#Розовым мелом (СИ) - Муравская Ирина. Страница 47

Мартынов всего лишь извинился. Комкано, вяло, без особой охоты проблеяв что-то про то, что, мол, дескать да, он мальца перегнул палку, ещё и тот случай в заброшке много лет назад до кучи приплёл, тоже за него пробурчав неразборчивое «прости», после чего, развернувшись, тупо свалил в закат.

Зато я где стояла, там и застыла с офигевшим видом. Не знаю как это работает, но это работает. Дружба их мужская в смысле. Передо мной ведь никто не был обязан унижаться. Кто я ему? Однако…

Апрель стремительно вычёркивал цифры в календаре, а я… А я чахла от переизбытка свободного времени. До истории с Артёмом, когда после тех же пар предоставлялся простор для личной жизни, меня развлекали конспекты. Зубрёжка днём и ночью обеспечивала не только стипендию, но и компанию с которой у меня не особо складывалось.

Сейчас же, перед экзаменами, началось повторение пройденного материала, которое я и без этого прекрасно знала. Дали бы возможность, начала б сдавать экзамены раньше, но приходилось терпеть до начала июня. А потому я вдруг в какой-то момент поняла, что просто деградирую. Мозг и тело настолько привыкли пребывать в постоянной активной фазе, что застой плохо сказывался и на настроении, и на душевном равновесии.

Илья, разумеется, скрашивал вечера в троекратном режиме, но вот днём часто отсутствовал. Его студия с каждым днём все меньше напоминала провонявшую краской и облепленную брезентом помойку, и всё больше походила на готовое к работе помещение. Следовательно, необходимо было заниматься финальными организационными работами: техническими вопросами, закупкой мебели, рабочих инструментов, наймом сотрудников и рекламным продвижением.

Бизнесмен, блин. А я из стриптизёрши с хроническим недосыпом в считанные дни начала превращаться в затюканную рутиной домработницу. Делать же нефиг, вот и началось: всё перемыть, пожрать приготовить, убрать, сложить, в магазин сходить.

Перестирать грязное бельё. Высушить. От скуки перестирать заново.

Нет. Извиняйте, не моя тема. Может другие и способны заниматься всей этой чепухой ежедневно, ещё и удовольствие получая, но не я. Мне нужно движение.

Мотивация не дуреть. А потому, спустя восемь дней, двенадцать часов и тридцать восемь минут ленивого тюленьего существования интернетовский поисковик ломился от количества открытых вкладок с вакансиями.

И нашёл, что искал.

— Хочу, хочу, хочу, хочу! — радостно припрыгивая спешу к Илье, который в ожидании меня не нашёл занятия лучше, чем подтягиваться на турнике расположенной в колодце двора детской площадки.

Молодые мамаши, сидящие неподалёку на лавочках, аж забыли о своих юных чадах, втихую жующих песок в песочнице, залипнув на обалденные рельефные формы, что словно специально лишь подчёркивала тесная чёрная футболка. Ох… понимаю, девушки. Это действительно офигеть как сексуально.

Князев, который, наверное, и понятия не имел о переглядках так как находился всё это время к зрительницам спиной, спрыгивает на землю при виде меня.

— Как понимаю, собеседование прошло удачно?

— Да даже толком не собеседование. Просто пообщалась с женщиной, что ведёт секцию художественной гимнастики, — вслепую отмахиваюсь в сторону крыльца многоэтажного жилого дома, где на первом этаже расположилась детская спортивная школа. — Она согласна дать мне вторую смену трижды в неделю. Со следующей недели.

— Со следующей? Ты бы хоть выпуска дождалась.

— Не могу! Надоело дома сидеть. Я там тупею. Даже с книгами.

— Ну так займи себя. На маникюр сходи. Ещё… куда-нибудь. Что вы там обычно делаете?

Растопыриваю пальцы показывая свежий френч.

— И маникюр, и педикюр — всё уже сделала. Записалась на онлайн-курсы подтянуть английский. Купила абонемент на йогу. Зачем-то. При том, что она мне никогда не нравилась… Такими темпами скоро начну крестиком вышивать и вязать носки.

— Не умеешь совсем отдыхать, да? — хмыкает Илья.

Отрицательно качаю головой и складываю ладони в молитве. И ещё на всякий случай скалю зубки в умоляющей улыбочке пристыженной акулы-вегетарианки, которой неловко за то, что она всё-таки не удержалась и цапнула чей-то зад, маячивший в красных труселях под водой.

— Хочу работать! — для надёжности закрепляю всё невинным хлопаньем ресниц. — Хочу вернуться в гимнастику. Пускай и с дошколятами. Можно? Ну пожа-а-алуйста…

— Будто моё «нет» что-то изменит. Ты лицо своё сияющее видела? — Илья стягивает с перекладины снятую, чтобы не стесняла движения, толстовку и, обняв меня за шею, увлекает к машине. — Пошли. Заедем в студию минут на двадцать, надо уладить пару моментов, а потом поедем праздновать.

— Что праздновать?

— Твою новую работу, что. Как насчёт крабов? Можно лобстеров, — ласково целуют меня в макушку, аккурат в заметно отросшие корни. Пока не могу решить, что делать с цветом. Оставлять или возвращать родную шатенку. К розовому я прикипела сердцем и душой, но если мне предстоит работать с детками, то вроде как надо выглядеть солидной тётей. С другой стороны: кому какое дело до того как я выгляжу? Главное, чему могу научить.

— Лобстеров? — торможу возле мерса пока Илья галантно распахивает мне дверцу пассажирского сидения. — А чего сразу на Мальдивы не полетим?

— Запросто. Разберусь только с открытием и можем сгонцать, — на полном серьёзе кивают в ответ.

Ведь правда полетим. За ним не заржавеет. И даже вопрос в финансах не встанет, хоть Князев и вложился в студию по максимуму, потратив, по-моему, все свои сбережения. Он мне тут уже как-то выдал: тебя не должно волновать как, каким образом и где я буду доставать деньги. Это моя обязанность. Твоя — принимать всё с благодарностью и делать так, чтоб по вечерам я хотел возвращаться домой, а не шариться по стриптиз-клубам как некоторые. Под некоторыми, ясное дело, кто подразумевался.

Сказал и сразу запахло воспитанием дяди Володи. В меру жёстким, прямолинейным, но справедливым. Ты мне — я тебе, всё честно. Партнёрство, сотрудничество, «взаимовыгодные условия» и всякое такое. Удачно, что я выросла в этой политике, иначе бы уже на начальном этапе могли начаться трудности и неправильное интерпретирование поставленных условий.

— Не боишься? — как бы между прочим интересуюсь я.

— Чего?

— Меня избаловать.

— А что в этом плохого? Если возможности позволяют, почему я не могу порадовать свою женщину?

Свою женщину. Звучит красиво. Мне нравится.

— Будь осторожен, — улыбаюсь Илье, ныряя в салон. — Сейчас привыкну, потом не соглашусь на меньшее.

— На это и рассчитываю, принцесса. На это и рассчитываю.

Эпилог

Попытки вспомнить былое с помощью базовых упражнений на растяжку прерывает телефонный звонок. Оставляю в покое найденный в кладовке со времён тренировок обруч и тянусь к небрежно брошенному на пол смартфону. Тётя Марина.

— Привет, принцесса. Нашла, что искала? — разливается из динамика бодрый голос.

— Нашла. И даже больше, — на диване лежат старые ленты, мяч и даже украшенная блёстками форма в которой я ездила на соревнования. Последняя, разумеется, давно мне мала, но от этого не менее приятно касаться эластичной ткани и возвращаться в вызывающие приятную тоску воспоминания. — Спасибо, что сохранили всё.

— Шутишь? У меня бы рука не поднялась такое сокровище выкинуть. Да и кто знает, вдруг снова пригодится. В будущем, — прям вижу, как на том конце хитро улыбаются. Снова про внуков тема заводится, да?

— Как знать, — отвечаю неопределённо я. Нет. О детях пока думать рано. В ближайшие лет пять я матерью становиться точно не собираюсь.

— Готова к важному дню?

Она про завтрашний официальный первый рабочий день в новой ипостаси?

— Кажется, да. Подобрала материал, набросала заметки по общему плану.

Не говоря о том, что последние несколько суток активно занимаюсь прокачкой собственного застоявшегося тела, которому, как оказалось, было катастрофически недостаточно бессистемных дрыганий у шеста. Зато теперь кайфую и скулю одновременно от приятной тяжести, разливающейся по мышцам. Сто лет на шпагат не садилась. Не говоря о большем.