Тело сдал — тело принял. Книги 1-7 (СИ) - Шорников Александр Борисович. Страница 63

— Как такое, может быть? — спрашивал себя он — Я её люблю, а она вышла замуж за другого?

Дни шли за днями, а тоска оставалось, тоска по несбывшемуся. Однажды Никитина, как громом поразила одна мысль, и сразу наступило облегчение от осознания данной ситуации. Как резкий удар скальпелем по гноящейся ране, боль и облегчение…

Эта мысль впоследствии всегда помогала ему, когда от него уходила возлюбленная. Мысль была очень простая — разве эта женщина моя частная собственность? Она имеет право на свой выбор, она не моя вещь — она человек.

После этого Сергей часто приглашал Ольгу на свои день рождения и, глядя на свою первую любовь глазами уже умудрённого человека он думал, почему так? Сейчас смотрю и никаких особенных эмоций, почему то, даже иногда приходит мысль — какое счастье, что я не женился на ней.

Те недостатки, которые мы не замечаем в юности, в силу тогдашней житейской неопытности и влюбчивости, хорошо заметны тем, кому за… хотя бы за тридцать.

Углубившись в свои размышления, Никитин не заметил, как заснул. Проснувшись, он обнаружил, что уже ночь, а рядом, тихо посапывает Низа. Осторожно, стараясь не разбудить сестренку, Сергей тихо подошел к выходу и откинул полог. Свежий ветерок обдувал его обнажённое тело.

Он поёжился от холода, на горизонте край неба, уже потихоньку начал светлеть.

Деревня еще спала, со стороны опушки леса несколько степных кошек монотонно тянули одну и ту же ноту. Потом вопли оборвались, послышались яростное мяуканье, которое стало быстро удаляться вглубь леса.

Никитин окинул взглядом местность. Впереди, с одной стороны, через широкую реку, расстилалась довольно ровная степь. С другой стороны, неподалёку виднелись небольшие рощицы, которые дальше уплотнялись и превращались в лес. Дальше начиналась гористая местность.

Далеко-далеко где-то на горизонте виднелись пики довольно высоких гор. Такие же горы, как рассказывали охотники, были и за рекой, если идти степью три дня без остановки, но туда никто особо не ходил, живности в тех краях было очень мало. Вот и весь мирок этого племени.

Охотники уходили за добычей далеко в лес, ближе к горам, где было много дичи. Местность немного напоминала ему Карпаты, куда он ездил, как-то летом отдыхать.

Никитин перевёл свой взгляд на речку, которая блестела в свете двух лун. Двух лун! Сергей взглянул на небо и застыл в немом восхищении. Небольшие тучи, закрывшие небо как по заказу разошлись, и это было то зрелище, когда не хватает никаких слов, только беспредельный восторг и безмолвие.

Это было воистину то зрелище, ради которого он был готов простить Хранителю все те мучения, которые он испытал при вселении в это тело.

Всё небо от края до края было плотно, забито звёздами. На этом фоне, две небольшие луны Сиф и Сот, припомнил он их местное название, медленно передвигавшиеся по небу, временами совершенно терялись в этом звёздном изобилии.

Не зная, сколько он простоял, любуясь этим зрелищем, в себя Никитина привели завывания степного волка, эти звери часто переплывали реку и бродили около людских поселений. В своих загонах тревожно заблеяли овцы.

Зверь еще раз взвыл и побежал вдоль реки. Деревенька начала просыпаться, послышались первые сильно ослабленные расстоянием тревожные голоса сторожей.

В деревне, куда он попал, насчитывалось что то около двухсот домов. Правда, домами их можно было назвать с огромной натяжкой, они скорее приближались к юртам кочевников, всевозможных форм, от круглых до треугольных.

Возле больших домов зажиточных соплеменников, группировалось несколько мелких. Каждая семья старалась свить своё отдельное гнёздышко. Дом Или располагался на самом краю деревни, метрах в ста от ближайшего дома, на небольшой возвышенности. Деревня отсюда была хорошо видна, рассвет тем временем уже гасил звёзды на небе. Начинался новый день.

На высоком насыпном холме стояла высеченная, в давние времена, из камня, фигура барана — покровителя племени. Дожди и ветры за сотни лет сильно сгладили его изображение, единственно, что было более или менее чётко видно так это его рога. Верный страж верховного бога Апсурана, приглядывал за своим людским стадом.

Кстати, в племени никто, не исключая охотников, не рисковал уходить далеко от деревни. Считалось, что как только Священный Баран перестаёт видеть человека со своего пьедестала, то злые духи набрасываются на человека и могут погубить его. Поэтому охотники, углубляясь в лес, старались, время от времени, подыматься на возвышенности что бы хранитель племени, смог отогнать от них злых духов, которые роились вокруг них.

Все в племени носили амулеты, мужчины — кусочек бараньего рога, что отгонял злых духов и давал мужчине силу и стойкость. Женщины носили кусочек бараньей шерсти, что бы у них было многочисленное и здоровое потомство.

Никитин провел рукой по груди, так и есть, кусочек рога привычно невесомо висел у него на груди, он его даже не чувствовал. Землянин, задумчиво теребя свой амулет, продолжил осмотр деревни. Больше ничего особенно интересного в этом поселении на окраине здешней цивилизации не было, только большой загон для общинных овец и коз, да несколько загонов поменьше — местной элиты.

Правда, у Сима, его личных овец, было всего лишь раза в четыре меньше чем у всей общины. Птиц и другую мелкую живность никто в деревне не держал.

— С одной стороны это хорошо, хоть петухи не будут орать по утрам — усмехнулся Сергей — с другой стороны яичницей здесь не полакомишься.

С реки снова дунул резкий порыв ветра, заставив вспомнить что, он без одежды и хотя даже зимой здесь температура редко падала ниже пяти градусов тепла, новоприобретённое тело начала бить дрожь и Никитин поспешил укрыться в хижине.

Низа перевернулась на другой бок и натянула на себя небольшую потёртую баранью шкуру, заменявшую одеяло. Одеяло плохо прикрывало тощее тело девочки и Низа, свернулась в позу эмбриона, стараясь согреться. Он на несколько мгновений приподнял одеяло, разглядывая обнажённую девочку, потом снова укутал её одеялом, прикрыв ещё и своей шкурой.

Сергей грустно вздохнул, единственно, на что можно было полюбоваться, созерцая девичью наготу, так это небольшая округлая попка, всё что выше и ниже было довольно неприглядно. Девочке уже скоро пятнадцать лет, прикинул Сергей, а грудь ещё не развита, отчётливо видны выпирающие рёбра и тонкие, как прутики, ноги.

Низа явно нуждалась в нормальном питании и витаминах. Хотя, какое здесь нормальное питание, когда она свою порцию пищи часто отдавала брату. Может быть, именно из-за своей неприглядной кондиции, она и не пользовалась расположением местных парней. Сам Или в силу своего мужского эгоизма, никогда особенно не интересовался жизнью сестры и все её жертвы воспринимал как должное, но Сергей был воспитанником совершенно иной социальной среды.

— Ничего девочка, — тихо прошептал он — теперь для тебя наступит иная жизнь.

Повинуясь, какому то теплому импульсу к этой измученной девочке, которая, отказывая себе во всём, растила названного брата, Сергей погладил её по голове.

Низа перевернулась на другой бок, её рука тревожно зашарила на том месте, где спал брат. Не найдя его там, она открыла глаза и резко приподнялась. Низа дернулась, было встать, но, увидев силуэт брата, сидящего рядом успокоилась.

— Спи, спи ещё рано — сонно пробормотала она.

Никитин молча лег рядом, обнял тощее тельце сестры, она тут же плотно прижалась к нему тёплой грудью. После этого она ровно задышала, снова погружаясь в сон. Так в объятиях друг друга они и заснули. Последней мыслью Сергея, перед тем как он тоже погрузился в сон, была мысль:

— А ведь я терпеть не могу спать с женщиной в одной постели!

— Или, давай просыпайся, уже все давно встали! — Низа энергично трясла его за плечо, она стояла без одежды и её маленькая грудь, подрагивала в такт ее движениям.

— Какая же всё-таки она худая — снова подумал он, увидев её при свете дня. А интересно, к какой же земной нации принадлежат люди в этой деревне? — он, задумчиво наблюдал, как смуглое тело Низы постепенно исчезает в просторном балахоне.