Части ее тела - Лавряшина Юлия. Страница 1

Юлия Александровна Лавряшина

Части ее тела

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

– Даже не мечтай, – заявил Артур, когда я между делом сообщила ему о том, что собираюсь на вписку.

Сначала он, правда, подавился любимым «медальоном» из свинины, наверное, в слове «вписка» ему послышалось нечто омерзительное. Пришлось наскоро объяснить, что так называется вечеринка, на которой собираются незнакомые друг другу люди, познакомившиеся в сетях. Меня позвали на это сборище в ВК, и мне показалось заманчивым провести вечер с людьми, которые совершенно ничего обо мне не знают. И больше мы никогда не увидимся вживую…

Сережке с Никитой не требовалось расшифровывать такие простые понятия, мы говорили на одном языке, но оба замерли, уставившись на Логова, точно он и впрямь мог запретить мне что-то… Сам же миллион раз повторял, что не отец мне, хоть и любил мою покойную маму. Скорее, старший друг. Разве друзья смеют влиять на наши планы?

Но уже вспомнилось, сколько раз мои планы приводили к тому, что Артуру Логову приходилось вытаскивать меня чуть не с того света. И ни один из нас не хотел повторения. Поэтому я тоже промолчала.

– Вот чего ты, а? – протянул он расстроенно. – Хорошо же сидели…

Мне тоже нравилось это кафе, оформленное в стиле «Криминального чтива». Курить здесь не разрешалось, как и везде теперь, поэтому по залу витали приятные запахи кофе, корицы, сдобы и еще чего-то сладкого, напоминающего аромат кокоса, от которого у меня волновалось сердце. Сейчас было не так многолюдно, как вечерами, когда включалась мягкая подсветка, и тени сливались одним темным маревом, которое не пугало, а умиротворяло, создавая иллюзию едва ощутимого покачивания. Хотелось сидеть и сидеть здесь с тарелкой салата или чашкой кофе, смотреть на Артура, отмечая, как косятся на него все девушки, слушать его рассказы о том времени, когда меня и на свете не было…

Мы бывали здесь не раз, но впервые Артур взял с собой своего помощника Никиту Ивашина, а тот позвал Серегу Малышенкова, с которым они теперь были точно попугаи-неразлучники, хотя совсем недавно последний считался моим другом. Мы даже учились с ним в одном классе до тех пор, пока Сережку из-за его дури не вышибли из школы. А до того мне приходилось вечно помогать ему и поддерживать… Но когда он с легкостью променял меня на Никиту, я не была в претензии, мне даже спокойней стало, что не придется возиться с каждым из них в отдельности.

– Мало тебе Умника?

Это было жестоко с его стороны, ведь ту историю я старалась не вспоминать. Прошлогодний май зиял в моих воспоминаниях кровавой дырой, которую я в ужасе обходила, заглядывая в прошлое. Туда кануло все, что я любила в этой жизни… Как Артуру удалось удержать меня на краю? И как он может теперь так спокойно говорить об этом?

Мысленно отпрянув, я возразила:

– Это другое. Не свидание, а вечеринка. Тусовка. Там будет полно других девчонок. Ты сам говорил, что мне нужно хоть иногда общаться с ровесниками.

Артур сделал обиженную гримасу. Но по тому, с каким воодушевлением он вернулся к мясу, я с облегчением поняла, что уговорить его, кажется, возможно.

– Хочешь сказать, тебе скучно со мной?

– Тебе сорок лет, – без церемоний напомнила я. – Не могу же я все свободное время проводить со стариком…

Он аж задохнулся:

– Сашка! Я – старик?! Да я чувствую себя на двадцать пять…

– Все старики так говорят. Училась бы я в институте, мне бы там хватало общества. Но раз я такая бестолочь, что никуда не поступила…

– Ты и не поступала!

– … и поэтому безвылазно сижу дома…

– Ты помогаешь мне проводить расследования, – возмутился Артур, потом покосился на Никиту: – Нам…

Не утвердив его поправку, я заявила:

– Чтобы совсем не превратиться в бабульку на лавочке, для которой все вокруг проститутки и наркоманы, мне нужно хоть иногда общаться с себе подобными.

– А их тебе не хватает? – Артур кивнул на мальчишек, которые замерли с одинаково вытянувшимися лицами, точно проходили серьезную проверку на годность.

– Ты не допускаешь, что мне интересны не только мальчики?

– А кто еще? – удивился он искренне.

И тут же сам расхохотался, заставив обернуться всех посетителей, и – на ходу – молоденького официанта, поднос которого опасно накренился. У меня даже рука дернулась – подхватить. Лица застыли, одинаково вытянувшись: «Что смешного?» Почему людей всегда пугает подозрение, что это смеются над ними?

В этот момент Сережка побелел так, будто увидел санитаров из той самой психиатрической больницы, откуда я помогла ему сбежать. Качнувшись вправо, он спрятался за Артура, сидевшего напротив. Любой на моем месте попытался бы вычислить, на кого был направлен его взгляд за секунду до этого, но Логов уже научил меня сохранять самообладание в тех ситуациях, которые зиждутся на опасности. Какой – я еще не поняла, но раз Серега был напуган до дрожи…

– Кто там? – тихо спросила я, глядя в тарелку.

Запеченная рыба совсем остыла, пока мы спорили, да и вообще она оказалась не особенно вкусной. Точнее, безвкусной. Где та крымская барабулька, которой кормил меня Артур, когда мы ездили в Евпаторию? Кроме вкусной рыбки, там оказалось не много хорошего, но мама учила меня оставлять только приятные воспоминания. Она была самым лучшим…

Как-то замедленно моргнув (я заметила это даже периферическим зрением), Сережка пробормотал:

– Там один из этих…

– Скинхедов? – догадалась я.

Он коротко кивнул, точнее, дернул головой. И сразу все изменилось: угасли ароматы, воздух стал дымным от тревоги и напряжения – где-то тлел огонь нераскрытого преступления, следы которого попытались тщательно скрыть, но от этого они не исчезли совсем. В этом мареве лица людей, сидевших за столиками, больше не выглядели симпатичными и расслабленными. Их черты оказались смазаны, и мне чудились ку-клукс-клановские капюшоны вместо голов…

Невозмутимо орудуя ножом и вилкой, Артур уточнил самым легкомысленным тоном, который я уже хорошо знала: так наш следователь вел себя, когда чуял запашок преступления:

– О чем речь, ребята?

Никита незаметно качнул головой: «Не надо!» Я и не знала, что Сережка уже растрепал ему, как стал свидетелем убийства… Рискованно с его стороны, ведь Ивашин теперь тоже был штатным сотрудником Следственного комитета. Но Логову он, как я поняла, и словом не обмолвился, к чему и меня призывал.

Только это больше не имело смысла: Артур уже впился в Серегу, даже если тот сам этого еще не почувствовал, и все равно вытрясет из него признание. Лучше было не сопротивляться…

– Серега видел, как скинхеды летом забили до смерти двух таджиков, – произнесла я ровным тоном, все еще удерживаясь от того, чтобы посмотреть на убийцу. – Один из них сейчас тут.

– Там столько крови было, – пробормотал Малышенков, и побелевшие губы его затряслись, точно он вновь увидел это наяву. – Они головы им размозжили… Кусочек мозга мне на кроссовку прилетел…

Артур молчал пару секунд, не дольше. Потом спросил, не глядя на Сережу:

– Где он сидит?

– Прямо у вас за спиной, – прошептал тот и судорожно облизнулся.

Мне все еще казалось, что он готов потерять сознание.

– Он тебя знает в лицо?

– Видел. Может, не помнит?

– Свидетеля убийства? Не смеши меня. Сколько их всего там было?