XVII. Де Брас (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович. Страница 44

Юноша порывисто привстал со стула.

— Ваша милость, вовсе не желая вас оскорбить или обидеть, случайным образом лицезрел светлый лик в окне вашего дома. Ваша супруга, полагаю? Белокурые волосы, тонкие черты лица…

Боже, он заметил Ребекку в окне. И что, теперь он потребует отдать девушку ему в жены? Когда у меня выдастся хотя бы один спокойный день⁉..

— Что вы хотите, юноша?

— Позвольте мне нарисовать ее! Прошу! Умоляю! Портрет, разумеется, перейдет в полное ваше пользование!

Художник? Любопытно. А не тот ли это художник, который нарисовал портрет, прошедший сквозь века, и доставшийся мне на птичьем рынке за сущие копейки…

— Ваше имя? Я мог уже видеть какие-то ваши работы?

— Меня зовут Пьер Миньяр [18]. Но вы вряд ли видели мои картины…

Это имя мне ни о чем не говорило, но упускать живописца я не собирался. Портрет должна быть нарисован, иначе я не увижу его в будущем, не куплю и не влюблюсь заочно в Ребекку, не зная ничего о ней. В свое время я так и не разобрал подпись художника, так что это вполне мог быть и Миньяр.

— Сколько стоят ваши услуги, и как много времени вам потребуется для работы?

Пьер слегка растерялся от моего столь быстрого согласия, но тут же собрался с мыслями и вполне четко, по-военному ответил:

— Три дня, ваша милость, на работу. Портрет для вас ничего не будет стоить. Ведь это же я попросил вас об одолжении!

Я улыбнулся:

— Юноша, рисунок станет моей собственностью. А я не ворую вещи. Я их отбираю или покупаю. Вы получите достойное вознаграждение за ваш труд. Не сомневайтесь. Давайте начнем как можно скорее, и закончим тоже. Приходите после обеда с мольбертом и красками. У вас будет лишь сегодняшний вечер на то, чтобы создать этот портрет. Справитесь?

Пьер чуть потряс головой, словно собираясь с мыслями, но потом взглянул мне в глаза и твердо ответил:

— Я сделаю это, ваша милость. Один вечер — это вызов! Я его принимаю!

— Что же, в таком случае, увидимся после…

Миньяр распрощался со мной и покинул дом, но я чувствовал, что вскоре увижу его вновь. Картина должна быть нарисована, и она будет нарисована.

Я поднялся наверх в комнату и сказал Ребекке:

— После обеда к нам в дом придет художник, который будет писать ваш портрет. Понимаю, что это неожиданно, но будьте готовы. Мой кошелек в вашем полном распоряжении…

Ребекка, до этого расслаблено лежавшая в постели, резво вскочила и уставилась на меня с огромным удивлением во взгляде.

— После обеда? Художник? Франсуа, да вы понимаете, что мне нужно привести себе в порядок, подготовить платье, сделать прическу, доставить украшения… миллион дел, и вы говорите мне об этом вот так, за пару часов?

Я пожал плечами:

— У нас лишь один вечер на это. Так вышло…

— Хорошо, — по-деловому нахмурившись, сказала Ребекка, — вы получите этот портрет!

У меня впервые за последнее время выдалась свободная минута, и я расслабленно откинулся в кресле, плеснув в бокал немного вина.

Итак, ситуация на данный момент сложилась следующая: Рошфор жив и сбежал в неизвестном направлении, гнаться за ним я не стал, не до того было; миледи под конвоем братьев Дюси была отправлена в замок Монро — там по моему приказу ей должны были выделить комнату с зарешеченными окнами и дверью, запирающейся снаружи — бежать ей не позволит Лулу, я в этом был полностью уверен; виконт Карок, к счастью для него, выжил, из ближайшей деревни за ним послали людей, и теперь он, думаю, отлеживался в постеле, приходя в себя; д’Артаньян отправился со мной в Париж — настало время разобраться с историей о подрыве университета — имелась у меня одна мысль, как все устроить, и я собирался воплотить ее в жизнь; мы же с Ребеккой разместились в моем новом парижском доме, который уже привели в относительный порядок — я с письмом передал Перпонше все распоряжения заблаговременно, так что взламывать замки и топить камины не пришлось, слуги встретили нас и окружили заботой; главное, что меня тяготило в этот момент — неопределенность с кардинальским поручением, Его Высокопреосвященство вполне мог впасть в ярость и приказать схватить меня, как я схватил леди Карлайл.

А у Ребекки де Ландри в Париже, по ее словам, не было иных заступников, кроме меня. Родители ее давно почили, оставив единственной дочери все свое небольшое состояние. Братьев и сестер у нее не имелось. Жениха тоже. Все ее приданное — небольшой дом в Париже, да земли Ландри, дающие годовой доход в десять тысяч ливров. На эти деньги она жила все это время, обходясь минимальным штатом слуг. Вот только я прекрасно помнил о том, что наше единственное свидание было назначено в доме номер три на Королевской площади — а это место для избранных. То свидание так и не состоялось, но мне было чертовски интересно узнать, каким именно образом она обрела доступ к этому дому. Вот только начинать разговор на эту тему я не спешил. Считал, что она сама расскажет обо всем, когда посчитает нужным. Но девушка за время, проведенное вместе, так же не касалась этой темы. Что же, у нас есть все время на свете, еще успею узнать об этом позже…

Еще с самого утра я отправил мальчишку-слугу за Перпонше, и толстяк, наконец, явился, все такой же румяный и довольный жизнью, как и в тот первый день, когда я его встретил.

— Ну-с, рассказывай! — приказал я, и Перпонше начал делиться новостями последних дней.

Собственно, ничего особого не произошло, все развивалось по заранее расписанному плану. Фиакры успели стать неотъемлемой частью города, и без них облик современного Парижа уже невозможно было представить.

И, конечно, это приносило приличный доход в мой карман. Если бы я в свое время не добился эксклюзивного права на этот бизнес, все обстояло бы куда хуже. Перпонше поведал, что некие дельцы пытались было открыть конкурирующую фирму, но все закончилось быстро и весьма плачевно для неудачливых предпринимателей. Даже не пришлось действовать своими руками. Перпонше лишь отправил сержанта Пиверта с письменной жалобой на нарушение монопольного права, и городская служба прево самостоятельно со всем разобралась, заключив главных действующих лиц под стражу. А их экипажи и персонал, в качестве компенсации, отдали нам! Так что сейчас бизнес не нуждался ни в чем, постепенно достигая максимума возможностей в отдельно взятом городе, пусть и таком крупном, как Париж.

К слову, город постепенно разрастался, и я подумывал при случае прикупить земли в ближней округе. В течении десяти-двадцати лет цены вырастут в разы, а весь пригород будет застроен. Так что это выгодное вложение капитала. Вот только наличных денег у меня сейчас было маловато… хотя имелись еще сокровища катаров, но с ними необходимо было обращаться крайне осторожно.

Если получится каким-то образом обналичить сокровища в современной валюте, то вполне можно заняться и самостоятельной застройкой парижских окрестностей. Люди теснились в городе, как селедки в бочке, и богатый, хорошо охраняемый район, где будет тихо и спокойно, станет пользоваться спросом. Тут прибыли могут исчисляться тысячами процентов, каретный бизнес и рядом не стоял. Но и вложения потребуются немалые. Поглядим. Почему бы не попытаться стать строительным магнатом. Недвижимость — это всегда хорошие деньги!

Так же Перпонше рассказал, что приобрел уже тридцать участков под устройство общественных клозетов на имя подставного человека, а так же заказал план у архитектора, с учетом всех моих пожеланий, и заключил контракты на постройку помещений. Дело шло к зиме и холодам, так что активное строительство мы запланировали на весну. До этого же момента все рабочие вопросы должны были уже решиться.

В общем, когда он ушел, я остался доволен полученными сведениями. Иногда нужно приложить лишь небольшие усилия, а дальше все словно бы идет само по себе. Но некоторые люди ленятся сделать даже самый минимум, и потом всю жизнь ноют о том, что у кого-то жизнь удалась, а у них нет.