Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Роулинг Джоан Кэтлин. Страница 187

— Я знала, что должно произойти, — сказала Мидж. — Я чувствовала, что это произойдет. Знала, что он собирается разбушеваться. Поэтому я спустилась с холма, продолжая снимать…

— Он видел тебя? — спросил Страйк, глядя на динамик, из которого доносился голос Мидж.

— Не тогда, он не видел, — сказала Мидж. — Я присела за одним из тех кустов со всеми этими цветами, чем бы они ни были…

— Забудьте о чертовом садоводстве, что случилось?

— Она говорила ему, что не может этого сделать. Плакала, тряслась — и тут старшая девочка начинает уговаривать отца оставить сестру в покое. Росс подошел к старшей девочке, стащил ее с пони, ударил по лицу и отправил в дом. Она попыталась остаться, но он снова ударил ее, и она ушла.

— Тогда я должна была побежать за ним, — сказала Мидж, — потому что другого удара не было бы, но я спряталась, снимая, а потом он повернулся к младшей девочке и сказал ей прыгать через эту чертову перекладину и хлестать пони кнутом, пока он не справится. Верхняя перекладина была выше, чем пони. Это было чертовски нелепо.

— Ребенок был в ужасе, но Росс кричал на нее, поэтому она просто бросилась прямо на прыжок, ударяя пони хлыстом, как он ей говорил, и пони просто пробил столбы и упал. Она перевернулась, и я услышал ее крик. Пони не мог подняться, потому что у него зацепилась нога, и она оказалась в ловушке под пони.

— И тогда я выбежала из кустов, — сказала Мидж. — Я знаю, как оказать первую помощь. Я не могла оставить ребенка в таком состоянии…

— И я уверена, что Росс был рад позволить тебе взглянуть на нее, и у него не было вопросов о том, почему ты прячешься в чертовом кусте…

— Что она должна была делать? — горячо сказала Робин, которая была полностью на стороне Мидж. — Продолжать снимать, пока девочку не раздавило насмерть?

— Я перелезала через забор, когда Россу удалось оттащить пони от нее, но я думаю, что у девочки как минимум сломана нога. Она было бледная, как чертова простыня.

— И тут Росс увидел меня, — сказала Мидж, — и закричал “кто ты, блядь, такая?” или что-то в этом роде, и — тебе это тоже не понравится, Страйк…

— Ты сказала ему, что все это снято на пленку?

— Да, сказала, — сказала Мидж. — А потом он набросился на меня с кнутом. Я думала, что такие вещи уходят вместе с викторианцами.

— Он оставил свою дочь лежать на земле со сломанной ногой, чтобы преследовать тебя? — спросила Робин в недоумении.

— Конечно, блядь, оставил, — сказал Страйк. — Из-за него у нее сломана нога, и вряд ли он теперь начнет о ней беспокоиться, верно? Я так понимаю, ты его обогнала? — спросил Страйк у Мидж.

— Конечно, — сказала Мидж. — Он не в очень хорошей форме. Ну, его везде возят, не так ли, ленивого засранца? Так что, да. У меня есть для тебя фильм, в котором много жестокости по отношению к детям и животным. Думаю, ты будешь рад, по крайней мере, этой части.

— Да, — сказал Страйк. — Надеюсь, Росс подумает, что ты какая-то чудачка, заботящаяся о лошадях… Ну, я бы не советовал такую тактику, но ты добилась отличных результатов. Молодец.

Когда Мидж повесила трубку, Страйк издал протяжный вздох облегчения.

— Ну, с этим фильмом и с тем, что получил Дев от взбешенной няней, я думаю, что с Россом покончено. Как только Бхардвадж скажет нам, кто такой Аноми, у нас останется два дела, и мы сможем сосредоточиться на Фингерсе и жирной оплате.

Робин не ответила. Страйк взглянул на нее сбоку, заметил ее каменное выражение лица и сразу догадался, что за ним скрывается.

— Я не рад, что ребенок пострадал.

— Я никогда не думала, что ты так думаешь, — холодно ответила Робин.

— Так откуда взгляд Медузы?

— Просто подумала: этим девочкам не поможет знание того, что их отец снят на видео, когда причинял им боль. Все, что может произойти, это то, что он будет более осторожен в том, кто может его увидеть.

Страйк достал из кармана электронную сигарету, перевел взгляд обратно на M11 и сказал,

— Я не забыл о попытке оказать им помощь. Если я смогу сделать и то, и другое, я это сделаю.

Глава 84

В чем был мой грех, чтобы заслужить это?

Кристина Россетти

Зара

Было почти семь часов, когда Страйк и Робин наконец въехали на окраину Кембриджа. Ясное весеннее небо теперь имело опаловый отблеск, и Робин, хотя и устала, заметила, как все чаще встречаются красивые классические здания, пока они ехали к колледжу Викаса Бхардваджа.

— Это иронично, — сказал Страйк, который читал с сайта колледжа на своем телефоне. — “Кайус” — один из парней, в честь которых, очевидно, было названо это место — “славился своими необычными правилами приема, запрещающими учиться здесь больным и немощным, а также валлийцам”... Ну, очевидно, все здравомыслящие люди будут с ним согласны насчет валлийцев, но я сомневаюсь, что Кайус захотел бы упустить Викаса Бхардваджа… Господи, и Стивен Хокинг тоже был здесь… четвертый по старине колледж… один из самых богатых…

— До него нелегко добраться, я полагаю, — сказала Робин, которая ясно видела колледж в спутниковой навигации, но ее направляли по ряду улиц, которые, казалось, уводили ее все дальше от него. — Ты готов идти пешком? Я не думаю, что мы сможем припарковаться рядом с ним, учитывая все эти автобусные полосы и пешеходные зоны.

— Да, без проблем, — сказал Страйк, переключаясь на другое окно своего телефона, где была фотография Викаса, который сидел в своем инвалидном кресле, одетый в светло-зеленую рубашку и джинсы, в окружении группы коллег-исследователей. Викас был действительно очень красив: густые черные волосы, квадратная челюсть и необыкновенно обаятельная улыбка, и на вид ему было около двадцати лет. Страйк мог сказать, что у молодого человека дисфункция в руках, которые были скручены сами по себе, и явно в ногах, потому что, как и у Иниго Апкотта, они имели признаки истощения мышц. Согласно надписи под фотографией, Викас и его коллеги изучали нейтронные звезды — предмет, о котором Страйк не знал ровным счетом ничего, — и позировали в Три-Корте, на фоне которого виднелся виридиевый газон и здания из золотого камня.

— Не похоже на идеальное место для жизни инвалида-колясочника, — прокомментировал Страйк, разглядывая узкие дверные проемы позади Викаса, которые, несомненно, вели к лестницам еще более узким и крутым, чем в отеле “Марин”.

Через несколько минут Робин припарковалась, и они вышли из машины, причем Робин теперь прокладывала дорогу по своему телефону.

Мимо них проходило много молодых людей, также наслаждавшихся мягким вечерним воздухом. Солнце придавало золотистый отблеск старым кирпичным зданиям. Робин, чья собственная студенческая жизнь закончилась так гротескно, вспомнила те короткие месяцы счастья и свободы, о которых она обычно избегала думать из-за того, что произошло с ней на лестничной клетке общежития. За прошедшие годы она пришла к выводу, что если бы насильник в маске гориллы не протянул руку из того темного пространства и не схватил ее, то они с Мэтью расстались бы еще до двадцати лет, разделенные конкурирующими интересами и жизнями. Вместо этого Робин бросила учебу, вернулась домой к родителям в маленький йоркширский городок, где она выросла, и прижалась к единственному мужчине в мире, который казался ей безопасным. Поскольку эти воспоминания оставались болезненными, она решительно переключила свое внимание на окружающий мир.

— Это было бы прекрасное место для учебы, не так ли? — сказала она Страйку, когда они переходили мост через реку Кэм и смотрели вниз на окаймленную ивами воду, на которой двое молодых студентов катались на лодках.

— Да, если тебе нравятся статуи и тоффы.

— Вау, — сказала Робин, улыбаясь ему. — Я и не знала, что ты такой грубый. — Ты же сам из Оксбриджа, почему такое отношение?

— Я — неудачник Оксбриджа, — поправил он ее, когда они вошли в Гаррет Хостел Лэйн, узкий переулок между старыми кирпичными зданиями.