Цена империи. Фактор нестабильности - Тарханов Влад. Страница 15

С таким напутствием я и отправился на эти маневры. Работы предстояло много. На месте все оказалось не так просто и радужно, как на словах начальства. Да тут такое дело… Хочешь, не хочешь, а делать надобно!

Владимир Алексеевич Гиляровский

В жизни все состоит из неожиданностей. Откуда Анна Бренко узнала о провинциальном актере Гиляровском? Но предложение вступить в ее театр, точнее, Драматический театр А. А. Бренко в доме Малкиеля, прозванный в столице Пушкинским театром, ибо находился неподалеку от памятника великому поэту, честное слово – не ведаю [5]. Так я оказался в Москве. В моей жизни было много всего, я и коней пас, и в бурлаках ходил, и на войне с турками оказался – на Кавказе, сначала вольноопределяющимся в 161-м Александропольском полку, да потом перешел в охотничью команду, не мог я спокойно маршировать в колонне, то на скалу какую вылезу, то колонну обгоню да посмотрю, что там впереди делается. В охотниках Георгия и получил. Все по заслугам. Честь по чести. Надо сказать, что летом получил я весточку из Вологды, оказалось, что батюшка мой стихи мои в местную газету дал еще в семьдесят восьмом году, тут меня и зацепило. Вологда знает поэта Гиляровского, а Москва не знает! Непорядок! Как раз летом послабление вышло, стали снова издаваться газеты и литературные журналы, цензура, конечно, после взрыва в Зимнем свирепствовала, но уже и напечататься было где. Так и стишки напечатали, и рассказ мой про военный поход противу турка. Рассказ тот получился «в струю», что называется. Вот и сменил я театральные подмостки на перо и бумагу. А тут нашел меня старый друг, однополчанин, из того же полка Александропольского. Он по Михайловскому призыву в жандармы пошел, там и денег больше, и звание его подскочило, в общем, одни плюсы. Он меня в одну газетку рекомендовал, а там, как только появился в редакции, меня и отправили в Вороново, там, мол, проходят маневры лейб-гвардии саперного батальону, покрутись, напиши, что там и как…

Как известно, жители первопрестольной и ее окрестностей предпочитают вести неспешную и размеренную жизнь. Конечно, не раз случались пожары, войны и иные катаклизмы, кои заставляли москвичей менять свои привычки, но потом все постепенно возвращалось на пути своя. Так и было после мартовского взрыва в Зимнем, приведшего к гибели не только августейшей семьи, но и значительной части весьма разросшейся семьи Романовых. Да, безусловно, ветры перемен доносились и сюда, тем паче что новый император подобно своему великому предку железною уздою поднимал Россию на дыбы. Но господи, как же сладостно вернуться в привычный, уютный мирок сытного и обильного обеда, вкуснейших домашних наливок и настоек, дневного сна, домашнего халата и иных, таких простых радостей жизни. И постепенно, на поверхностный взгляд местных обывателей, жизнь налаживалась. Но москвичи при всем этом не были доверчивыми простаками и умели видеть, слушать и делать далеко идущие выводы. К осени, когда местное дворянство, разъехавшееся по своим загородным домам и усадьбам, стало собираться во вторую столицу, стали множиться слухи по поводу Вороново. Сии сплетни активно обсуждались по вечерам, когда местные помещики собирались в беседках и под ароматный чай или более крепкие напитки обменивались новостями. И постепенно из отдельных обрывков собралась общая картина происходящих событий. Оказывается, что имение, принадлежавшее графу Ростопчину и висевшее тяжким обременительным грузом на его наследниках, кого-то таки заинтересовало. Более того, эти неназванные люди уже готовы даже оформить всю сделку, и кто сии – пока что неведомо. Это известие следовало основательно переварить, и все присутствующие как по команде замолчали и на протяжении нескольких секунд лишь переглядывались. А после дискуссия получила иное направление, а именно кто же окажется их новым соседом и какие неожиданности следует ожидать. Аналогичные дворянские собрания в миниатюре собирались на протяжении недели, перекочевали из беседок в дома, из дома в дом, даже стали предметом разговора за партией ломбера в губернском собрании. Но в сентябре в Вороново появились нежданные гости.

Первым, кто переполошил почти все местное дворянское общество и заставил вернуться из царства Морфея на грешную землю, оказался неугомонный полковник Гуров. Петр Владимирович во многом подражал великим гусарам дней минувших, и в самой большой зале его дома разместилась небольшая картинная галерея. Самые почетные места занимали портреты Дениса Давыдова, Алексея Бурцева, Якова Кульнева и прочих знаменитых рубак, царствующих на поле брани и на любом балу. А посему Петр Владимирович каждое утро, невзирая на то, во сколько вчера была закрыта пуля или опустошена последняя бутылка, запрыгивал в седло и, начав с рыси, переходя на галоп, добирался до излюбленной рощи. Сие место на протяжении последних лет служило ему тиром, где полковник отстреливал несколько барабанов попеременно из двух «смит-вессонов», достав из седельных кобур.

И по результатам поражения мишени Петр Владимирович делал выводы о том, стоило ли вчера переходить с коньяка на шампанское или не пора ли немного уменьшить объем стременной чарки. Сегодня рука не дрожала, что изрядно тешило самолюбие полковника, но неожиданно его внимание привлек странный шум, коий постепенно усиливался. Скоро стало ясно, что его издает какой-то механизм, а через несколько минут над деревьями появились клубы дыма, как будто двигалось несколько паровозов, хотя до ближайшей чугунки было немало верст. Сходство добавило характерное чуханье, а затем и громкий гудок, а еще через мгновенье из-за поворота показался сперва один, а затем второй, третий и всего восемь рутьеров, сиречь дорожных паровозов. И каждый из них ехал не налегке. Один из них буксировал сразу три четырехколесные полевые кухни, трубы которых дружно дымили, говоря о том, что солдатики не останутся без горячего завтрака. Другие тянули закрытые вагоны и открытые повозки, на которых разместились солдаты. Полковник подошел к коню и достал из отделения на седле небольшую подзорную трубу, раздвинул ее и стал более внимательно рассматривать открывающуюся перед ним живописную картину. Судя по мундирам, на марше находился лейб-гвардии саперный батальон, но столь диковинного перемещения воинской части Петр Владимирович еще не встречал, если не считать рассказы своего племянника, служившего по линии железнодорожного ведомства, и статьи в «Русском инвалиде». Но так, чтобы по проселочной дороге, а не по чугунке, это выглядело весьма непривычным и диковинным. Судя по всему, этот караван направляется именно в Вороново, эту мысль полковник додумывал уже на ходу, подбегая к коню и запрыгивая в седло, не касаясь стремян.

«Нужно рассказать все соседям, в кои-то веки…» – размышлял старый гусар, погоняя коня по самой короткой тропе, которую знали только местные. Добравшись до своего дома, он соскочил наземь, поводья скакуна подхватил вышколенный слуга, и, наскоро ополоснув лицо, немедленно помчался с известием к своему ближайшему соседу, также отставному офицеру. Не прошло и суток, как вся округа была оповещена, что в Вороново идут маневры. Появление гвардейских саперов, да еще на рутьерах, было настоящим событием, кое можно будет потом неоднократно вспоминать.

Мамаши, имеющие дочерей-невест, прикидывали свои шансы набросить хомут, пардон, узы Гименея на бравых офицеров, тем паче из столичного гарнизона. Публика попроще планировала немножко заработать, договорившись о поставке продуктов на почти тысячу ртов и животов, не страдающих недостатком аппетита. Ну а несколько местных содержателей нелегальных винокурен уже спорили между собой о цене жидкого продукта для нижних чинов. Но к всеобщему удивлению, никаких выходов в свет не последовало.

Праздные зеваки, решившие посмотреть, что тут происходит, были решительным образом остановлены еще на дальних подступах к Вороново, на дорогах и даже лесных тропах стояли посты, а издали было видно, что на лугу перед разрушенной усадьбой вырос настоящий военный лагерь, окутанный какими-то странными заграждениями. Мальчишки, которые могли проскочить всюду и везде, утверждали, что порвали о сии заграждения штаны, и туда больше ни ногой. Общество было удивлено такой таинственностью понаехавших военных, но тут кто-то достоверно узнал, что Вороново выкуплено для самого императора и тут будет строиться дворец для цесаревича. Вот тут и началось шевеление в обществе, в котором стали прикидывать, к чему сие неожиданное действо может привести.