Восхождение Мрака - Орлова Тальяна. Страница 10

Сам он еще долго не вернется. Даже если договорятся с Нарегой, улажена будет только одна проблема, а их теперь скопилось и вооружилось несколько. Означает это лишь одно: я не имею права упустить свой шанс.

Первой из обещанных визитеров заглянула повариха. Вздыхала и вспоминала, как я при самом Саймоне Сто Девятом ее стряпню расхваливала: подавальщица Морушка тогда все слышала и на кухне рассказала, пожилая кухарка отчего-то прослезилась, как если бы почувствовала себя самым важным в мире человеком. Слишком близко к сердцу приняла, хотя ничего особенного я не совершила: мне хоть прачка, хоть Властитель Света – все едино. Очевидно, прислуге настоящую причину моего заточения сообщать не стали, чтобы не плодить преждевременные слухи, вот они и придумали себе разные объяснения, сойдясь лишь в одном мнении: даже после начала ухаживаний самого его величества я продолжала вести себя с ними как своя. Оттого-то за старой поварихой потянулись остальные: поддержать, развеселить разговорами, спросить, каково это – целый день побыть одиннадцатой императрицей. Слуги помочь мне не могли, но настроение подняли знатно. И являлись важным звеном цепочки: юная служанка, причесывая утром Айлу, не могла не рассказать, как же мне здесь одиноко. День, два, три – и в итоге добродушная девочка не выдержала и снова начала мне таскать из библиотеки книги, какие попрошу. Передавала через решетку и долго не уходила, пытаясь хоть пересказами событий меня развлечь. Хотя знала она немного: семья получала письма от отца, из которых пока ясно было только то, что он и Арай Сэрс до сих пор живы и до сих пор воюют за единственную корону, которая вдруг понадобилась уйме народа.

Вот эта особа уже могла приблизить меня к выходу на свободу. Я помнила прошлый промах, когда уговорила ее украсть заклинание из кабинета отца, поэтому теперь не спешила. Обмолвилась только:

– Какую страшную ошибку я совершила, Айла. Решила выйти за императора, хотя твой благородный брат предлагал то же. Получше бы тогда подумала, сейчас не оказалась бы в беде. Называлась бы твоей сестрой. Из меня вышла бы самая кошмарная герцогиня, но зато ни одного из вас я в обиду бы не дала.

– Знаю, – вздохнула она. – Но Миран сказал, что ты его никогда не сможешь полюбить.

– Не смогу, – признала я. – Однако искренне уважаю. А выскочила замуж за того, кого не любила и не уважала – прельстилась богатствами и положением, дурная моя голова.

Понимала, что рано или поздно обе герцогини сдадутся и тоже начнут прибегать хоть на пять минут. А мне была нужна не их помощь – они слишком преданны Мейзу, но характером на него очень похож только один человек в замке. И у того человека пока не хватает жизненного опыта, чтобы проявить должную осторожность.

Все свободное время я проводила в медитациях, которым когда-то учил Арай. Мгновенного эффекта не наблюдалось, он проявлялся со временем – и действительно, если хорошенько успокоить ум, то даже знакомые заклинания работают с большей мощью. Освоила я и несколько новых магических трюков – Айла принесла нужную книгу о безвредном колдовстве. Ничего подходящего для ломания стен и черепов, но для практики сойдет. Тренировалась тогда, когда оставалась в одиночестве, ведь многое получалось только с темным дымом.

И все же я его дождалась. Миран за это время как-то повзрослел, его черты еще сильнее заострились. Но взгляд стал глубже и серьезнее.

– Ваше высочество! – Я поднялась на ноги и встала перед ним. – Знала, что когда-нибудь вы придете.

Запутать его не получится – юноша сообразителен, а теперь еще и поборол свою влюбленность. Но я понимала, что без риска не выберусь, потому настроилась на него заранее. И Миран сразу подтвердил, что легкой добычей быть перестал, если вообще ею когда-то был:

– Не говори так, Ви. Я стану наследником престола только после того, как моего отца коронуют. Все подобные обращения пока неуместны. Называй по имени – в точности как тогда, когда отвергла мои ухаживания.

Я перестала улыбаться и, кивнув, шагнула к решетке, чтобы смотреть в его глаза прямо.

– Чувствую, что тебе я тоже чем-то насолить успела, Миран.

Сын герцога не стал отрицать:

– Лиена и мать считают тебя демоном. И я тоже почти в этом уверен. Арай никогда не врет – он не врал даже тогда, когда говорил отцу, что хочет перейти на службу в императорскую гвардию… Да, он далеко не обо всем говорит, но когда открывает рот – оттуда не течет ложь. Но несмотря на это знание, я точно знаю, что любая придворная барышня в сравнении с тобой мне покажется скучной и плоской. Ты походя сломала мое счастье – и с этим я смирился. Зачем же ты заливала о своих сожалениях сестренке? Решила, что теперь можешь соврать о любви ко мне и с моей помощью бежать от правосудия?

Как же он многословен! Ну хоть в этом остался прежним. Я вспомнила о риске, стряхнула с плеч боязливость и впервые за несколько недель перешла к правде:

– Нет, Миран, я по-прежнему тебя любить не могу. Как бы странно ни звучало, но мы с Араем наконец-то дошли до полной взаимности в желании слиться воедино, чтобы надежнее друг друга придушить. Это чувство так остро, что для других эмоций места не оставляет – особенно у него, кто про эмоции только в книжках читал. Но суть совсем не в этом. Я – чистокровный демон, мне на самом деле помогли выбраться из Мрака, когда мне было четырнадцать. Дома была война – там всегда война. Спастись из всего клана удалось только мне.

Глаза парня расширились, сам он покачнулся. Очевидно, не ожидал таких признаний и оттого сильно разволновался:

– Почему ты рассказала об этом мне?!

Я продолжила спокойно:

– Потому что ты характером полностью пошел в отца. Он никогда не относился к полукровкам как к прокаженным. И ты знаешь сам, что если он станет императором, то прекратит их гнобление. Рано или поздно он так же начнет относиться и к чистокровным – хотя бы к тем, кто ничего ужасного не совершает. Да и вряд ли нас в этом мире найдется много – не то количество, чтобы счесть угрозой порядку. На это уйдут годы или десятилетия, но так будет, потому что он несет Свет, а не горе, унижение и истребление. Я сейчас сочиняю, Миран?

– Не знаю… – собеседник смутился. – Возможно, так и будет. Папа мечтает о том, чтобы всем жилось хорошо, он любую чужую боль воспринимает как собственную. Но к чему ты клонишь? Неужели думаешь, что я тебя освобожу? Но тогда я предам его доверие!

– Да, предашь, – признала я без труда. – А заодно принесешь ему облегчение. Последний разговор с ним показал, что он обрадуется любому варианту, в котором ему самому не придется принимать жестокие решения. И когда-то он сам меня освободит – после завершения переворота, после коронации, после изменения отношений к полукровкам дойдет очередь и до единственной чистокровной, какую он знает. Я бы подождала, конечно, но ведь не выйдет. Если Арай погибнет – меня убьют. Если сюда явятся древние орденские настоятели – меня убьют. Я сижу здесь, ем пирожные, что Айла утром принесла, но фактически я уже мертва. Я призываю тебя к предательству, чтобы спасти собственную шкуру. Но спаси заодно и свои понятия о Свете, будущий император.

Я все сказала верно, но понимала, что сразу мнение не переломлю. Мне еще повезло, что Нарега отличался несговорчивостью – надолго отвлек от меня внимание главного надзирателя. Миран молча ушел – и мне оставалось только надеяться, что он вскоре вернется, поскольку долгое промедление означало бы конец этой тактики, а разработать новую я вряд ли успею.

Миран договаривался с собой целых девять дней – я тщательно считала по светлеющему окошку. И когда созрел, я встретила его с распростертыми объятиями, хотя из-за разделяющей нас решетки получилось не буквально. Юноша огляделся, никто ли не слышит, подошел ближе и заговорил тихо:

– Думаю, что ты права – нельзя приговаривать к казни только за кровь, которая течет в человеке. Судить можно лишь за поступки.

Все-таки я в нем не ошиблась! Будь тысячи лет назад таких разумных людей побольше – Свет не погрузился бы во Мрак, а несчастная овечка Нила вышла бы замуж за своего тощего Рейна.