Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Роулинг Джоан Кэтлин. Страница 40

Хартелла: ты же серьезно не думаешь, что полиция пытается проникнуть сюда?

<Аноми присоединился к каналу>

Аноми: это имеет смысл

Хартелла: почему?

Аноми: возможно, хотятзнать, убил ли Ледвелл один из нас.

Аноми: напугалась?

Хартелла: чего мне бояться?

Аноми: досье, которое ты принесла Блею, «доказывающее», что я Ледвелл?

Хартелла: кто тебе сказал?

Аноми: Пайпервайт рассказала Морхаузу, а он рассказал мне.

Аноми: это не проблема. Я уже все решил с ЛордДреком и Вил. Честная ошибка.

Хартелла: Я думала, ты будешь в ярости.

Аноми: нет, это довольно забавно.

Аноми: и не забывай о положительной стороне

Хартелла: о какой?

Аноми: Федуэлл мертва

Хартелла: О боже, Аноми, не шути.

Аноми: Тем не менее, я думаю, ты должна увеличить мой процент гонорара в качестве извинения.

Аноми: потому что, скажем прямо, без меня у тебя все хреново

Хартелла: Мне нужно поговорить с Ф.

Аноми: поговори

<Хартелла покинула канал>

Глава 21

С бессонных постелей поднимаются беспокойные духи,

И хитрые шутники надели одолженное обличье…

И безобидные заговорщики украдкой идут по дороге…

Джоанна Бейли

Обращение к ночи — радостный разум

— Спорим на десятку, что они решили не допускать новых игроков в игру Дрека, потому что думают, что за ними наблюдает полиция, — сказал Страйк Робин, когда их пути пересеклись в офисе в обеденный перерыв в четверг, через три недели после того, как они начали работать по делу Аноми.

— Я не принимаю это пари, — сказала Робин, которая доедала бутерброд за столом партнеров, аккаунт Аноми в Твиттере был на экране перед ней.

Несмотря на многочисленные попытки Страйка и Робин проникнуть в игру, они продолжали видеть анимированного Харти, который пожимал плечами и говорил им: «Попробуй еще раз, бвах». В настоящее время их единственная надежда исключить Себа Монтгомери или Уолли Кардью заключалась в том, чтобы Аноми написал твит в тот момент, когда одна из целей находилась под наблюдением и не использовала какое-либо цифровое устройство. Это была, мягко говоря, неудовлетворительная ситуация.

— Куда ты идешь? — спросила Робин у Страйка, который только что отдал Пэт квитанции и все еще был в пальто.

— Через пятнадцать минут сменю Дева, — сказал Страйк, взглянув на часы. — Думаю, сегодня вечером я пойду за Монтгомери в еще один хипстерский бар. Кстати, вчера я посмотрел пару серий мультфильма. Подумал, что должен, чтобы понять, какого черта мы расследуем.

— Твое мнение?

— Я думаю, это безумие, — сказал Страйк. — Кем должен быть этот персонаж Дрек?

— Я не думаю, что даже Джош и Эди знали, — сказала Робин.

— Как дела? — спросил Страйк, указывая на ленту Аноми в Твиттере.

— Несколько интересных моментов, — сказала Робин, — но пока ничего серьезного.

— Скоро мы должны полностью наверстать упущенное, — сказал Страйк. — Кстати, Филип Ормонд может встретиться с нами в следующий четверг. Он был в Ирландии. Школьные каникулы.

— Класс. Получил ответ от Кати Апкотт?

— Нет, — сказал Страйк. — Я поговорил с ее мужем, который сказал мне, что она навещает Блэя в больнице, и, похоже, это его сильно злит. Она не перезвонила. Может, попробую еще раз сегодня днем. В любом случае… наслаждайся Твиттером.

Апрельский день был солнечным, и короткая прогулка по Ньюман-стрит дала Страйку время выкурить сигарету. Увидев приближающегося Страйка, Шах двинулся по улице, не разговаривая с ним, что сообщило Страйку, что их цель остается внутри здания с ярким графическим дизайном в оформлении стеклянных двойных дверей

Страйк как раз раздумывал, не сесть ли в удобно расположенном напротив офиса кафе и заказать кофе, когда стеклянные двери открылись и появился Себ Монтгомери.

Он выглядел точно так же, как сотни других молодых людей, прогуливавшихся по улицам Фицровии в этот обеденный перерыв: среднего роста, худощавый, аккуратно ухоженная борода, темные волосы, коротко подстриженные сверху и по бокам, как у Уолли Кардью, и полностью черный костюм, состоящий из футболки, бомбера, джинсов и кроссовок. У Себа также была сумка через плечо и телефон в руке, в котором он сейчас что-то печатал. Страйк автоматически проверил ленту Аноми в Твиттере, которая была неактивна.

Страйку показалось, что он уловил в Монтгомери какой-то веселый настрой, как будто его рабочий день закончился, хотя было всего два часа дня. Это подозрение подтвердилось, когда Монтгомери, вместо того чтобы свернуть в какую-нибудь закусочную на своем пути, направился к станции метро на Гудж-стрит, а Страйк следовал за ним на расстоянии.

Детектив вскоре понял, что Монтгомери не поедет домой, потому что он сел на Северную линию. Страйк сел в тот же вагон, добровольно встав в угол и глядя на отражение Монтгомери в темном окне. Молодой человек сидел, широко расставив колени, фактически загораживая сиденья по обе стороны от себя, видимо, играя в какую-то игру на своем телефоне и периодически поглядывая вверх. Когда они подошли к станции Хайгейт, Монтгомери сунул телефон в карман, закинул сумку обратно на плечо и направился к дверям.

Страйк позволил группе из четырех молодых женщин пройти впереди себя вверх по эскалатору, так что он не был слишком близко к своей цели. Когда он достиг уровня улицы, его телефон завибрировал в кармане. Барклай прислал сообщение.

Кардью направляется на север. Возможно Хайгейт

Монтгомери покинул станцию и приблизился к высокому, преждевременно облысевшему молодому человеку, стоявшему неподалеку от входа. Джинсы, рубашка и куртка незнакомца были невзрачными и подходили как мужчине лет пятидесяти, так и человеку чуть за двадцать, каким, как предположил Страйк, он и был. Монтгомери и незнакомец обменялись рукопожатием, оба выглядели немного неловко, хотя, очевидно, знали друг друга, потому что Страйк уловил рутинный обмен репликами «как дела?» и «давно не виделись». Детектив задержался внутри, потому что ему было ясно, что Монтгомери и неизвестный молодой человек ждут, пока к ним присоединится кто-то еще, и не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться, кто был третьим лицом.

Уже на станции он написал Барклаю. СМ здесь ждет УК. Предлагаю поприветствовать друг друга и следовать за ними в тандеме.

Двадцать минут спустя, когда Монтгомери и его неизвестный компаньон, казалось, исчерпали все, что они могли сказать друг другу, Уолли Кардью появился через билетный барьер, одетый в джинсы и футболку с надписью «К черту спокойствие, умри в бою и Отправляйся в Валгаллу». Увидев Монтгомери и второго мужчину, он громко сказал своим дрекским фальцетом:

— Вы пара мукфлюков! — и двое других расхохотались, хотя Страйку показалось, что в выражении лица более высокого мужчины он увидел тень опасения. Монтгомери ответил взаимностью на сложное хип-хоп рукопожатие Уолли, и неспособность второго человека сделать это правильно вызвала ледяной смех. Троица вместе двинулась дальше по улице, и Барклай появился из того места, где он ожидал вне поля зрения.

— Шерлок Бигкок, я полагаю? — пробормотал Барклай Страйку.

— А ты, должно быть, Тартан Двенадцатидюймовый, — ответил Страйк. — Пойдём?

Они направились вслед за своими целями, которые были уже в двухстах ярдах от них, двигаясь в явно заранее оговоренном направлении.

— Что задумал Кардью? — спросил Страйк.

— Черт его знает. Он целыми днями сидит дома, — сказал Барклай. — Может быть, они собираются посетить место преступления. Где кладбище?

— Недалеко, — сказал Страйк, сверяясь с телефоном, — и мы идем в правильном направлении.

– А это что за идиот?

— Без понятия, — сказал Страйк.

Пока они следовали за тремя более молодыми мужчинами, Страйк снова открыл твиттер-аккаунт Аноми. Новых действий не было: в последний раз Аноми твитнул незадолго до одиннадцати часов утра, когда комментировал террориста, взорвавшего бостонский марафон.