Невеста в долг (СИ) - Марго Лаванда. Страница 3

— Да что ты? — насмешливо говорит Абашев. — Насколько неправильно?

— Я не проститутка… Я пришла поговорить…

— Разговорами не решить твою проблему. А вот иной способ расплаты уже не кажется мне неприемлемым.

Глава 3

Каким-то чудом мне удается отойти от Абашева. Трясущимися руками застегиваю молнию, поправляю платье. Меня продолжает трясти. Как далеко этот человек готов зайти в своем желании отомстить, унизить, растоптать меня? Он просто животное! Нужно как можно скорее покинуть это ужасное место.

Вот только он продолжает преграждать мне дорогу. Выглядит очень злым, раздраженным. Ему явно очень не понравился мой визит. Очень не хочется, чтобы и Валентине досталось.

— Я ухожу, отпустите меня!

— Сначала расскажешь, как сюда попала.

— Сказала же, случайно! Этого больше не повторится. Я поняла, вам чуждо милосердие. Вы это показали более чем наглядно.

Надо как-то уговорить его отойти. Но мысли разбегаются. Невозможно сохранять хладнокровие в такой ситуации?

— Быстро сдаешься. Может не так сильно любишь брата?

— Вам нравится издеваться надо мной⁇

— Может я все же пойду тебе навстречу.

Жестокий. Подонок.

Удерживает, не применяя физической силы. Получает кайф от манипуляции.

Слежу за ним, опасаясь, что подойдет, но Абашев направляется к подносу на котором стоят несколько бутылок. Наливает себе виски.

— Составишь компанию? — берет второй бокал. Слежу за уверенными движениями, как наливает янтарный напиток. Крупные ладони, на широком запястье поблескивают массивные часы. Длинные пальцы. О чем я вообще думаю? Стыдливо отвожу взгляд.

— Нет, я не пью.

— Значит, не хочешь помочь брату, — заключает холодно.

Мерзавец! Надо сдержаться, не вступать в перепалку. Он меня скоро отпустит. Я ему не нужна тут. Он красив, богат, за ним бегают толпы женщин. Меня же ему просто приятно унижать.

Больно вспоминать, что еще совсем недавно я была влюблена в Карима. Втрескалась с первого взгляда, когда он приехал в галерею к брату. Однажды даже стала его спутницей на вечер. Правда он почти не замечал меня. Уделял внимание кому угодно, только не мне.

И все равно для меня тот вечер был настоящим балом для Золушки. Я увидела богатых людей, увидела мир совсем иным. Было безумно интересно. Конечно, нетрудно влюбиться в своего спутника, когда он похож на принца. Карим и сейчас очень красив, только повел себя настолько жестоко, что любовь сразу обратилась в ненависть!

Хватаю бокал с подноса, делаю глоток… Внутренности обжигает жидкий огонь. Закашливаюсь, на глазах выступают слезы. Кашель долгий, мучительный. Голова сильно кружится.

— Жалкий цыпленок, — фыркает Абашев.

Полосую его презрительным взглядом. Он в ответ смотрит на меня странно. Магнетический взгляд буквально поглощает. О да, против него я цыпленок. Перед огромным тигром. Невыносимо тяжелый взгляд, проникает под кожу. Это какое-то безумие. Мне страшно, и в то же время не могу разорвать этот гипноз.

То ли из чувства противоречия, то ли чтобы наказать себя за чувства к этому мужчине, делаю еще глоток виски. Уже проще. Согреваюсь изнутри. Может теперь отстанет? Алкоголь бьет в голову, ноги подкашиваются.

— Мой брат вас уважал, очень. Он никогда бы не подставил, — произношу едва слышно.

Абашев не отвечает. Продолжает давить взглядом. На какую-то секунду мелькает безумная мысль, что он хочет меня поцеловать. Иначе зачем так жадно смотрит на мои губы?

Безумие… Между нами звенящее напряжение, в котором тону, захлебываюсь.

А потом оказываюсь в объятиях Карима. Когда-то я грезила о подобном. Сейчас я в ужасе. Это все равно что попасть в костер. Сильные руки стискивают мою талию. Твердые губы почти касаются моих губ…

Он все же продолжает торг? Мое тело в обмен на свободу брата? Меня ослепляет ярость.

Ненавижу!

Рука сама поднимается вверх, пощечина выходит оглушительной.

Всхлипываю, из глаз брызжут слезы. О чудо, он не останавливает меня. Его больше интересует виски!

Выскакиваю из кабинета, несусь по коридорам. Меня колотит крупная дрожь, по щекам текут слезы. Не знаю каким чудом мне удается найти дорогу к выходу. Ничего не соображаю, видимо сработала зрительная память.

— Подожди, куда ты, стой! — слышу за спиной женский голос, но не останавливаюсь, продолжаю бежать. Я должна покинуть это место! Должна! Иначе с ума сойду.

Никогда себе не прощу, что решилась на этот визит, вбила себе в голову, что смогу договориться с Каримом! Идиотка наивная!

Сломя голову несусь прямо по снегу. Холод обжигает ступни, но мне наплевать. Лишь бы подальше от этого места и от этого ужасного человека. Как можно быть таким жестоким? Холодный ветер хлещет по щекам, ледяные иголки впиваются в кожу, меня всю знобит, лицо печет, кажется, еще больше.

Крики позади не стихают, а я уже выбилась из сил.

— Була, скорее! Останови ее! Девочка, да что же это такое? Ты куда побежала прямо в тапках? Что с тобой? Стой же, ненормальная! Хоть бы о ребенке подумала!

Меня хватают за руку, приходится остановиться. Впрочем, я и не могу больше бежать, выдохлась.

Перепуганная, растрепанная, в куртке нараспашку, Валентина нагоняет меня, держит крепко за руку. Позади нее крупный мужчина, настоящая гора мускулов, в одной лишь футболке. Хотя по нему не скажешь, что испытывает холод.

— Немедленно пошли в дом, что ты удумала? В тапках и на мороз! Совсем с ума сошла, дурочка эдакая.

— Я… Извините…

— Про ребеночка бы подумала! Быстро в дом!

В голове мутит, на душе скребут кошки, мне так плохо, что я даже не замечаю, что творю. Это какое-то безумие, и я сама как сумасшедшая. Ну кто бегает без обуви по снегу? Надо и правда вернуться в дом, надеть нормальную обувь и убраться отсюда.

— Пойдем, пойдем, — меня тащат обратно, но от очередного приступа головокружения начинаю оседать…

Меня подхватывает, видимо, тот самый здоровяк. Я парю в воздухе, пока не начинаю сопротивляться в панике.

— Поставь уже ее. Вот ведь психическая.

Теперь я снова на ногах, нетвердых и дрожащих. Уже в теплом помещении, но все равно испытываю пронзительный холод. Дрожь не отпускает, голова плывет сильнее. Меня подводят к камину, и я вздрагиваю от приятной волны тепла.

— Ох, да ты вся горишь, садись скорее! Не понимаю я, почему ты на мороз побежала, будто за тобой волки гонятся! — ворчит Валентина.

Волк. Один. Большой и страшный. Жестокий человек с холодным сердцем.

— Так, пойдем в комнату, — командует Валентина, что заставляет меня очнуться.

— В какую комнату? Я домой пойду, дайте мои сапоги, — бормочу.

— С температурой собралась идти? — ворчит она, прикладывая руку мне ко лбу и качая головой. — Горячая как печка. Домой она собралась. Разве можно тебя так отпустить? Пешком пойдешь, как пришла? Дурочка, — бормочет раздраженно, но в то же время беззлобно.

— Я не могу, простите, мне домой надо, не хочу вас затруднять…

— Ты меня не затруднишь. Я тебя не отпущу, даже не думай. Мало того, что температура, так ты на ногах не стоишь. Хозяин меня прикончит, если узнает, что ребенку его навредила вот так, через тебя.

Ребенок! Мне хочется стонать от бессилия и отчаяния. Ну зачем я эту чушь про беременность сказала? Только все усугубила. Сейчас совершенно нет сил объяснять, что нет никакого ребеночка. Мне срочно надо убраться отсюда как можно дальше!

— Айгуль, не стой в дверях, принеси телефон, врачу позвонить надо.

— Не надо мне никакого врача! — говорю, собрав последние силы. Горло словно наждачкой трут. Нет, это наихудший вариант, продолжать тут находиться. Я только добавлю себе проблем. Нельзя тут отдыхать и оправляться от температуры, как бы плохо ни было. Надо как-то дать понять Валентине, что я соврала про беременность. Тогда она сама меня вышвырнет. Правда, совсем не хочется портить впечатление о себе. Вот вроде она мне никто, но проявила ко мне участие, как мать, которую я совсем плохо помню.