Историк - Костова Элизабет. Страница 37

— А может быть, вас? — Она подняла зажатый в руке конверт.

— У меня появилась странная мысль, — медленно проговорил я. — Не знает ли он, где Росси?

Элен снова нахмурилась.

— Ни одна мысль не кажется пока особенно разумной, так почему бы и нет? — пробормотала она.

— Я не могу позволить вам вернуться в библиотеку. Или к себе. Он будет сторожить и у общежития.

— Не можете позволить?.. — в голосе послышались раскаты далекой грозы.

— Прошу вас, мисс Росси. Вы хотите тоже исчезнуть? Она помолчала, а затем насмешливо проговорила:

— И каким же образом вы намерены меня защитить? Мне вспомнилось ее странное детство, побег в Венгрию еще во чреве матери, политические интриги, позволившие девушке выбраться в другую половину мира ради научной мести. Если, конечно, ее рассказ был правдив.

— У меня есть идея, — медленно продолжал я. — Я понимаю, что это… не соответствует приличиям, но мне станет легче, если вы мне уступите. Мы можем найти в этой церкви кое-какие… амулеты…

Она подняла бровь.

— Свечи, крестики, что-нибудь такое… и купим чеснока по дороге домой… я хочу сказать, ко мне…

Брови поднялись еще выше.

— Я хотел сказать, если вы согласились бы проводить меня и… мне завтра нужно будет уехать, но вы могли бы…

— Поспать у вас на кушетке?

Она уже надела перчатки и скрестила руки на груди. Я покраснел до ушей.

— Я не могу отпустить вас домой, зная, что там вас станут искать. И в библиотеку, конечно, тоже. А нам надо многое обсудить. Я хотел спросить, почему вы думаете, что ваша матушка…

— Все это можно обсудить и здесь, — возразила она холодно, как мне показалось. — Что касается библиотекаря, не думаю, что он сумеет проникнуть в мою комнату, разве только… — Кажется, у нее на подбородке появилась маленькая ямочка. Или это от саркастической улыбки? — Разве только он уже научился оборачиваться нетопырем. Видите ли, наша матрона не допускает в общежитие вампиров. И мужчин, между прочим, тоже. Кроме того, я надеюсь, что он вернется за мной в библиотеку.

— Надеетесь? — поразился я.

— Он, конечно, не стал бы говорить с нами здесь, в церкви. Возможно, он поджидает нас снаружи. Я брошу ему кость… — Она снова удивила меня свободным владением английским. — Он покушается на мое право пользования библиотекой, а вы полагаете, что он может знать что-то о моем… профессоре Росси. Почему бы не дать ему меня выследить? А по дороге можем побеседовать о моей матушке.

Должно быть, я выглядел ужасно растерянным, потому что Элен вдруг рассмеялась, блеснув ровными белыми зубками.

— Ну, Пол, не кинется же он на вас среди бела дня!

ГЛАВА 21

Около церкви мы библиотекаря не увидели. Прогулочным шагом мы направились к библиотеке. У меня гулко билось сердце, но Элен держалась спокойно. В карманах у нас лежало по маленькому распятию, купленному при входе в церковь: «Возьми и оставь четвертак». Элен, к моему разочарованию, не заговорила о матери. Мне казалось, что она просто временно снисходит к моему безумию и задумала потихоньку улизнуть, едва мы попадем в читальный зал, но девушка снова удивила меня.

— Он опять здесь, — тихо заметила она в двух кварталах от церкви. — Я заметила, когда мы сворачивали. Не оглядывайтесь.

Я подавил готовое вырваться восклицание, и мы пошли дальше.

— Я поднимусь наверх, — сказала Элен. — Скажем, на седьмой этаж. Там уже тихо. Вы за мной не ходите. Он скорее пойдет за мной, если вас рядом не будет: вы сильнее его.

— Ничего подобного вы не сделаете! — пробормотал я, — Я, а не вы, занимаюсь поисками Росси.

— Ошибаетесь, Росси занимаюсь именно я, — так же тихо огрызнулась она. — И пожалуйста, не думайте, что я делаю это ради вас, мистер Голландский купец.

Я покосился на нее сбоку. Понемногу я начал привыкать к ее резким шуткам, и складка губ показалась мне насмешливой, почти игривой.

— Хорошо. Но я прослежу за ним и, если вы попадете в беду, смогу сразу оказаться рядом.

У дверей библиотеки мы расстались, изобразив дружеское прощание.

— Удачи в работе, мистер Голландец, — улыбнулась Элен, протягивая мне руку в перчатке.

— И вам, мисс…

— Тсс! — шепнула она и отошла. Я скрылся за стойку каталога и для виду вытащил наугад один из ящичков. Мне попался «Бен Гур — Бенедектин». Склонившись над карточками, я поглядывал на стол дежурного: Элен выписывала пропуск в фонды. Ее стройная черная спина была демонстративно обращена к длинному нефу библиотеки. Затем я увидел и библиотекаря, крадущегося вдоль дальней стены, под прикрытием стоек каталога. Когда Элен вошла в двери фондов, он успел уже добраться до «Е». Дверь была моей доброй знакомой, я чуть не каждый день проходил в нее, но никогда ее проем не разверзался так многозначительно, как теперь перед Элен. Вход в фонды оставался открыт целый день, но вахтер проверял пропуска у каждого входящего. Библиотекарь задержался у следующей буквы, затем нашарил что-то в кармане пиджака — должно быть, свой пропуск сотрудника, взмахнул карточкой перед вахтером и скрылся за дверью.

Я бросился к дежурной.

— Прошу вас, мне нужен пропуск в фонды.

Незнакомая дежурная писала ужасно медленно — мне показалось, прошла целая вечность, пока ее полная рука протянула мне желтый листок пропуска. Наконец-то и я прошел в ту же дверь и начал осторожный подъем по ступеням. Между металлическими ступеньками с каждого этажа виден был один пролет вверх — но не более того. Библиотекарь уже скрылся из виду, и я не слышал его шагов. Я миновал второй этаж — экономику и социологию. На третьем тоже было пустынно, только пара студентов занимались в своих отсеках. На четвертом я начал всерьез беспокоиться. Слишком уж было тихо. Нельзя было позволять Элен разыгрывать из себя наживку. Мне вспомнилась история Хеджеса — друга Росси, и я ускорил шаг. Пятый этаж — археология и антропология. Полно студентов, занятия какой-то группы младшекурсников: записывают, тихонько переговариваются. На душе у меня стало легче: ни здесь, ни этажом выше нет места тайным преступлениям. На шестом этаже я услышал над головой шаги, а на седьмом — в отделе истории — остановился, задумавшись, как войти, не выдавая своего присутствия.

Но этот этаж я знал как свои пять пальцев: это были мои владения, и я мог бы расхаживать здесь с закрытыми глазами, не задев ни единого стула, не зацепив плечом ряды не умещавшихся на полке фолиантов. Сперва все казалось так же тихо, как на других этажах, но, прислушавшись, я уловил в углу за отсеками сдавленные голоса. Голос Элен я узнал сразу, а второй — неприятный скрежещущий голос — наверняка принадлежал библиотекарю. У меня перевернулось сердце. Я понял, что они разговаривают в отделе Средневековья, — я уже подошел так близко, что различал слова, хотя все еще не решался обогнуть последний стеллаж. Они стояли за полками по правую руку от меня.

— Это верно? — враждебно спрашивала Элен. Снова раздался скрежещущий голос:

— Вы не имеете права совать нос в эти книги, мадам.

— В эти книги? Но, кажется, это собственность университета? Кто вы такой, чтобы конфисковывать библиотечные книги?

В голосе библиотекаря смешались злоба и сладкая настойчивость:

— Не надо вам иметь дела с такими книжками. Неподходящее это чтение для молодой леди. Сдайте их сегодня же, и забудем об этом.

— Они вам так необходимы? — Элен говорила раздельно и твердо. — Может быть, дело в профессоре Росси?

Я, скрючившись за стеной английского феодализма, не знал, браниться или кричать «Ура!». Элен несомненно заинтересовалась. Не сочла меня сумасшедшим. И готова мне помогать, пусть даже и в собственных целях.

— Какой профессор? Не понимаю вас! — почти выкрикнул библиотекарь.

— Вам известно, где он сейчас? — резко спросила Элен.

— Мадам, я совершенно не представляю, о чем вы говорите. Однако я настаиваю, чтобы вы вернули книги, необходимые библиотеке для иных целей. И предупреждаю — отказ отразится на вашей научной карьере.