Целитель 11 (СИ) - Большаков Валерий Петрович. Страница 34
Тот же день, позже
Околоземная орбита, борт ДОС «Алмаз-4»
— Вижу светящуюся точку — вправо на полтора деления от центра.
— Дальность десять километров. Идет разгон, — браво отрапортовал Кубасов, как бы между делом, и продолжил расписывать земные красоты. — Самая чистая атмосфера — над западом Тихого океана. Почему, не знаю. Над континентами она более мутная, особенно над Европой. Очень чистая в горах, а самая прозрачная над сушей — над Австралией и в районе Камчатки… Нет, над Австралией все равно чище, и песок там тоже очень чистого цвета… такого… светло-желтого… Да сам увидишь.
Почтарь с удовольствием кивнул. Пускай их «вторая основная экспедиция» засекречена, и фото экипажа «Луча-3» не напечатают в «Комсомолке», но Земля-то останется прекрасной и удивительной! Огненные россыпи ночных городов… Малахитовые воды вокруг Кубы… Выжженные плато Тибета цвета корицы…
Всё это будет его! Как-то у него поинтересовался один нищедух, не разумея, что же такого ценного в «неосязаемых впечатлениях»? А вот того! Еда — на день, одежда — на сезон, а впечатления — на всю жизнь!
— Двигатель включился, — прислушался он, тая улыбку. — Немного подрагивает, подрагивает машина… Переходим к сближению.
— Есть! — отчеканил Кубасов.
— Станцию наблюдаете? — справились с Земли.
— Да вон она! — Павел сбился с «космического» тона, и мигом построжел. — Станцию наблюдаем. Дальность пять тысяч метров. Крен девяносто градусов.
— Цель точно по центру, — поддакнул Кубасов. — Сближение идет нормально. Набирается скорость.
Маленькая искра орбитальной станции сияла, как самая яркая звезда неба. Сильно вытянутый носовой отсек «Луча» чуть заслонял ее, но оптика не врала — блеск «Алмаза-3» дрожал в перекрестье визира.
— Дальность одна тысяча метров. Крен постепенно выбирается.
— По нашим данным, — подключился ЦПУ, — у вас всё идет штатно.
— Всё в норме, — подтвердил бортинженер.
Вспыхнула надпись «Наличие цели», и Почтарь начал разворот.
— Есть захват!
— Дальность триста девяносто метров… Скорость три метра в секунду. Идем в графике.
Раскинув полупрозрачные крылья солнечных батарей, станция наплывала из черноты. Напряг дал себя знать — на лбу у Павла выступил пот, собираясь в мелкие горошины.
— Дальность? — расклеил он дрогнувшие губы.
— Дальность двести метров, — доложил Валерий Николаевич. — Наддув в норме. Подходим к станции.
— Идет торможение… Корабль готов к стыковке. Заметно работают движки — такие вспышки, вспышки идут… Вижу стыковочный узел, подсвеченный!
Цветные огни на станции просматривались идеально. Зеленый справа, красный слева — по горизонтали. Две пары белых огней мигали сверху вниз.
— Дальность шестьдесят метров… Станция пошла вправо… Начал гасить бок…
Почтарь быстро и слегка раздраженно утер лицо салфеткой.
— Есть гашение боковой… Идем на стыковку.
— Ожидаем касания… Есть касание!
Корабль резко дернулся, гася инерцию, и штырь «Луча» вошел в приемный конус «Алмаза».
— Есть сцепка! Приехали…
— Поздравляем! — включилась Земля. — Открывайте люк корабля. И аккуратно отворачивайте пробку.
— Паша, ты на один оборот отверни, и послушай, шипит или не шипит.
— Ну, отвернул… Зашипело. Выравнивается давление.
— Превосходно. Открывайте люк станции.
Почтарь первым вплыл на станцию. Прохладно, темно и очень тихо. Подсвечивая фонариком, он устремился к главному посту управления, и щелкнул тумблером. Зажегся неяркий свет, и тут же зашелестели вентиляторы, перемешивая стоялый воздух рабочего отсека.
Павел оглянулся. Первая основная прибралась за собой. Аккуратно закреплены книги бортовой документации, инструменты и приборы на своих местах. А к столу приклеены липкой лентой сухарики в пакете и при них таблетки с солевыми добавками.
Хлеб-соль от Джанибекова и Хрунова!
Ухмыляясь, Почтарь оттолкнулся и поплыл к переходному отсеку. Из недр корабля глухо донесся голос Кубасова:
— Паша! Принимай груз!
— Ловлю!
Первым лег в дрейф плоский зеленый ящик со снарядами калибра 23 миллиметра для пушки — довольно удачной модификации хвостового орудия бомбардировщика «Ту-22», доработанной для стрельбы в вакууме. Правда, наводить короткоствольное орудие следовало, ворочая всею станцией, лишь бы компенсировать отдачу. А иначе никак — каждый боеприпас тянул на полкило!
Уложив четыре снарядных ящика, Павел с почтением сопроводил ракету «космос-космос». На Земле ее упаковали в контейнер, заполненный азотом.
Командир корабля бережно вставил его в револьверную шлюз-камеру, и тщательно задраил пусковое устройство.
Выцеливаешь супостата, жмешь кнопку «Пуск»…
Лючок ПУ распахивается, диафрагма контейнера рвется, и — хлоп! — азотное облачко выстреливает ракету. Клик! Щелк! Проворачивается обойма…
Зарядив все восемь кессонов, Почтарь развернулся в воздухе, напарываясь на серьезный взгляд бортинженера. Кубасов молча протянул ему красный конверт.
Стараясь не суетиться, Павел вскрыл пакет и зачитал суровые строчки.
— «Колумбия» стартует утром двадцать первого, — сказал он ровным голосом. — Приказано сбить.
— Успеваем! — Кубасов кивнул со спокойным достоинством. — У нас три дня в запасе… — неуверенно развернувшись, он повел головой в сторону ТКС. — Там еще вода и продукты… Поможешь?
— Валерий Николаич! — фыркнул Почтарь. — Ну, а как же? Там, кстати, и моя контрабанда заныкана — фляжка армянского коньяку! Пригодится в хозяйстве…
Вторник, 21 апреля. Раннее утро
Калифорния, Ванденберг
Разбудили их в три часа утра. Почему манерная Элис называла утром глубокую ночь, останется на ее совести. Везде темно и тихо, а им: «Подъем!»
Джон Янг зевнул до того широко, что услышал хряск за ушами.
«Еще не хватало челюсть вывихнуть! — мрачно усмехнулся он. — Интересно, а допустят к полету с такой смешной болячкой?»
— Боб, — заворчал он, ревниво поглядывая на дремлющего Криппена, — хватит валяться!
— Встаю, командир… — простонал Роберт, и потянулся до сочного хруста.
«Еще один кандидат в инвалиды…» — мелькнуло у Янга.
Вообще-то, они оба баюкали человеческие слабости, как бы отгораживаясь от действа, ужасного и влекущего, что развернется несколько часов спустя. Страх не холодил — пугала неизвестность, как во все времена.
Недаром в астронавты охотно берут летчиков, те лучше подготовлены к космическим стартам. А вот они с Криппеном — флотские, оба закончили службу в звании кэптена, и сжились с океаном. Но что такое бездна вод в сравненьи с бесконечностью?
«Скоро узнаешь!» — усмехнулся Джон, и бодро сказал вслух:
— Завтракать, пилот!
— Слушаюсь, сэр! — Криппен дурашливо отдал честь.
После завтрака на астронавтов напялили оранжевые скафандры и усадили в автобус. В эти вялотекущие минуты Янг чувствовал себя немного посторонним. Он глядел в окно и дичился собственного отражения.
А больше ничего и не видать — тьма непроглядная. Единственное светлое пятно на горизонте — белый самолетик «Колумбии» да пара сигар ускорителей по бокам ржаво-оранжевого топливного бака.
Ворча, автобус одолевал дорогу, и с каждым ярдом «Спейс-шаттл» прибавлял в росте.
— Какое же оно всё громадное… — пробормотал Роберт.
Янг молча кивнул. Они вышли у стартовой площадки, а совсем рядом с ними воздвиглась гигантская башня обслуживания, высотой с семнадцатиэтажный дом.
Работали насосы, струился стылый пар, осаждая иней, и металл стонал, корчась из-за нечеловечески холодного горючего, готового литься, когда градусы упадут до абсолютного нуля.
— Пошли, — буркнул Джон.
Лифт поднял их на платформу с «последним туалетом на Земле». Янг вопросительно глянул на Криппена, тот мотнул головой, и криво усмехнулся: