Вик Разрушитель 5 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 55

— И тем не менее, он подстраховался, чтобы в случае серьезных проблем сбросить с плеч усадьбу, — напомнил Юрий Иванович.

— Так я и говорю: пронырливый малый! Но пусть не радуется, подложу я ему свинью… вернее, маленького поросенка.

3

Василий Романович Захарьин не ожидал, что история с похищением близнецов получит продолжение. Все необходимые условия о неразглашении произошедшего были выполнены, больше никто не докучал визитами, Даниил и Нина держали язык за зубами, и через неделю вялых пересудов все заглохло само по себе.

Поэтому сердце его упало, когда охрана доложила о приезде цесаревича в составе крупного кортежа, заполонившего всю улицу, где проживали родственники и слуги Захарьиных. С десяток машин растянулись по дороге, перекрыв движение, а полиция встала на въездах, не впуская и не выпуская никого за пределы квартала.

Цесаревич спокойно вышел из своего «Хорса» и в окружении телохранителей миновал распахнутые ворота и склонившихся в почтительном приветствии охранников, и по мощеной дорожке направился к крыльцу особняка, где уже стоял сам Глава рода со своей женой в наскоро накинутой на платье шубке.

— Доброго дня, Василий Романович, — цесаревич в двубортном пальто и выглядывающем из-под него кашемировым шарфом был элегантен и подтянут.

— Рад вас видеть у себя дома, Ваше Высочество, — поклонился Захарьин. — Неожиданно и приятно.

— Ну, такие визиты тем и хороши, что не требуют строгого регламента и всевозможных подготовительных мероприятий, — усмехнулся Мстиславский и обратился к жене Главы. — Ольга Егоровна, вы, как всегда, очаровательны, но я переживаю за ваше здоровье. Морозно, все-таки.

— Спасибо, Ваше Высочество, за комплимент, — улыбнулась женщина, кутаясь в теплый вязаный платок. И действительно, она впопыхах от услышанной новости о приезде наследника престола выскочила на улицу легко одетая. — Поверьте, мороз — слабое препятствие для такого важного момента. Не переживайте, государь-наследник, ничего со мной не случится.

— Проходите в дом, Ваше Высочество, — заторопился Захарьин. — Не то время, чтобы на улице разговоры вести.

Суматоха поднялась знатная. Весь дом стоял на ушах. Пока Мстиславский раздевался в парадной прихожей, в столовой уже накрывали на стол для легкого чаепития. Юрий Иванович легким движением пригладил волосы перед ростовым зеркалом и прошел в гостиную. Василий Романович старался не показывать волнение и недоумение, с чего вдруг цесаревич озаботился визитом в его дом, предложил ему место в хозяйском кресле, а сам устроился в соседнем. Жена, извинившись, ушла руководить на кухне, чтобы дать мужчинам решить важные вопросы. Ольга Егоровна, как и все женщины, проницательно догадалась, что Мстиславский появился не просто так поинтересоваться житьем-бытьем своих подданных, а из-за недавних событий.

— Надеюсь, вы останетесь на чай, Ваше Высочество? — осторожно поинтересовался Захарьин. — Сегодня как раз наша кухарка испекла невероятно вкусные медовые кексы.

— А попробую, — усмехнулся Юрий Иванович, разминая пальцы, на которых поблескивали перстни с камнями. — Люблю я стряпню, грех отказываться… Как дети? Оклемались после того случая?

— Да, Ваше Высочество. Уже гораздо лучше. Данька-то быстрее пришел в себя, уже и не вспоминает. Мужчина, как-никак. Дочке труднее. Ниночка у меня впечатлительная девица, первые ночи плохо спала. Слава богу, обошлось без серьезного психологического срыва, — Захарьин перевел дыхание.

— Ничего, они у тебя крепкие ребята, месяца не пройдет — учеба и увлечения вытеснят этот ужас, — не дрогнув ни единой мышцей на лице, Мстиславский закинул ногу на ногу. — Я приехал к тебе, Василий Романович, как раз по этому поводу.

— Я ни единым словом не обмолвился ни с кем, — торопливо произнес Захарьин, поняв намек. — Молчу как рыба подо льдом.

— Ну-ну, совсем-то уж не стоит соблюдать кодекс молчания, — хмыкнул цесаревич. — Иногда полезно в разговорах помянуть ужасы произошедшего. Даже полезно будет. Я с императором долго думал, как отблагодарить тебя за преданность и понимание ситуации.

— Деньги мне не нужны, — твердо произнес Василий Романович.

— Мы тоже подумали, что деньги — пошлая и банальная вира, — кивнул Мстиславский, — и тем не менее, в Императорском банке на имена твоих близнецов положили по сто тысяч рублей, которыми они могут воспользоваться по достижении двадцати пяти лет. Это тот возраст, когда молодые люди строят свои семьи или начинают собственное дело. Для дочери это хороший довесок к приданому, ну а Даниил найдет правильное применение деньгам. Надеюсь, Василий Романович, ты сохранишь пока тайну.

— Спасибо, Ваше императорское Высочество, — потрясенный Захарьин вскочил и склонил начавшую седеть на висках голову. — Несомненно, буду молчать. Незачем молодежи знать об этом. А то «кукушка поедет» легко, как сейчас любят говорить.

— И я о том же, — Мстиславский повел плечами, как будто разминал мышцы от долгого сидения. — Но императорский клан счел нужным отблагодарить тебя, Василий Романович. Я посмотрел, у тебя усадебка-то маленькая, для гостевого дома места совсем нет.

— А… зачем нам гостевой дом? — не понял Захарьин. — У нас хватает комнат для дорогих гостей. При желании и больше выделим, если нашествие какое случится.

— Сразу видно неискушенного человека, — усмехнулся наследник. — Скажи мне, Василий Романович, как вы пестуете свой Дар? Насколько я знаю, боярские Роды, не имеющие возможности усиливаться, стараются придерживаться евгенической программы.

— Ваша правда, — кивнул хозяин дома, заметно напрягшись. Не сказать, что разговор, начатый цесаревичем, ему не нравился. Скорее присутствовало недоумение. — Практически никто из боярских семей не игнорирует советы Евгенической Комиссии. С Источником, конечно, было бы попроще.

— Источники разрешено иметь только княжеским Родам, — напомнил Мстиславский. — Ты же знаешь, Василий Романович, что за порядком тщательно следит Магическая Коллегия. Боярские, дворянские семьи не имеют права на личный Алтарь. Несанкционированная инициация Источника приводит к печальным последствиям. Надеюсь, у тебя не запрятан где-нибудь в подвале особняка магический камень?

Цесаревич с легкой усмешкой, показывающей, что это всего лишь шутливый вопрос, не более, посмотрел на Захарьина. К чести хозяина, тот не дрогнул и не отвел взгляд.

— Смерти своим родичам и чадам не желаю, — все-таки ответил он. — Пусть и слабенький у нас Дар, и усиливать его придется только Даньке и младшему Саньке, но будет все по закону.

— Молодец, Василий Романович, — на мгновение прикрыл глаза Мстиславский. — Крепко держишь слово и честен перед государем. А теперь нашавира. И не спорь. Хочу признаться тебе, что за особые заслуги даже дворяне могут заиметь свой Алтарь. В России таких Родов немного, хватит пальцев на руке пересчитать. И Захарьины отныне входят в эту когорту. Почему я и посоветовал тебе построить гостевой дом с крепким подвалом.

Захарьин стал бледнеть. Казалось, еще мгновение — и он рухнет на пол. Но крепко сжав подлокотники, он только подался вперед, не желая пропустить ни единого слова от цесаревича.

— Как только будет готово место для Алтаря, туда будет доставлен Источник. Небольшой, с ограниченным воздействием… Но через сто-двести лет он войдет в силу, если его правильно пестовать…

— Ваше императорское Высочество, — Захарьин не выдержал и рухнул на колени, подполз к Мстиславскому и ткнулся лбом в его начищенную до блеска обувь. — Век буду молиться за доброту вашу, за ваш Род! Преданнее Слуги не найдете! Глотки всем перегрызу, кто посмеет на вас грязь лить, а таких хватает!

— Встань, Василий Романович, не нужно, чтобы тебя видели таким домочадцы, — голос Мстиславского изменился, стал суше и холоднее. Дождавшись, когда встрепанный от переизбытка чувств Захарьин переместится в кресло, добавил: — Ты же понимаешь, что вира излишне щедра?

Хозяин дома сглотнул слюну и кивнул, ощущая противный комок страха в животе. Но следующий вопрос вызвал у него недоумение: