Когда боги спали - Коул Аллан. Страница 23

— Я так горжусь тобой, Сафар, — сказала сестра.

Сафар был удивлен ее реакцией. Сон был столь реалистичен, что он ожидал от нее нагоняя. И вместо того, чтобы поблагодарить, он пробормотал, что виноват.

— Да что с тобой, Сафар? — спросила она. — Как ты можешь быть виноват, если прославил нашу семью?

Ирадж, услыхав диалог, протиснулся к ним.

— Сафар просто устал, — сказал он и хихикнул. — Пронзать демонов копьем — тяжелая работа.

Все рассмеялись, как над самой веселой шуткой, которую им приходилось слышать. Эти слова передавались из уст в уста, и вскоре вся толпа покатывалась с хохота.

Таким был еще один урок, который постиг в этот день Сафар. Успех обращает каждое слово человека в чистейшее золото. А с такой задачей не мог справиться ни один из ныне живущих или уже умерших магов.

На следующий день все собрались у храма для похоронной церемонии. Губадан надел скорбную желтую мантию, а жители обвязали пояса желтыми шарфами и намазали на щеках золой следы слез. Тела семерых погибших солдат каравана возложили на плот, украшенный красными ленточками в честь Тристоса, бога, правящего в Королевстве Смерти.

Негромко отбивали такт барабаны, Губадан молился за бедных чужестранцев и окроплял завернутые в белое тела священным маслом. Когда солнце достигло зенита, Коралин, одетый в ниспадающие золотистые мантии с розовой бахромой, шагнул вперед, чтобы поджечь разложенные вокруг тел просмоленные щепки. Затем Ирадж и Сафар с помощью длинных шестов, украшенных лентами, толкнули плот дальше в озеро. Его потихоньку отнесло к середине. Все вознесли свои молитвы, когда в небо поднялся густой столб дыма. День стоял безветренный, и дым поднимался высоко, клубясь под сияющими белыми облаками, а затем разбивался на серые ленточки. Позже все сказали, что это был добрый знак.

Сафар, молитвенно склоняя голову, бросил случайно взгляд в сторону и увидел женщин из каравана, сбившихся в молчаливую группу. Они надели тяжелые мантии и скрыли лица вуалями, и поначалу он не мог разобрать, которая же из них Астария. Но тут он увидел, как одна маленькая фигурка сдвинула вуаль в сторону, и оттуда выглянул один глаз. Глаз, отыскавший его. Темный глаз, с длинными хлопающими ресницами. Сафар улыбнулся. Изящная белая рука помахала ему. Затем вуаль вновь опустилась. Сафар отвернулся с бешено бьющимся сердцем и обжигающей болью в чреслах от этого обещания, которое он разглядел во взгляде и жесте девушки.

Губадан подтолкнул его в бок. Пора было затягивать похоронную песню.

Волынщик задал медленный темп, и один за другим подключились остальные инструменты. Сафар поднял голову, и полились ясные печальные слова:

В безмятежном воздухе слова разносились далеко. И когда стих последний звук, все всплакнули.

Позднее Коралин и деревенские старейшины собрались, чтобы обсудить таинственное появление демонов. Сафара и Ираджа пригласили поприсутствовать, и все оказались в большом, ярко раскрашенном шатре хозяина каравана, раскинутом возле караван-сарая.

Сафару еще не доводилось видеть такой роскоши. Пол в несколько слоев покрывали пушистые дорогие ковры. Вокруг установленного в центре очага, на котором слуга хлопотал над котлом с дымящимся бренди, лежали подушки и валики. Слуга помешал в котелке, на поверхность всплыли всевозможные фрукты, и Сафар ощутил такой аромат, что опьянел от одного вдыхания. Занавеси разделяли шатер на отдельные комнаты, и в одной стороне Сафар разглядел силуэты куртизанок, подошедших поближе, чтобы слышать, о чем говорят.

— Вот как оценивает ситуацию Коралин, — сказал хозяин каравана. — Атаковавшие нас демоны принадлежали, скорее всего, к их худшей и глупейшей, незаконно действующей части. Но их действия пойдут нам на пользу, поскольку когда остальные демоны увидят, что эти не вернулись домой, то поймут, что нельзя безнаказанно нарушать установления богов.

Старейшины, вполголоса переговариваясь, выразили свое согласие с такой оценкой.

— Что же нам предпринять? — сказал Коралин. — Каков наш следующий шаг? Коралин потому так спрашивает, что полагает: успех дел зависит от нашего единства.

— Думаю, следует предупредить власти, — сказал Губадан.

Коралин приподнял кустистые брови.

— Вы в самом деле так полагаете, святейший? — спросил он. Затем оглядел остальных. — А кто они такие, эти власти? Коралин неподвластен королю. Он сам над собой господин.

Бузал, глава совета, старейший из всех в свои восемьдесят лет, сказал:

— Кирания тоже живет по своим законам. Нами никто не правит. — Бузал усмехнулся, демонстрируя темные десны с остатками зубов. — Наш жрец, — он указал на Губадана, — дает нам лишь законы природы. Но я не думаю, что эти законы многое могут сказать.

Губадан погладил смущенно бороду.

— Конечно, мы живем в отдалении, — сказал он. — И храм наш не считается столь уж значительным. Но разве предупредить других — не наш долг?

— Да ерунда это все, не стоит и козьего дерьма, — вмешался Форон, деревенский кузнец. — Разумеется, я не хочу никого оскорбить. Но о чем предупреждать? Демоны сдохли, и теперь от них осталась лишь вонь. Вряд ли кто-нибудь еще появится. Вот и все. Сказке конец.

— Но почему бы не предупредить? — спросил Губадан. — Что в этом плохого?

Коралин хмыкнул, и все повернулись к нему, ожидая, что он предложит.

— Я не знаю здешних мест, — сказал хозяин каравана. — Торговые дела впервые занесли меня сюда, в эти горы, за которыми рынки Валарии. А купить соответствующую карту у братьев торговцев — дорого. Даже если это первое путешествие принесет мне прибыль, о которой я мог бы только мечтать, все равно за одну поездку мне не окупить вложения.

Он покачал большой лохматой головой.

— Даже если бы Коралин был менее значительным человеком, — сказал он, — этот инцидент заставил бы меня призадуматься. И я бы не решился на повторную поездку. А зная достаточно хорошо моих собратьев, хозяев караванов, я могу уверенно заявить, что они почувствуют то же самое, как только узнают, что в этих горах стало небезопасно.

Люди зашептались. Если Коралин сообщит о случившемся, то Кирании грозит катастрофа. Вся торговля, осуществляющаяся через Божественный Раздел, пойдет прахом. Кирания не просто пострадает. Сама жизнь ее поблекнет.

— И тогда мы не только не увидим караванов, — сказал отец Сафара Губадану, — но и пилигримов больше не будет.

Старый жрец вздрогнул. Все знали, как существенно зависел он от подаяний тех, кто посещал храм богини Фелакии и священное озеро.

— Да, — сказал он, — теперь я вижу мудрость твоих слов, Каджи. Однако вдруг мы ошибаемся, и эти демоны не окажутся здесь единственными? Мы ведь отрезаны от остального мира. Новости ползут медленно. Что, если демоны напали и в других местах? И в таком случае наше молчание не только бессмысленно, но и опасно.

Ирадж кашлянул. Все посмотрели на него. Он вспыхнул от такого внимания, но затем отважился на речь перед старейшинами.

— Прошу прощения, — сказал он. — Как вам известно, не так давно мне довелось совершить длительное путешествие, в том числе и через Валарию. И я не слышал на рынках ни о демонах… ни о прочих опасностях. Кроме обычных — о мародерствующих бандитах.

Губадан мягко вмешался, поясняя остальным слова Ираджа, осторожно рассказывая о том, что парень прячется здесь от кое-кого из собственного племени. Однако Коралин тут же ухватился за эти слова, решив напомнить, что кроме демонов есть и другие опасности, которые надлежит обсудить.