Целитель 11 (СИ) - Большаков Валерий Петрович. Страница 23

Сразу вспомнилось, как холодный датчик скользил по надутому животу, а на сером экране «Узис-3» проявлялись белесые тени, складываясь в ножки, ручки, головку… В ее дочь!

Отсылка к памяти сбавила минор. Ведь всё, как всегда! Те же самые гирлянды перемигиваются на елке, из телевизора рвется веселый говор «Кабачка 13 стульев». А Мишечка…

Он ведь живой! Только как бы спит. Но обязательно проснется! Рита улыбнулась, глядя, как Лидия Васильевна раскупоривает абрикосовый сок «Глобус». Не-ет, вовсе не из солидарности отказались гостьи от шампанского! Просто раньше именно Мише доверяли открывать бутылку игристого и пенистого, а теперь…

Покачав в руке бокал сока, девушка внезапно заговорила о том, что для нее самой стало табу.

— Знаете, я потом долго корила себя, всё искала вину, но так и не нашла… — Рита глянула поверх накрытого стола, в черноту за шторами, чуть тронутую желтыми блестками, рассыпанными по этажам. — Там, на яхте, была… такая… невысокая надстройка, но авиапушка пробивала ее насквозь — снаряды рвались с противоположного борта. Единственное укрытие — под бронепалубой, но надо было сделать десять шагов дотуда. Спуститься, открыть дверь, залечь… А времени нет! Вообще! «Фантом» стреляет, гад, и стреляет! Я упала, а Миша прикрыл меня… У него было такое лицо… Он словно прощался — и просил прощения. Думал, что не сможет меня защитить… Ну, да, хватило бы и одного снарядика — они мелкие такие, в два пальца толщиной, но нас бы порвало запросто. А пушка ударила по палубе, и брызнули осколки! Рикошетом! Я чувствовала, как Миша вздрагивал… Ох… Потом всё так закрутилось, завертелось… Я что-то делала, кого-то звала… Всё, знаете, как в тумане! По-настоящему я пришла в себя на борту самолета. На спецборту…

Лидия Васильевна всхлипнула.

— А давайте выпьем за Мишу! — сказала она звонким голосом.

— Давайте! — поддержала Настя.

Три бокала сошлись, издав гаснущий звон.

— Вкусненько, — оценила Рита, и чуть огорчилась, глядя на рассеянную маму Миши. — Ну, вот, и вы!..

— Нет-нет! — встрепенулась женщина. — Просто на ум пришло… Помнишь, ты как-то… Это в Германии было… Ты тогда рассказывала, как с девчонками лечила Мишу — наложением рук. И помогло же!

— А-а… — затянула девушка, отставляя бокал. — Да-а… Слушайте, а надо попробовать! — вдохновилась она.

— Так я и говорю! — с жаром поддержала Лидия Васильевна.

— Начинается, начинается! — подскочила Настя. — То есть, кончается! Год кончается!

Пани Каролина так и не допела — на экране высветились куранты Спасской башни. Легкий снежок косо скользил, трогая кремлевские ели, и крупным планом — чуть напряженное лицо Андропова. Так и не привык Юрий Владимирович к прямым трансляциям…

— Дорогие товарищи! — четко, даже слишком четко выговорил президент. — Мы провожаем уходящий тысяча девятьсот восьмидесятый год с разными чувствами… Много случилось всего — и всякого. Мы тщательно и последовательно перестраиваем плановую экономику, внедряя рыночные элементы, развиваем социалистическую интеграцию, и уже второй год подряд рост нашего ВВП превосходит четырнадцать процентов!

Мы одерживали победы, а нас пробовали на прочность. Наши ресурсы не дают коллективному Западу покоя. Но по обе стороны Атлантики снова просчитались, не учтя главный ресурс Советского Союза — человеческий! Народ и партия едины!

Именно поэтому мы поддержали народную Польшу, не дали расколоть соцсодружество зачинщикам переворота в Варшаве, и его заказчикам. Правда, в Вашингтоне нам прочат долгую войну с поляками… — он спокойно улыбнулся. — Нет, товарищи, войны не будет. Однако не стоит забывать о польском национализме и шляхетском гоноре — вот в чем корень всех бед! Надеюсь, четвертый раздел Польши охладит пыл националистов. ГДР уже приросла Силезией и Померанией, а к Советскому Союзу отошла польская часть Восточной Пруссии и Белостокская область. Но, в отличие от беспредела, учиненного властями Варшавы на так называемых «возвращенных землях» сразу после войны, поляки не будут подвергаться гонениям — ни в ГДР, ни в СССР. Национализм, товарищи, несет прямую угрозу завоеваниям Октября и вне наших границ, и в самом Союзе. Но мы не позволим врагам раздувать междоусобицы на нашей земле!

Добавлю к сказанному, что социалистическое содружество ныне сплочено, как никогда прежде. Новый лидер Югославии, Иво Милевич, решительно демонтирует порочную систему объединенного труда и основанную на ней «договорную экономику». Именно благодаря Милевичу была достигнута провозглашенная югославским руководством цель: «И после Тито — Тито!»

Иону Георге Мауреру, Генеральному секретарю Румынской компартии, лишь в ноябре вручили президентский скипетр, однако он успел за столь короткое время сделать многое. Например, восстановил Муреш-Венгерскую автономную область… Так же и Мехмет Шеху, Первый секретарь ЦК Албанской партии труда и Председатель Совета Министров Албании, успешно реализует курс «примирения с братьями по социализму»…

— А давайте, загадаем желание! — воскликнула Настя.

— Написать на листочке, — улыбнулась Лидия Васильевна, — потом сжечь — и выпить вместе с пеплом?

— Фу-у! — покривилась Гарина-младшая. — Еще чего! Да просто задумаем — и захотим, только сильно-пресильно!

— А давайте! — по-детски обрадовалась Рита. — Загадываем!

—…Поздравляю вас с новым, тысяча девятьсот восемьдесят первым годом! — донеслось с экрана. — С новым счастьем, товарищи! С новыми победами!

Накатил дальний гул, куранты звонко отыграли мелодию — и поплыл набат.

—…Три! Четыре! Пять! — громко считала Настя.

«Пусть Мишечка выздоровеет! — взмолилась Рита. — И пусть всё-всё-всё будет хорошо!»

— Двенадцать! Ура-а!

Бокалы, налитые соком, сошлись, цокая и звеня. Огромная голубая планета вкатывалась на следующий виток вокруг Солнца.

Четверг, 8 января 1981 года. День

Зеленоград, 1-й Западный проезд

Зябко кутаясь в шубку, Рита поднялась по ступеням к заводской проходной. Настя сегодня отдыхает после смены — очень гордая, она довезла подругу на Мишиной «Волге». Второй месяц с правами. Водит грамотно, осторожно, хоть и ойкает шепотом…

Рита сморщила носик — ей самой за руль рано пока. Доча упрется в руль… Да не дай бог!

Тот, кого она ждала, покинул проходную — крепкий мужчина лет сорока.

— Дик Владимирович! — запищала девушка. — Дик Владимирович!

Мужчина удивленно глянул на нее, поправив темные очки.

— Простите… — затянул он.

— Вы же Сухов? — затараторила Рита. — Военный представитель? Как это… Военпред?

— Ну, да… — подрастерялся Сухов. — Хм… Чем обязан такому вниманию?

— Понимаете… — заспешила девушка, и выдохнула, успокаиваясь. — Меня зовут Рита, я жена Миши Гарина. Помните такого?

— А-а! Ну, да, помню, конечно! — обрадовался военпред. — А где он сам?

— В больнице! — выпалила Рита. — Миша в коме, и… Понимаете… Он рассказывал мне однажды, что вы тоже обладаете… м-м… энергией или силой… Не знаю, как вы ее называете… Вы ее не потеряли?

Усмехнувшись, Сухов снял очки.

— Взгляните.

Девушка присмотрелась. Очки, как очки… Вот только на черных стеклах светились прозрачные точки, будто прожженные взглядом.

— Дик Владимирович! — Рита сложила ладони. — Помогите Мише!

— К-как? — оторопел военпред.

— Просто поделитесь силой! — горячо заговорила девушка, хватая Сухова за рукав. — Мы сегодня соберемся — я, Света, Наташка, Зиночка, Аля, Марина… У нас однажды получилось — мы спасли Мишу! В тот самый год, когда вы с ним встретились! Наложили руки — и передали Мише нашу энергию. У меня или у Светки той силы — ка-апелька! Но, когда мы вместе, она хоть что-то, да значит. А у вас ее много!

— Да мне не жалко, — растерялся Дик Владимирович. — Просто… Я никогда не пробовал… хм… делиться…

— Так попробуйте! — воскликнула Рита. — Да? Поехали⁈

— Поехали! — махнул рукой Сухов. — Уговорили…