Маленькая для Шопена (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 5

- Это наша Лизонька. Мы ее удочерили. Она дочь покойной первой жены Аркаши. Ну куда ее было деть. Не в детский дом же отправлять. Тем более у нас своих пока нет.

Откуда им взяться если она три аборта сделала. Она мне так и говорила.

- Да, я всех троих уничтожила. Ненавижу спиногрызов. Убивала бы. На одну ногу наступала бы, а за другую рвала. Тебе повезло, что ты не малявка и на нервы не действуешь. Давай, вон пошла и чтоб я тебя сегодня не видела.

Дважды могла и не просить. Мне тоже на нее особо смотреть не хотелось. Вилкой в глаз штрикнуть очень даже, с трудом держалась. Сбежать от них? Ну такое удовольствие. Я прекрасно понимала, что найдут и вернут домой. А еще больше я ценила собственный комфорт и жить где-то в подвале и жрать крыс мне не улыбалось. Детдомовских видела несколько раз. Лысые, гурьбой идут, одежда одинаковая. Похожи на зэков. Худые, облезлые. Жалко их было. А чтоб меня жалели не хотела. Жалость – это унизительно. Жалость никогда не будет про меня. Я добьюсь в этой жизни многого. Или очень постараюсь добиться.

Потому я не сбегала. Пользовалась всем, что мне давали. Еда, одежда, кров над головой и учеба. Я грызла гранит науки изо всех сил, потому что понимала, что тупая дура никому не нужна и в жизни не устроится. А меня рано или поздно вышвырнут. Так вот пока этого не случилось надо пользоваться всем что дают. Я схватывала все налету, языки, математику, литературу, историю. Все. Пригодится. Я должна уметь себя обеспечивать если окажусь одна. А я окажусь. Это лишь вопрос времени.

- Тварь, даже выдрать не за что приносит одни пятерки, - ворчал отчим и смотрел на меня исподлобья. Я смотрела на него так же. Ненавидела, но молчала и терпела. Одного только понять не могла – зачем я им? Ведь есть какая-то причина…Переживать отсутствие ласки и любви было легко, воображая себя Джейн Эйр. Только я не позволю, чтоб меня отправили в приют. И в моей жизни точно не будет никакого Рочестера. Потому что я не бесхребетная дура, потому что я могу за себя постоять. В школе меня никогда не трогали. Я была очень колючей и острой на язык. Со мной связываться было бесполезно. Ударить тоже могла. Выучила одну простую истину даже если страшно, то нельзя показывать, что боишься. Иначе разорвут на части. Запах страха порождает жестокость. Я предпочитала напасть.

Все было сносно…пока мне не исполнилось тринадцать, и отчим вдруг не заметил во мне существо женского пола. Это было после какого-то праздника, он выпил со своими дружками, шел к себе в комнату, шатаясь и заметил меня в библиотеке. Подкрался сзади и вдруг неожиданно схватил, но я увернулась и отпрыгнула от него в сторону. Обычно он никогда ко мне не прикасался. А сейчас прямо шел на меня, его глаза противно блестели, со рта воняло перегаром.

- На мать похожа, русалка. Волосы такие же длинные, золотые, глаза зеленые. Сиси выросли? Дай пощупаю!

Я убежала и закрылась у себя в комнате. Потом старалась с ним не пересекаться, когда он выпьет. А ведь если полезет бежать придется. И прятаться тоже. С каждым днем становилось все хуже. Он начал приходить ночью и скрестись ко мне в дверь, стучать, ругаться матом. Я почти не спала, пряталась под кроватью и сжимала в руке кухонный нож. Если войдет – убью.

В одну из таких ночей мачеха прискакала. Увела его с боем. А утром поджидала меня под дверью. В волосы мне вцепилась. Трепала так, что искры из глаз сыпались, била кулаками в живот. Я не отвечала иначе было бы хуже. Она позовет охрану и меня в синяк сплошной превратят и в подвал закроют. Такое уже было.

- Сука такая! Ты что надумала, блядина? Меня выжить собралась? Я тебе матку наизнанку выверну мразь! Только посмотри на него! Чтоб у себя в комнате сидела, потаскуха малолетняя!

Так что Хромой можно сказать избавил меня от отчима, от мачехи…Но что меня ждало рядом с ним никто не знал. И я не знала, неизвестность пугала. Кто такой Хромой и что ему от меня надо. Как только смогу – сбегу от него. Еще одного извращенца мне только не хватало. И этот намного страшнее и опаснее отчима. Психопат конченый. Одно упоминание о его Фредерике чего стоило. Ремню имя придумал. Больной престарелый ублюдок.

В моей комнате было уютно, кровать с хорошим матрасом, постельное белье дорогое, ковер пушистый, полка с книгами. Окно панорамное в пол, без решеток. Ванная комната, туалет. В ванной джакузи, зеркала и шкафчики. Одежду мне новую принесли. Хорошую. Импортную. Угадали с размером. В основном юбки, кофты, платья, даже пару джинсовых штанов. Роскошь. Отчим особо не баловал и жена его.

Хромой пришел на четвертый день. Дверь своим ключом открыл. Страшный жесть. Заглянул в комнату и у меня сердце биться перестало. Я уже и забыла его лицо за эти дни. Ногу за собой тянет, к стулу подошел, уселся. Несмотря на хромоту походка уверенная, властная, как и его ровная спина и вздернутый тяжелый, грубый подбородок разделенный надвое глубокой ямкой. Светлые глаза не смягчают внешность, а наоборот отталкивают. Они холодные, цепкие, как у хищной птицы. Как и его горбатый нос похожий на клюв. Под его взглядом неуютно, страшно. Кажется что он в мозгах твоих копается и переворачивает их наизнанку.

- Садись.

Кивнул мне на стул, но я так и не решилась сесть в его присутствии. Словно стану слабее и не смогу защищаться. В его присутствии сразу стало очень тесно, неуютно. Как будто он занял собой все пространство. Даже воздух раскалился и словно потрескивал от напряжения. Я верила в то, что у каждого человека есть своя энергия и энергия Хромого очень мощная, черная и страшная. Она похожа на сгусток тьмы, которая засасывает все вокруг и может поглотить и меня тоже.

- Сядь я сказал.

Он очень высокий. Даже несмотря на то, что сидит на стуле я с ним почти одного роста. Подчинилась. Села.

- Я подумал насчет тебя и решил – ты остаешься здесь.

- И какого черта вам от меня надо?

- Тон смени. Со мной по-другому разговаривают и ты будешь.

- Спасителем себя возомнили? Думаете я не помню, как вы там всех уложили? Одно мое слово и вас за это посадят!

- Всегда понимай с кем разговариваешь, маленькая! – вкрадчиво сказал он и подался вперед. – Одно мое слово и твои крошечные кишки украсят этот ковер кружевным узором. Красное кружево — это так готично. Я люблю черное, но и от красного я в восторге.

- И будет не жалко ковра?

Усмехнулся и сложил волосатые руки на груди. Орангутанг хренов. Я должна придумать как отсюда убежать, должна найти лазейку и смыться потому что находится под одной крышей с этим человеком жутко. Он и на человека не похож особо.

- Куплю себе новый. Как ты понимаешь с деньгами у меня проблем точно нет. Значит так, Лиза. Впитывай правила этого дома. Повторять их дважды никто не будет. Бежать отсюда бессмысленно – я тебя найду и приведу обратно. А когда приведу обратно – накажу. За свои усилия, потраченное время и деньги на поиски. Фредерика помнишь? – тронул пряжку ремня, и я похолодела, - Я виртуозно им пользуюсь. Синяки — это малое на что способен Фридерик. Он может и до мяса и до костей, и на смерть. Ты мне веришь?

Я кивнула и поняла, что бледнею. Потому что я ему верила. Отчего-то этот ужасный человек ни разу не заставил меня усомниться в своих словах. Такие не блефуют. Но страх не уменьшил моего желания удрать, а только подхлестнул его. Я так спрячусь, что ты хрен меня найдешь, Хромой.

- За воровство я жестоко наказываю, за ложь тоже. Все остальное почти можно, кроме того, что нельзя. Так вот нельзя – заходить ко мне в комнату, разговаривать со мной если я сам не заговорил, орать, шуметь, портить этот дом и все что в нем находится. Потому что оно принадлежит мне. А портить то, что принадлежит мне я не советую никому. Все понятно?

Я кивнула.

- Сейчас можно разговаривать. Я хочу тебя услышать. Тебе все понятно?

- Да, мне все понятно. Можно вопрос?

- Валяй. Я готов ответить на твои вопросы. Сегодня я добрый.

А что бывает, когда он злой? Мясорубка как в доме отчима? За что он их всех убил?