Моё имя (СИ) - Соболева Анастасия. Страница 81

— До сих пор болит? — поинтересовался король, заметив, как пристально я разглядываю свою же конечность.

— Нет, уже всё прошло. Спасибо, что спросил. Не стоит волноваться.

— Как скажешь… Но, Ада, сколько бы я ни думал, всё равно не мочу понять, зачем тебе вдруг понадобилась эта мелочь? Так что, будь добра, объяснись, — потребовал Сирил, не удивив меня ни на йоту.

— Подумала, что мне тоже не помешает личная служанка, — соврала я, не моргнув и глазом. — Эта девочка выглядит способной, так что, думаю, Вику будет не сложно её всему обучить. А ты, Сирил? Почему так против?

— Лично против неё я ничего не имею, однако, в тоже время, и не симпатизирую мысли о том, что человек будет жить у меня в доме. Большинство людей — жалкие, пугливые и ни на что не способные существа, которые только и умеют, что доказывать своё превосходство, унижая всех тех, кто слабее их хоть на кроху. Я всегда придерживался идеи о том, что подобных отбросов, как среди людей, так и среди эксилей, следует держать от себя чем дальше, тем лучше и совершенно точно не собираюсь изменять этой своей точке зрения.

— Но, Сирил, думаю, ты кое-что забыл: Ада Норин ведь тоже из семейства гоминиды, рода человек разумный, — заметила я, изо всех сил стараясь сдержать внутри все те неподходящие для высшего общества выражения, которые так и лезли наружу.

— Но ты и не большинство…, — прошептал он, вдруг задумавшись о чём-то своём.

— Как и она. Я бы не обратила на неё внимание, если бы точно не знала: эта девочка не большинство.

Сирилу не нашлось, что ответить, и какое-то время мы просто ехали молча, любуясь проплывающими мимо окон пейзажами. Однако прошло совсем немного времени, и я услышала, как малышка, упавшая во время тряски ко мне на колени, начала шевелиться, медленно просыпаясь: её тихое, сонное «нет» вдруг превратилась в твёрдое и уверенное «ненавижу».

Открыв глаза, она тотчас застонала и скрючилась от боли в том месте, куда носоклювик всё-таки умудрился достать её своей чёртовой плетью три или четыре раза. После этого попыталась сесть, ещё не до конца понимая, где именно оказалась и что всё-таки произошло. Воспоминания вернулись к ней, лишь когда она хорошенько всмотрелась в моё лицо и, наконец, заметила перебинтованнуюруку. Глаза малышки широко раскрылись, а рот вытянулся чуть ли не до размеров буквы «о» — после чего она, кусаясь и царапаясь, выбралась из моей хватки, словно бы я была прокажённой какой-то, опустилась прямиком на деревянный пол и прислонилась к задней стенке кареты, вполне удачно спрятав лицо в своих же коленях.

— Эй, — пыталась я сделать хоть что-то. — Тебе не о чём волноваться: обещаю — с нами ты в безопасности. Всё плохое позади, слышишь? Теперь я о тебе…

— Чего ты от меня хочешь?! Я была готова там умереть! Хотела, чтобы этот ад наконец-то закончился! Так зачем ты им помешала?! Почему не дала разобраться со всем этим раз и навсегда?! — я не видела лица девочки, однако по дрожащему голосу было понятно, что сейчас она плачет.

— Думаю, тоже захотела, чтобы твой ад наконец-то закончился, — ответила я первое, что пришло в голову.

— Ты сумасшедшая, верно? К чему тебе такая, как я?

— Дай-ка подумать…, — я ласково улыбнулась малышке, непонятно зачем (она ведь на меня даже не смотрела!) и с трудом подавила в себе желание погладить её по голове (подобное испугало бы девочку лишь сильнее). — Ты милая и симпатичная: разве этого мало?

От шока и замешательства моя несговорчивая собеседница, наконец, подняла вверх голову с заплаканным лицом и опухшими глазами. Она посмотрела мне прямо в лицо и, самособой, я мило ей улыбнулась — однако услышала в ответ только это.

— Ты… Да что ты говоришь? Чёртово… Чёртово эксильское отродье!

Почему-то больше всего это задело не меня, а именно Сирила, который, всё это время просто молча за нами наблюдавший, тотчас начал вставать со своего мягкого места, буравя всепоглощающим пламенем скрючившегося чуть поодаль от его ног ребёнка. Долго не думая, я выставила между этими двумя больную руку, тем самым заявив, что в помощи короля нет даже малейшей необходимости, и вновь повернулась лицом к, плачущей на полу, малышке.

— Эй, разве так тебя учили знакомиться? Я покажу, как нужно, так что будь внимательной. Я — Ада. Ада Норин. И я человек. А как тебя зовут?

— Человек? Что за чушь?! Не верю!

— Кажется, тебе задали вопрос, — всё-таки подал свой голос Сирил, однако в этот раз больше не двигаясь с места, — на твоём месте ради собственного же блага я на него ответил бы.

Голос Сирила был словно с повреждённой ленты кинофильма, и даже когда его величество замолчал в ожидании, всё продолжал стучать у меня в голове. Казалось, что барабанные перепонки вдруг стали струнами скрипки, по которым Сирил водил своим смычком, не жалея сил. Эти непонятные звуки отражались стуком в висках и дрожью в губах, заставляя трепетать само сердце. Думаю, девочка у моих ног представила себе нечто весьма похожее, так как, ни с того ни с сего, вдруг заговорила, снова зарыв лицо где-то в коленях — в этот раз, скорее всего, больше от смущения, чем от страха.

— Венди. Я — Венди.

— Вот оно как. У тебя очень красивое имя, Венди. Мне действительно приятно с тобой познакомиться, — я протянула вперёд больную руку, всё-таки решившись погладить малышку по голове, однако, тотчас пожалела об этом: Венди стала отбиваться от неё, словно от направленного прямо в лицо пистолета.

— А мне ни капельки не приятно! — кричала она во весь голос. — С чего вообще человек ошивается вместе с эксилями?! Он ведь эксиль, да?! Разве это не делает из тебя предательницу?! Ты — враг человечества!

Я уже было хотела попытаться объяснить ей хоть что-то (вот только что я могла рассказать, находясь с королём в одной карете?), однако, Сирил, как и в большинстве случаев за сегодня, меня опередил.

— Моё имя — Сирил Первый Девериус, я — король этого мира, твой король, если, вдруг, до сих пор не дошло. И, поскольку моё терпение стремительно приближается к точке обрыва, советую прямо сейчас начать проявлять благоразумие, так как, на самом деле, я и сам не хочу, чтобы все старания Ады в деле твоего спасение оказались напрасны.

— Плевать! Я не просила меня спасать! А если ты действительно король, то я…

Договорить я ей не позволила, скоропостижно зажав рот рукою. Венди, конечно, пыталась освободиться, кусаясь и царапаясь, однако, закрыв глаза на вновь открывшуюся рану, я всё равно не разжала своей крепкой хватки. Злость Сирила и так уже на том уровне, который обычно удаётся достичь лишь Пандоре, и, боюсь, если Венди всё-таки продолжит говорить, — он наверняка кинется на неё, забыв обо всём на свете. Порою я действительно упускаю из виду, кто же Сирил на самом деле, более того, пренебрегаю фактами и тем, что ему абсолютно не нужны причины или же оправдания, дабы делать то, что он хочет. Пожалуй, однажды это может стать фатальной ошибкой для Ады Норин.

Слегка полуобернув голову, я тотчас успокоилась, отметив, что Сирил совершенно перестал обращать на нас внимание и вновь ушёл в созерцание уже столь близких к дворцу пейзажей. И что же его так разозлило? Слова Венди? Её попытка сопротивления? Моё спонтанное решение? Или же нечто совершенно иное и абсолютно невообразимое? На секунду в голове промелькнула мысль о том, что это мог бы быть сам факт сорванной сложившимися обстоятельствами прогулки, однако я тут же отмела её в сторону, как нечто совершенно невозможное: подобное — в стиле Пандоры — никак не Сирила.

Когда Венди утихомирилась и перестала выплёвывать мне в лицо «ненавижу», я рискнула отпустить свою руку, тем самым дав ей возможность вновь разговаривать. Слава всему, она поняла, что отныне стоит молчать из соображений собственной безопасности и больше не дёргалась — просто сидела на том же самом месте, скрючившись в колючий комочек. В ответ на это я тоже решила какое-то время не трогать малышку и предоставить ей возможность подумать обо всём произошедшем запоследние пару часов. Похоже, за свои десять лет она успела вынести немало боли и унижений,к тому же лишь сегодня утром была готова проститься с жизнью раз и навсегда. Да, ей определённо нужно подумать — как и мне, в принципе. Ада Норин тоже должна взять себя в руки и избавиться ото всех этих глупых мыслей и жалких воспоминаний, безостановочно лезущих в голову ещё с момента, когда впервые увидела малышку по имени Венди. Почему-то, смотря на неё, я вновь и вновь погружаюсь в прошлое, становлюсь глупой и беззащитной девчонкой, коей была до проклятой Охоты (позже — Жатвы), безвозвратно забравшей у меня всё то немногое, что и так было.