Влюблюсь (СИ) - "Anzholik". Страница 10

Тот восторг, что переливался внутри, не вышел за рамки. Я внешне все так же холоден и сдержан. Игра… Зачем? Не знаю.

Пара минут, секунд… Больше? Меньше? Не в курсе. Тянусь к его руке, забираю сигарету мягко, нежно… заметив толику удивления на дне его глаз. Затягиваюсь, ощущая горьковатый привкус на фильтре, кофе… И вкус его губ, намеренно смачиваю слюной его. Не сильно, но достаточно. Злорадно…

— Ты… Вы могли бы попросить, я бы дал вам новую сигарету, — взгляд чуть жестче, из-подо лба. Уставший, обреченный, загнанный, злой.

— Зачем? — затягиваюсь еще раз, протягиваю ее обратно. Желанное касание… ну же… избежал, ловко взяв ее. Бля…

— Вы довольны? — спрашивает нагло, смотрит уверенно. Готовый пригвоздить глазами к полу. Сколько же силы внутри, каков он настоящий? Как улыбается? Как спит…

Что за мысли, пиздец…

— Вполне, завтра тебе принесут чек. А послезавтра, скорее всего, мы повторим.

Повторим… Нет, в следующий раз я буду другим, чуть более настоящим. Я так хочу. Слезает со стула, потягивается, слышен тихий хруст суставов. Скидывает майку…

Дыхание где-то под ребрами застряло, как в ловушке. Смотрю завороженно на аккуратные ареолы коричневых сосков, тонкую, еле заметную дорожку волос, что исчезает за поясом джинсов. Резинка соскальзывает с волос, они рассыпаются по его плечам, длинные, ниже лопаток, золотистая пелена… такие пушистые и мягкие. Дотронуться бы. Поправляет джинсы. Надевает ремень, а следом пуловер. Наматывает шарф и тянется к куртке. Я следую его примеру, выйдя из ступора. Накинув пиджак, надеваю полупальто. Палантин, не слишком теплый, черный.

Жду…

Одевшись полностью, берет картину, ставит в деревянную рамку, ручная работа, видно сразу, невооруженным глазом. Огромный бумажный пакет, пара лепков скотча, протягивает мне.

Комната открывается. Все тот же малыш тянет Жене купюры.

— Ну, возьми. Мама сказала тебе отдать, — насупился малыш. А он… он улыбнулся. Так искренне, так нежно в ответ. Присел на корточки и стал завязывать кроссовки.

— Перестань, у меня есть деньги, это себе оставь, завтра купишь что-нибудь.

— Купишь мне творог?

— Купишь, — кивает все с той же улыбкой. Как же она изменила его лицо, преобразила. Каждая черточка стала мягче. Глаза светлее, чище.

Выходим молча, открывается дверь подъезда, машина стоит у тротуара, одиноко выделяясь.

— Подвезти?

— Нет, спасибо, тут близко, до свидания, — отмахивается и, засунув руки в карманы, удаляется прочь в тусклом свете мерцающего фонаря. Унося крохотную, с булавочную головку, но часть меня.

Что там было в объявлении? Влюблюсь?

Окончание можно стереть, там нужно было написать «Влюблю»… У него получилось, со мной получилось… Бля.

От автора: Сам рисунок, примерно таков) – http://s018.radikal.ru/i507/1210/96/a5f22266f345.jpg

====== Глава 11. ======

POV Женя

Он не помнит меня — укол по нервам.

Он не помнит меня — занозой в сердце.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! Твою мать… Привалившись к стене кирпичного дома, едва зайдя за угол, закуриваю. Взгляд в никуда. В одну точку, далекую черную и такую же одинокую, как и я. Пиздец, это что вообще было? Он как сгусток сплошных противоречий. Комок из дерьма, разного, блядского дерьма. Я зол, растерян и взвинчен. Я ничего не понимаю, не соображаю.

Вспоминаю его взгляд. Холодный. Надменный. Он насмехался, показав сразу, кто хозяин положения. Он указал на первенство, унизил. Горько хмыкнув, запускаю пальцы в волосы. Самое обидное, что, несмотря на всю эту дрянь, на все колючие слова и глаза, что смотрели свысока, я рисовал его, получая полное эстетическое удовольствие.

Это лучше физического наслаждения, лучше оргазма, да черт его дери, лучше долбанных сигарет, без которых я и дня прожить не могу. Это был худший мой вечер и лучший одновременно. Я ненавидел эту ситуацию и обожал. Я ждал гребанного послезавтра.

Касание наших пальцев... Мимолетное, но я уже не забуду его. В тот момент меня прошибло от макушки до пяток, словно разрядом. Роем мурашек по коже, сбившимся дыханием, а сердце пропустило удар.

В мозгу теперь вырезан навеки образ его, сидящего на моей кровати, оголенного по пояс и смотрящего на меня. Зачем я поддался тогда порыву, зачем написал то объявление? Теперь поздно… Я ведь хотел влюбиться? Теперь на, блять, получай…

Одна сигарета, две, три… полпачки. Горечь во рту, меня уже тошнит от никотина.

Пальцы замерзли, волосы противно щекочут лицо. А в мыслях по-прежнему… Рома…

Не думал, что увижу его когда-либо снова. Не думал, что смогу услышать его голос, который обволакивал… Кофейный мальчик, ты свел с ума, теперь окончательно и, боюсь, бесповоротно. Боже…

Одна сигарета на двоих, это настолько интимно… Я никогда такого никому не позволял, никогда. Он просто взял мою сигарету, затянулся глубоко в себя, глядя на мою картину, глядя на себя же, словно в зеркало. И я более чем уверен, что он специально, скорее злорадно, чем с каким-то другим подтекстом, смочил слюной фильтр, оставляя частичку себя. А я не смог просто выбросить ее, не испробовав его вкус на тонкой сигарете, однако, как последний трус решил избежать прикосновения… Меня пугала моя реакция на него, очень пугала.

Он был так близко… и так далеко в то же время. Плечом к плечу. Я чуял запах его парфюма, жар тела. Ненавижу…

Звонит телефон, надрывно, пугая притихших на деревьях птиц. Недовольно роюсь в кармане, достаю потрепанную годами трубку.

— Да, мам, — вдох-выдох, голос более-менее ровен.

— Жень, а ты где?

— В магазин иду, — бесцветно, где эмоции мои? А их нет, мои эмоции уехали на дорогом автомобиле в шикарную квартиру.

— Тебе тут принесли конверт какой-то, «от Романа» подписано.

— Положи мне на стол. Я скоро буду, — отключаюсь, чтобы она не услышала моего волнения.

Конверт… Конверт… Конверт… Как колокол в мозгу. Любопытство, как кислота, выедало изнутри. Блять…

Бегу в магазин, быстро закидывая в пакеты покупки. Несусь домой, не глядя под ноги. Даже не куря… Перепрыгивая через ступеньки, распахиваю дверь, скидываю одежду.

На кухню, бросаю покупки на стол и в комнату. Быстрее…

Рву конверт, непослушными пальцами разворачиваю маленькую записку, бросаю чек на стол.

«Послезавтра в 17:00 жду тебя у твоего подъезда. Хочу, чтобы ты нарисовал меня в моей квартире.

Прости за пепел… Рома».

Перечитываю раз десять, а после снова… Прости за пепел… Серьезно? Не понимаю ничего, теперь уж точно. Когда он настоящий? В какой момент? Когда режет словами, как лезвием? Или когда с неподдельным интересом рассматривает старую чашку с кофе? Молча. Задумчиво.

Загадка, сложная, красивая… Разгадаю? Хочу, но надо ли? Не знаю…

Смотрю на чек, там пара нолей. Сумма не маленькая. Коль уж засудить хотел, зачем так раскошеливаться?

Чувствую себя мерзко, ведь те картины я для себя рисовал, а в итоге продал. Я мог ему все объяснить, но… Но я такой же гордый, как и он. Признаться в том, что мне было неприятно, даже больно расставаться с рисунками, я не мог. Это бы выдало истину моих эмоций, истину чувств. Они не глубоки, но безумны. И я подозреваю, что наши встречи ничем хорошим не закончатся. Я просто стану зависим, я буду дышать и жить лишь тогда, когда он рядом. Пусть и вот так, пусть благодаря его шантажу. Плевать…

Чертово объявление. Ненавистный февраль. Они изменили меня, навсегда.

Я не помню, когда последний раз видел Марка… Тот явно обижается. А у меня просто нет никакого желания изливать кому-то душу и оправдываться. Он видел мои картины, крутил пальцем у виска и ржал, как истеричка. Глупо, знаю, а что поделать? Вы пытались приказать своему сердцу? Получилось? Не думаю…

…

Я так и не поспал толком. Ворочался, скрипя кроватью. Пытался совладать с непрерывным потоком мыслей и образов, но не мог. Бесит. В итоге встал я до будильника, влил в себя литр кофе и вышел. Почти два часа качаний в электричке, полтора часа на маршрутке — и я был на месте.