Пестрота отражений (СИ) - Жукова Юлия Борисовна. Страница 2

— Исар! — окликает его Азамат, очевидно, настоящим именем.

Мужик тут же оборачивается.

Мать честная, ничего себе! Даже мы с Киром притормаживаем, а Азамат — тот и вовсе теряет дар речи. Вот это мужику досталось по физиономии: кривой на один глаз, лицо по диагонали рассечено несколькими глубокими бороздами, да и второй глаз подозрительный какой-то, уж не слепой ли.

— Здравствуй, — находится наконец муж, хоть и звучит неуверенно. — Мы вот тут были неподалёку, я подумал завернуть к тебе… Смотрю, хозяйство у тебя тут приличное…

— Да-а, — протягивает Исар, и по его тону понятно, что он не собирается говорить о хозяйстве. — Вот мы и встретились. Я-то о твоих злоключениях наслышан, а ты о моих — навряд ли.

— Я даже не знал, жив ли ты и где тебя искать, — укоряет Азамат слегка окрепшим голосом. — Хоть бы прислал весточку, раз наслышан.

— Да у меня как-то, знаешь, со старыми друзьями отношения не очень. Не хотел тебя в неудобное положение ставить.

Азамат пару секунд переваривает услышанное, а потом в два шага оказывается прямо перед Исаром и обхватывает его за плечи, так что тот теряет равновесие и тычется носом ему в плечо.

После небольшой неуверенной паузы Исар возвращает объятие.

— Так-то лучше, — негромко замечает Азамат, отпуская левую руку, чтобы сделать ею жест в нашу сторону. — А теперь познакомься, мои жена и сын.

После взаимного обмена любезностями Исар немного неловко предлагает нам отобедать, как будто на самом деле он предпочёл бы как-то иначе провести следующие пару часов.

Азамат щурится на него, словно заподозрил неладное.

— Вообще мы только что обедали, так что злоупотреблять твоим гостеприимством не будем. Но мне бы очень хотелось с тобой поболтать. Может, договоримся на другой день?

Исар как-то без энтузиазма пожимает плечами.

— Хорошо, давай… Я, правда, сейчас не могу сказать, когда буду свободен…

— Ну хоть телефонами обменяемся, созвонимся потом, — настаивает Азамат.

Кир бросает на меня скептический взгляд.

— По-моему, он не хочет общаться.

Я киваю.

— Но это странно в его положении.

Тем временем выясняется, что своего телефона Исар не помнит, так что теперь он пытается записать под диктовку Азаматов, но что-то не ладится. То так экран повернёт, то эдак, щурится, тычет не туда…

— Что у тебя со зрением? — обеспокоенно хмурится Азамат.

— Что-что, не видишь, что ли?! — внезапно рявкает Исар. — Одного глаза шесть лет как лишился — медведь порвал, а потом и второй начал… шутки шутить.

— А целитель?

— А что целитель, целитель говорит, через два года вовсе ослепну! Вот, вкалываю, пока могу, а то потом на что жить-то?

Азамат бросает вопросительный взгляд на меня, я киваю в сторону унгуца.

— Так, вот что, дорогой друг, — тоном, не терпящим возражений, сообщает муж. — Брось ты этот телефон и грузись-ка ты в унгуц, пускай тебя нормальные столичные целители посмотрят, пока есть на что смотреть.

Исар ещё некоторое время упирается, приводя доводы, что у него, мол, срочный заказ и наличность вся в дело вложена, но Азамат последнее время в вопросах здоровья — таран похуже меня, ни одни ворота не устоят. В результате минут через пятнадцать Исар с небольшим мешочком сменной одежды грузится к нам.

В унгуце поначалу пытается воцариться тягостное молчание, потому что Рубчий делает вид, что его волокут куда-то силой, а Азамат делает вид, что он строгий и суровый. На самом же деле строгая и суровая тут одна я, и я же беру на себя бразды правления ситуацией, извлёкши через голову Исара из багажника свои сканеры и прочие анализаторы. Мужик пытается вжаться в сиденье и загородиться руками, но Кир его высмеивает:

— Да она током не стрекает, чего вы шарахаетесь.

— Да так, неловко как-то, — бормочет тот, щурясь в зеркало заднего вида в надежде рассмотреть реакцию Азамата на то, что его жена перегибается через чужого мужика.

— Это ж разве неловко, — усмехаюсь я, втягиваясь обратно в салон. — Сейчас будет гораздо неловче, ахха-ха-ха!

И злорадно потираю руки.

— Лизонька, ну что ты меня дискредитируешь перед старым другом, — делано жалобным тоном произносит Азамат, с трудом сдерживая улыбку. — Ещё подумает, что я не способен призвать тебя к порядку.

Тут уже мы с Киром ржём в голос, да и сам Азамат примкнул. Исар настолько теряется, что мне удаётся навести на него сканер и начать измерения, прежде чем он опомнился и уполз по сиденью спиной вперёд.

— Что там, что там? — Кир уже суёт свой любопытный нос в экранчик сканера.

— Смотреть — смотри, но при Азамате не обсуждай, — строго предупреждаю я, — а то он за рулём, и если ему сплохеет, нам всем не поздоровится.

Исар улавливает в моём языковом творчестве тревожные намёки и уточняет:

— Что, прав целитель был, значит?

— Прав-то прав, — киваю я, — но в отличие от него я могу всё исправить. Детальная диагностика займёт дня два, а потом, скорее всего, с полмесяца придётся в Доме Целителей провести, это если оба глаза сразу делать. А если по одному, то месяц.

— Что значит «делать»? — опасливо интересуется Исар.

— Тебе лучше подробностей не знать, — отвечает за меня Азамат. — Лиза тебя вылечит в лучшем виде, за это я тебе ручаюсь. А как именно — меньше знаешь, крепче спишь.

— Ну, — не сдаётся Исар, — а зачем их по одному лечить, хотя бы?

— Чтобы можно было одним пользоваться, пока второй забинтован, — делится сакральным знанием Кир, до которого и самого эта свежая идея дошла относительно недавно, когда Азамат наконец-то собрался свести шрамы на ладонях и выправить пальцы.

— Чего уж там пользоваться, — пожимает плечами Рубчий. — И так не вижу ни шакала, а в вашем этом Доме мне и смотреть не на что. Уж лучше побыстрее расквитаться, хоть до конца месяца успею заказ доделать… если вконец не ослепну от ваших микстур.

— Микстур, — фыркают Кир с Азаматом в один голос.

— Тебе предстоит много узнать о целительстве, мой наивный друг, — добавляет Азамат. — А пока лучше расскажи, как ситуация в твоей профессиональной области? Можем на международный рынок выходить?

— Мы на своего-то покупателя недостаточно производим, — охотно переключается Рубчий. — И рады бы, но ограничивающий фактор — фурнитура, хорошие мебельные петли тут, неподалёку от столицы, делают двое, и один уже на покой собрался, а смены нет…

Весь оставшийся полёт мы выслушиваем стенания о состоянии муданжской металлургии за пределами звездолётостроения, но хотя бы пациент не нервничает.

Как я и предсказывала, к операции Исар оказывается пригоден и через несколько дней получает протез с одной стороны и реставрацию с другой. Мы с Киром долго сидели, сличали образцы радужки со старой фотографией пациента, чтобы глаза не отличались по цвету. Кир даже пожалел, что протезируем только один, а то можно было бы такую красивую золотистую радужку поставить, закачаешься…

Меж тем жизнь Дома Целителей течёт своим чередом. С утра я веду семинары у новобранцев и распределяю их на практику по дежурным врачам. Этих ребят мы готовим как первых муданжских врачей, заодно нагружая несложными санитарскими задачами. Группа подобралась неплохая — пятеро неприхотливых пареньков из глубинки, для которых это был почти единственный шанс пробиться на другой уровень жизни, и загадочная девушка откуда-то с востока, которая почти никогда не разговаривает, кроме как по делу, и вообще непонятно, что забыла в образовательной программе, но старается ещё пуще мальчишек.

Проконтролировав, как Арай — та самая девушка — разносит стационарным их дневные лекарства, я отправляюсь проведать давнего пациента.

Уут-хон живёт в предместье столицы и занимается юридической помощью мирному населению, а иногда подтыканием концов в хозяйстве наместников окрестных городишек. Об этом все более-менее знают, а вот о чём мало кто знает, это что Уут-хон со смаком и ироничной смешинкой в глазах рассказывает мне, что именно он помог примаскировать или оправдать, поскольку молчать он никому не обещал. Я же периодически довожу это всё до сведения Азамата, а он, в свою очередь, использует это как дополнительный инструмент управления наместниками, если там не случилось ничего чересчур криминального, и все довольны.