Тени прошлого - Сидни Диана. Страница 66

И вдруг в холле появилась Кэти, а позади нее — Роза. Три женщины на минуту застыли как вкопанные, глядя друг на друга, потом Кэти шагнула вперед и сердечно обняла Тейлор. Роза же осталась стоять на месте, застенчиво улыбаясь. Тейлор сама подошла к ней и крепко обняла. Затем вдруг все разом заговорили:

— Неужели это Майкл?

— Вы выглядите чудесно!

— С возвращением!

— Позвольте, я провожу вас в вашу комнату.

Сквозь приоткрытую дверь Тейлор увидела гостиную, где стояла огромная рождественская елка, стараниями Кэти и Розы щедро украшенная разноцветными игрушками. Весело потрескивал огонь в камине. Казалось бы, вся эта картина способна любого настроить на благодушный праздничный лад. Но взрослые почему-то пребывали в постоянном напряжении, нервничали и не могли непринужденно беседовать друг с другом. К счастью, Майкл, кажется, ничего не заметил.

К тому времени, когда улеглась суматоха, мальчику давно уже пора было спать. По техасскому времени часы показывали 10, значит, в Нью-Йорке была полночь. К тому же Тейлор и Майкл очень устали с дороги.

Они немного посидели в гостиной, глядя на огонь, поблескивающий в камине. Тейлор говорила мало, зато Майкл болтал без умолку. Он хотел получить ответы на все вопросы сразу же, как только они у него возникали. Для экскурсии по ранчо было уже слишком темно, но Картер пообещал Майклу, что они встанут на рассвете и пойдут осматривать конюшни. На следующий день было Рождество, и Майкла ждал особый подарок, который не мог уместиться под рождественской елкой.

Тейлор понимала, что Майкла бессовестно подкупают. Он был еще слишком и слишком беззащитен, чтобы устоять перед мощной лавиной подарков и прочих удовольствий, обрушившихся на него. Если бы она была уверена в том, что все эти подарки идут от чистого сердца и действительно объясняются стремлением Картера загладить свою вину за прошедшие вдали от сына восемь лет — все бы было еще ничего. Но она-то знала, что Картер отнюдь не благородный отец, если только он, конечно, в корне не изменился за эти восемь лет. А поскольку у нее не было оснований так считать, становилось ясно, что подарок, ожидающий завтра Майкла, преподносится вовсе не из благих побуждений.

Хотя у Майкла и слипались глаза, в постель он отправился с большой неохотой. Тейлор ушла следом за ним. Ее комната была расположена рядом со спальней Картера. А комната Майкла находилась напротив. Последняя была декорирована в американском колониальном стиле — в доме Толманов каждая из двенадцати спален имела свой стиль. Две односпальные кровати были покрыты алыми лоскутными одеялами. Небольшое окно выходило прямо на взлетно-посадочную полосу.

Обстановка комнаты, предназначенной для Тейлор, была более элегантной. В убранстве ее чувствовалась рука Уильмы. Выходя время от времени из постоянного алкогольного забытья, Уильма проявляла незаурядный вкус и умение обращаться с цветом и пространством. Тут были и светло-серое ковровое покрытие на полу, и покрывала, и портьеры персикового цвета, и масса подушек в серо-зеленых тонах.

Чтобы смыть с себя жирную дорожную грязь, Тейлор вымыла лицо и приняла душ. Со вздохом облегчения она скользнула под одеяло и удобно устроилась на пуховых подушках.

За целый день они с Картером обменялись от силы пятью фразами. Это была самая странная поездка в ее жизни. Но сейчас она так устала, что не могла больше ни о чем думать.

Рано утром Майкл, словно разрезвившийся щенок, уже тряс ее за плечо.

— Это пони! — вопил он ей на ухо. — Папа подарил мне настоящего пони! Вставай скорее, пойдем на конюшню смотреть его!

Тейлор, застонав, сползла с кровати. Натянув джинсы, свитер и сапожки, она следом за Майклом спустилась вниз. В доме было еще по-утреннему холодно. Из кухни доносился запах кофе. Выйдя из дома, полусонная Тейлор едва поспевала за Майклом, который чуть ли не бежал впереди нее. Кожаные сапожки она надела на босу ногу, и теперь ей было холодно в них. Впрочем, Тейлор не спешила еще и потому, что мысль о подаренном пони ее нисколько не вдохновляла. По правде говоря, ей было даже как-то не по себе от этого подарка. У нее возникло вдруг такое ощущение, будто ее ноги увязли в цементе и теперь ей будет трудно выбраться отсюда.

Добравшись до массивной двустворчатой двери главной конюшни, Майкл открыл ее, поднажав плечом на одну из створок. Тейлор ощутила густой запах лошадиного пота и свежего сена. В конюшне было тепло. Когда она проходила мимо лошадей, некоторые наиболее любопытные из них раздували ноздри при ее приближении. Майкл, бросившись вперед, скрылся где-то в глубине полутемного помещения. Затормозив перед нужным стойлом, он замер в восхищении. Подоспевшая Тейлор посмотрела туда, куда был направлен взгляд мальчика. И увидела чудесного маленького жеребенка, стоящего в углу. Картер ублажал животное, кормя его морковкой прямо из рук.

Лошадка имела золотистый окрас и шелковистую шерсть, а грива и челка у нее были светлые, цвета яблочного шампанского. На лбу виднелась белая звездочка. Трогательные коричневые глаза окинули гостей влажным взглядом и остановились на Майкле. Грациозно потопав ногами, животное доверчиво погрузило губы в его протянутую ладошку.

— Можно, я дам ему сахара? — спросил мальчик, взглянув на Картера.

— Ну конечно, сынок, — ответил тот. — Покорми его, а потом подойди ко мне, я тебя научу, как ухаживать за своей лошадкой. Первое, что надо знать о лошадях, это как сделать их здоровыми и счастливыми.

Картер взял щетку для чистки коней и остановился в ожидании Майкла, отправившегося за сахаром. К одной из стоек была прикреплена жестянка, в которой хранились лошадиные лакомства. Майкл вернулся с тремя кусками сахара в одной руке и яблоком в другой.

— Как он тебе нравится? — спросил Картер, повернувшись к Тейлор.

— Красавец, — ответила та.

— Похож на тебя, — усмехнулся Картер. — Поэтому я и выбрал его для Майкла. Его грива почти такого же цвета, как твои волосы.

У Тейлор мурашки по коже побежали. Лошадь тоже была собственностью. Очередное приобретение. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя вот таким же очередным приобретением семейства Толманов. Картер и его отец видели в ней — как, наверное, и во всех женщинах — своего рода домашнюю скотину. И теперь, много лет спустя, Картер по-прежнему сравнивал ее с домашним животным. Она скрипнула зубами, но напомнила себе, что его понимание женщин — это его понимание. Ее это больше не касается.

— Когда я смогу на нем покататься? — с надеждой в голосе спросил Майкл.

— Ну, на этом пони пока еще никто никогда не катался, — сказал Картер. — Нам нужно будет приучить его к седлу, и тогда ты самостоятельно сможешь объездить его.

— А это не опасно? — спросила Тейлор, прищурившись.

— Не волнуйся, Сюзен, — ответил Картер. — У этого маленького пони очень покладистый характер. Его предки были хорошими и весьма уравновешенными скаковыми лошадьми. Объездить его будет проще простого.

Глава 21

— Где все остальные? — спросила Тейлор у Картера, когда они вышли из конюшни.

— Кто это «все остальные»?

— Здесь же было много работников. А теперь никого не видно.

— После смерти отца я решил сократить их число. Сейчас у нас стало меньше коров, а для объездов дальних пастбищ я привожу рабочую силу из Мексики. Для повседневной работы на ранчо я оставил Люка и еще одного парнишку из местных.

— Почему ты решил сократить число работников? — не унималась Тейлор, заметив, что вокруг главной усадьбы все обветшало и требовало ремонта. Она подозревала, что это объясняется не только пренебрежением к ведению хозяйства.

— С коровами слишком много возни, — усмехнулся Картер. — Ты меня знаешь, я никогда не принадлежал к числу наиболее трудолюбивых людей на планете. К тому же меня куда больше интересуют инвестиции.

— Понятно, — сказала Тейлор. Его слова нисколько не убедили ее, но что правда — то правда: Картер действительно не относился к числу людей, которые сгорали на работе.