Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя. Страница 78

— Что ей от меня нужно? - бормочу себе под нос, пока Рора, пользуясь моим замешательством, продолжает тащить меня вперед.

— Если это то, о чем я думаю, - голос подруги становится заговорщицким, - ты будешь довольна.

Даже не пытаюсь узнать, что именно она думает, и просто подстраиваюсь под ее шаг.

За аркой располагается маленький сад, заключенный в узкую «клетку» каменных стен маленькой круглой площади. Очевидно, именно этот сад должен был вырасти на земляной насыпи по соседству, но что-то, как обычно, пошло не так. На скамейке среди деревьев сидит ссутулившая плечи тонкая женская фигура в простом коричневом платье. Она даже не сразу слышит наше приближение и поворачивает голову в самый последний момент. Замечает нас и потихоньку, опираясь на богатую трость, поднимается на ноги. Каждое движение дается ей тяжело - это сразу бросается в глаза. Как и перевязь на ее обезображенном свежими шрамами и ожогами лице.

Нэстрин говорил, что один глаз его сестры так и не удалось спасти, хотя лекари делали все возможное. Очевидно, что и безобразие, в которое превратилось ее лицо - тоже их максимум.

— Йоэль. - Ниа добродушно улыбается, но тут же прикрывает рот рукой, потому что из-за уродливого разреза в уголке рта улыбка превращает ее в страшного клоуна из темного цирка. - Я так рада, наконец, с тобой познакомиться.

Не знаю, что это за мистика, но ее голос и то, как она на меня смотрит, сразу располагают к себе. Даже нет мысли заподозрить, что все ее добродушие - показное, ненастоящее. Может, потому что она сестра Нэстрина? Или все дело в шрамах, которые нас обоих делают безобразными?

— Я очень хотела поблагодарить тебя сразу! - Она сводит брови «домиком», и весь ее вид наполняется искренним раскаянием. Как будто я какая-то важная персона, которую нельзя было оставить даже без формального «спасибо».

— Но лекари долго… пытались сделать…

Она еле заметно пожимает плечами и грустно вздыхает.

Рора тычет меня локтем в бок, видимо намекая, что я должна сказать что-то в ответ.

— Нэсс… - Запинаюсь. - Скарт эрд’Таф уже встречался со мной и передал от твоего имени слова благодарности. Я рада, что ты в порядке.

— Вряд ли это можно назвать «порядком», - она снова искренне улыбается, пытаясь пошутить над тем, что вызывает лишь горечь. - Но все-таки лучше быть живой уродиной, чем… мертвой уродиной.

Я уже почти сожалею, что судьба не свела нас раньше. И это впервые, когда я сразу, без причины, проникаюсь симпатией к незнакомому человеку.

— Вот, - она торопливо протягивает мне тяжелый ключ. - Это от моей комнаты.

Зачем бы мне это?

— Извини, я подумала, что… - Ниа снова вздыхает и с облегчением опускается на лавку. Видно, даже пара минут стоя даись ей с большим трудом. Кажется, Нэстрин говорил, что у нее безвозвратно повреждены еще и кости. - Я очень хочу тебя отблагодарить, но после случившегося брат отобрал у меня все деньги. Боится, что я могу сбежать после того, как он пообещал посадить меня под замок за тот чудовищный проступок. Поэтому… я подумала, что ты не откажешься взять какие-то мои вещи. Все, что тебе будет нужно! - тут же торопливо добавляет она. - Все равно все это мне больше ни к чему.

Я верчу ключ в пальцах и инстинктивно пытаюсь найти подвох. Она ведь не может предлагать все это всерьез? Семья Нэсса никогда не была очень богатой, но и беднячками, вроде нас, их тоже нельзя назвать. Поэтому мои родители так часто спорили: отец считал, что наследник эрд’Тафов - отличная партия для Тэоны, тем более что на тот момент Нэсс уже вовсю ухлестывал за ней и буквально ходил по пятам, а мать хотела для моей сестры более выгодную партию, считая, что с внешними данными Тэоны она может рассчитывать на большее. Я вряд ли найду в комнате Нии золотые горы, но мы с ней почти одного роста, и она такая же щуплая, так что как минимум мне подойдет весь ее гардероб. Кстати, то платье, которое сейчас на ней, абсолютно прекрасно: простое, без пестрой мишуры кружев и пафосной вышивки, но оно сшито из хорошей дорогой ткани. Если остальные наряды такие же - я буду на седьмом месте от счастья.

Если вдруг вы сейчас морщите нос от того, что я с такой легкостью соглашаюсь донашивать, то просто вспомните, что всю свою жизнь я только то и делала, что носила обноски с плеча старшей сестры. А мое первое платье - то самое непонятного канареечного цвета, полученное непонятно от кого - чуть не убило мою единственную подругу, потому что должно было убить меня. Так что нет, новый гардероб с чужого плеча меня абсолютно не смущает. Как и возможность взять все остальные вещи, которые смогут мне пригодиться.

Но ведь должен быть подвох?

— Я просто хочу хоть как-то тебя отблагодарить, - говорит Ниа, перебирая пальцы, словно паучиха - шелк своей паутины. - Потому что вдруг поняла, что могла умереть в тот день. И что, когда звала на помощь - кроме тебя никто не откликнулся.

Кстати, это правда. Как правда и то, что мне тоже потребовалось провести определенную борьбу с инстинктом самосохранения, прежде чем вернуться обратно в огонь.

— Это у нее от шока. - расписывается за мое молчание Рора и снова больно тычет меня локтем.

Когда останемся одни, я обязательно проведу с ней беседу насчет того, что в последнее время она стала слишком много себе позволять. И это я еще молчу о ее непрекращающихся попытках нанести мне глубокую душевную травму своими «романтическими похождениями».

— Спасибо, - говорю я, опуская ключ в поясную сумку.

— Слава Взошедшим, - с облегчением улыбается Ниа. - Я отбываю через час, но предупредила воспитателя, что за вещами из моей комнаты приедут только вечером. У тебя есть это время, чтобы беспрепятственно туда попасть. Я не смею надеяться, что это хоть как-то сможет передать мою признательность, но…

Она неожиданно замолкает, глядя куда-то мне чрез плечо.

Оглядываюсь, чтобы увидеть стоящую позади нас группу студенток, которые наблюдают за нами и даже обсуждают наш разговор. Конечно, ведь за все время, что я здесь нахожусь, единственными, кто не боялся открыто вступать со мной в контакт, были только смертные. А тут, нате-пожалуйста, целый милый разговор, да еще и у всех на виду. Если бы Ниа не собиралась уезжать, никакая благодарность не позволила бы ей так открыто разговаривать с императорской рабыней.

— Все это очень мне поможет, - торопливо говорю я, еще раз бормочу что-то о ее скорейшем выздоровлении, а потом хватаю Рору за локоть и поскорее утаскиваю прочь с каменной площадки.

Глава сороковая

Пробираться в женские спальни оказывается тем еще приключением. Потому что, даже когда я шла по хлипкому веревочному мосту в разрушенную башню, где погибла моя сестра, меня не подстерегала самая главная опасность - студентки. Нам с Ророй трижды удается избежать столкновения, но один раз оно все-таки происходит, и чтобы минимизировать потери, когда моя подруга отчаянно вступает в словесную перепалку, я снова утаскиваю ее в безопасный пыльный закоулок. Где, конечно же, делаю внушение.

— Но ведь нельзя все время молчать, - негодует она, порываясь вернуться на «поле сражения» и закончить начатое. Как минимум она точно не готова покидать битву без трофея - вырванного на память клока волос и оторванного кружевного манжета.

— Тебя и правда крепко стукнули, - ворчу я, удерживая подругу на месте, пока студентки, потеряв к нам интерес, не удаляются достаточно далеко, чтобы не были слышны даже их шаги.

— Я просто не собираюсь молчать, если оскорбляют мое достоинство!

— И давно оно у тебя стало таким трепетным?

Пока Рора пускается в пространные возмущения, выглядываю, чтобы убедиться, что путь свободен, и снова тащу ее за собой. Но на этот раз уже крепко держу за руку, чтобы прежде, чем дергаться навстречу очередным опасностям, Рора понимала, чем рискует - как минимум, собственной оторванной рукой.

Комнату Нии находим на третьем этаже. Прежде чем войти, на всякий случай проверяю дверь и порог. Мало ли что. Если бы я не была такой подозрительной, то уже давно бы облегчила кому-то жизнь своей смертью. Но не нахожу ни рун, ни «случайно» забытых странных предметов, ничего, что давало бы повод подозревать ловушку. И ключ в заме проворачивается легко, не то, что мой, который мне приходится в буквальном смысле слова тянуть двумя руками, как ржавый рычаг.