затруднительного положения.

Она подумала о том, что если экономка будет заботиться о малышке, возможно, у нее станет лучше характер, потому что тетушка Сулетта была несносной. Она осталась им в наследство от старого мсье Шарля, и муж не желал с ней расставаться.

— Шарль, если ты этого хочешь, я не стану спорить.

— Хорошо. Тетушка Сулетта, малышка ваша. В голосе хозяина послышалось облегчение.

— Как только я вернусь в Монреаль, девочку вам доставят. Экономка не улыбнулась, но было ясно, что она была довольна. Она сразу начала строить планы.

— Из моей комнаты раньше вынесли небольшую кровать, чтобы там стало просторнее, теперь ее снова можно принести. Я проверяла, она в хорошем состоянии. Ее только надо хорошенько отмыть. Что касается вещей, мадам, после того как мадемуазель Катерина вышла замуж, она оставила много одежды в старом сундуке. Если вы не возражаете, я из них выкрою одежду для девочки.

— Конечно, тетушка Сулетта, делайте, что считаете нужным. Зачем же малышке ходить в старых обносках? Я пришлю для нее из Монреаля новую материю.

— Мадам, этого не следует делать, — твердо заявила экономка. По ее голосу было ясно, что она не желает никакой помощи и не потерпит, чтобы кто-то вмешивался в воспитание девочки.

Шарль ле Мойн сопровождал знаменитого брата до юго-западных ворот, от которых тропинка вела к причалу. Они остановились под каменной аркой и задержались там.

Арендатор по имени Шаррон воспользовался их присутствием и сообщил им последние новости:

— Старик Киркинхед пытался повеситься сегодня утром! Я проходил как раз мимо его дома, и ему повезло. Услышал, как упал стул, и вошел в открытую дверь. Боже! Он висел на крюке, торчащем из потолка. Я перерезал веревку, и он свалился на пол.