Влюблюсь (СИ) - "Anzholik". Страница 16

Иду на кухню, подцепив пачку с оставшимися, двумя и вправду сигаретами. Возвращаюсь.

Закурив, осматриваю свою работу. Красками и тушью я еще не начинал рисовать. Потому начинаю стирать то, что, на мой взгляд, не так, как нужно. Глаза, которые я кропотливо около часа вырисовывал, полностью стираю. Не те эмоции, не те чувства в них.

Выдыхаю едкий дым. Прокручиваю в голове то, что произошло за последний час.

Моя привычка раскладывать все по полочкам губительна даже для меня. Марк всегда говорил, что я слишком много думаю. И мой постоянный анализ ситуаций с разных сторон мешает мне же жить. Но я такой, какой есть, и менять себя не хочу, не буду, не собираюсь.

Грызу карандаш в перерывах между затяжками.

Без него в квартире так неуютно. Я как в чужом царстве. Темном, злобном королевстве. Эта комната как обитель зла. Она вся мрачная. Черная. Как сгусток тьмы, и лишь картины светлыми пятнами выделяются на стене.

Мне льстит то, что они висят вот так в ряд. Оценка твоего творчества теми, кто тебе небезразличен, намного больше важна, чем похвала посторонних.

Вывожу ровную линию радужки. Зрачок чуть расширенный. С темными крапинками вокруг.… Обрисовываю каждую мелочь, увлекаюсь настолько, что не замечаю то, что он уже пришел.

В его глазах снова прежняя отстраненность. На лице усталость. Уже скоро рассвет, я-то поспал пару часов. А он? Чем же он был занят, интересно мне… Но остается строить догадки. Ибо мы с ним не разговариваем. Совсем.

— Я пойду уже, наверно, — тихо говорю, глянув на него.

— Нет, ты не уйдешь пока не дорисуешь, — упрямо. Ровно. Эмоций ноль.

— На картину уйдет несколько дней, а мне надо появиться дома и не только дома.

— Утром сходишь, — неоспоримо. Не терпя возражений.

— Уже утро, — отвечаю уверенно. Мне нравится противостоять ему.

Уходить я, в самом деле, не хочу, но надо. Была бы моя воля, я бы тенью следовал за ним везде. И я чертовски сильно хочу увидеть его спящим…

— Хочешь спать? — приподнимает бровь. Глаза смотрят заискивающе. Пытливо.

— Относительно, а вот тебе пора бы.

— Я могу долго не спать, — начинает.

— И спишь всего пару часов, — внаглую перебиваю. Ловя его укоризненный взгляд на себе.

— Помнишь? — толика удивления мелькает на красивом лице. И капля облегчения следом. Едва заметная.

— Помню.

Даже если бы хотел, я не смог бы забыть ничего, что связано с ним…

====== Глава 16. ======

POV Рома

Поход в магазин помог собрать мозги по крупицам. Слишком много всего за один гребанный день. И все спонтанно. Незапланированно. Ненавижу! Я привык, что у меня все под контролем. Жестким. Постоянным.

А сегодня… Бля. Я не могу даже собственные мысли выразить. Рука все еще буквально зудит, помня прикосновение. Помня, как идеально переплелись наши пальцы. Черт…

Его запах стоял в носу. Навязчиво. Нестерпимо. Он травил меня. Он мешал дышать. Его взгляд оголял. Опустошал. Сводил с ума.

Близость. Тепло Жениной кожи… Стук сердца.

Как? Как можно стать так быстро зависимым? Как можно всего за пару дней так глубоко ввязнуть?

Я ведь не смогу без него теперь. Это как попробовать наркотик в надежде, что привыкания не будет. Но это все гребанное замешательство. Я подсел… Конкретно. Надолго. Бесповоротно.

Ловлю каждое его слово. Движение. Взгляд.

Все так много значит. Касания — живительны, необходимы. Мне нужно, чтобы он был просто рядом. И не важно, каков подтекст. Просто… рядом… Бред? О господи, да не знаю я!!!

Я потерялся. Чувствуя себя солью, рассыпанной по паркету. Попробовать собрать можно, но ты ни за что не подберешь все до последней крупицы.

Отпустить его? Сейчас? Нет-нет-нет… Я не могу.

Удержать. Приказать. Да хоть, мать его, привязать, но лишь бы он остался.

Отчаянно пытаюсь быть мягким и в меру жестким одновременно. И прошу, и давлю. Но он так упрям…

Помню… Мягкая волна облегчения. Теплая. Желанная.

Не тело. Не красивое лицо. Слова, он помнит мои слова! Что может быть приятнее? Это как маленькое признание. Откровенность.

Встаю, устало плетусь к кровати. Скинув с себя байку, падаю на мягкую постель, оставшись лишь в борцовке и джинсах. Босой. Сонный.

Сладко потянувшись, встречаюсь глазами с ним. Его — такие чистые, синие. И мои — мутные, кофейные. Я плохо спал сегодня, а уже почти рассвет. Организм бунтует.

— Ложись спать, Жень, — мягко прошу. Я так ни с кем никогда не разговаривал. Не считая близких, очень близких для меня людей. А их единицы.

— Я могу поспать дома.

Сжимаю челюсть, сильно, до скрежета зубов. Сдавливаю руки в кулаки до хруста костей. На пару секунд смыкаю веки, чтобы скрыть вспыхнувшую ярость и безнадежность.

Почему? Почему он так хочет уйти? Тогда, когда настолько сильно нужен… Когда сделал меня зависимым. Приручил, сам того не ведая. Содрал мою скорлупу, раскрошил, разрушил. Вот он я настоящий. Уязвимый. Испуганный. Ждущий…

— Пожалуйста, — с нажимом. Голос предательски дрогнул. Руки чуть расслабились. Глаза потеплели.

Встает. Идет к дверям? Сам не ожидая от себя такого, приподнимаюсь… и приоткрываю рот…

— Я только выключить свет, — спокойно. Нежно?

Неужели моя обреченность настолько заметна? Или он стал понимать меня без слов? Хорошо ли это? Я так не думаю… Это пиздец как пугает.

Ложусь обратно, слегка хмурясь. Кровать огромная, тут может и четыре человека лечь, не соприкасаясь. Щелчок. И тьма…

Легкие шаги. Звук шелеста покрывала, и кровать прогибается под его весом.

Он рядом. Он со мной. В моей постели. Боже…

За окном сопливая погода. Мелкие капли звонко бьются по железному карнизу… Погода прямо под мое душевное состояние.

Окно открыто на проветривание, и, пролежав так с полчаса, я замерз, по правде говоря. И судя по неспокойному дыханию Жени, он не спал. Да и как заснуть тут, когда напряжение электричеством в воздухе. Осязаемое.

Привстаю и пытаюсь вытянуть одеяло из-под наших тел, заставляя его перекатиться к себе поближе. Точнее, он мог бы в противоположную сторону сдвинуться… Но мне повезло. Либо он сам этого хотел.

Заботливо укрываю его, видя лишь его силуэт. Ложусь обратно, натягивая одеяло до ушей…

Меня знобит. И непонятно — от ситуации или оттого, что я простывать начинаю.

— Холодно.

Он сказал это настолько тихо, что я сразу подумал, может, мне и вовсе показалось, но когда он придвинулся вплотную, соприкасаясь со мной, я понял, что идиот… Глухой. Тупой кретин. Господи, я после сегодняшнего дня себя ненавижу.

Оно ведь так просто — протянуть руку и обнять его. Прижать к себе. Тем более темно. Не так страшно…

Но у нас как в шахматах. Шаги делаем поочередно. Я первый отобрал его сигарету. Он после ответил тем же, но чуть более чувственно. Я коснулся его, дышал им. Гладил теплую ладонь. А сейчас чувствую его прохладную ладонь на своей груди. Да у меня сейчас сердце выскочит нахрен!

Аккуратно просовываю руку под его шею, ложусь на бок и обнимаю. Чудесно… Я не перестану восторгаться его запахом. Его длинными пшеничными волосами. Жаль, что глаз не видно. Зато чувствую его дыхание всего в паре сантиметров от моих губ. И я бы поцеловал его, честно. Но вспоминая, чьи губы сегодня касались меня, чувствую себя, как грязная последняя сволочь.

И я не могу позволить себе замарать его. Не сегодня… не сейчас, по крайней мере. Мне слишком стыдно.

И когда он успел гребанную резинку натянуть? Стягиваю ее медленно. Отбрасываю в сторону, слыша тихий смешок. Его это забавляет? Вот же…

— Если я ее завтра не найду… — якобы зловещий шепот. Но теплые потоки воздуха ласкают мои губы. Это очень приятно.

— Я куплю тебе новую или у сестры возьму, — закатываю глаза, но улыбка предательски приклеилась к устам.

— Какая щедрость, — он что, ехидничает? Вот так, лежа в моих объятиях, эта мелкая пиявка ерничает.

— Спи…

Нырнув рукой под его майку, глажу крепкую спину. Кончиками пальцев, от предплечья до лопаток. Второй рукой обнимаю за поясницу. Рука горит от контакта с его кожей. Дышать тяжело от его близости. Бля…