В объятиях Элиты (ЛП) - Станич К.М.. Страница 16

— Какого хрена ты делаешь в моём доме? Это определённо не вечеринка в Клубе. Убирайся к чёрту.

— Вашей системе безопасности на дверях не помешало бы немного укрепления, — говорит Харпер, её длинные и роскошные волосы, недавно отросшие и окрашенные в сочный кроваво-красный цвет, ниспадают на плечи. Она не единственная: все девушки снова щеголяют либо в париках, либо с наращёнными волосами. Они похожи на одуванчики, которые топчутся на месте и тут же снова вырастают. — Мы здесь, потому что отстаиваем свою позицию.

— Так ли это? — спрашивает Тристан холодным и ровным голосом. Я вижу, как дрожат его руки, когда он изо всех сил сдерживается, чтобы не сжать их в кулаки.

— Тихо, Работяга, — огрызается Харпер, её голос звучит властно, когда она насмехается над Тристаном. — Мы были недовольны одним благотворительным мероприятием в нашей школе, а теперь у нас их два? Что ты пытаешься сделать, обесценить репутацию академии, чтобы пострадали все остальные?

— О, но, дорогая, ты уже сделала это. — Тристан складывает одну руку на животе, положив локоть другой на ладонь, чтобы он мог помахать ей длинными изящными пальцами. — У тебя плохие манеры, ты некачественно воспитана, и, откровенно говоря, ты тупая сука, которая никому не нравится. Если ты считаешь себя одной из лучших в академии, то великолепная репутация Бёрберри уже страдает.

Харпер насмехается над ним и делает шаг вперёд, но Зейд останавливает её.

— Убирайся к чёрту с моей собственности, — рычит он, его полотенце сползает с бёдер. Оно вот-вот полностью свалится. Я вскарабкиваюсь на ноги и вылезаю из воды, чтобы поправить его для него. Он вздрагивает, когда мои пальцы касаются его бёдер, но его глаза не отрываются от Гарпий и их новой компании рабов популярности. К Джалену, последнему оставшемуся парню, присоединились добрые полдюжины четверокурсников, которых я смутно припоминаю, встречая в кампусе.

— О, мы так и сделаем. Поверь мне. — Харпер прищуривает на меня глаза, но я просто выпрямляюсь и упираю руки в бока, насквозь мокрая и в нижнем белье. Мне даже всё равно. Запомните этот момент. — Я просто хотела зайти и сообщить вам всем, что мы не принимаем новый статус-кво. Если вы думаете, что этот год в академии будет лёгким, то вас ждёт ещё кое-что новенькое.

— И если вы думаете, — начинаю я, делая шаг вперёд и прерывая нескольких парней, когда они начинают спорить, — что я разрешу издевательства в моей академии, то вас ждёт грубое пробуждение.

— Твоей академии, да? — спрашивает Харпер, и по тому, как она смотрит на меня, я могу сказать, что на этот раз она играет всерьёз. Она хочет, чтобы я убралась из академии, из её жизни, с её пути. И она хочет раздавить меня в процессе. — Ну, это мы ещё посмотрим.

Она перекидывает свои волосы (да, мастерски), а затем неторопливо уходит, увлекая за собой добрую часть студентов Бёрберри. Не так много, как я опасалась, но достаточно, чтобы я пока не могла полностью списать её со счетов как угрозу.

— Я, блядь, убью этих охранников, — рычит Зейд, но я обхватываю руками его бицепс и привлекаю его внимание к себе.

— Не позволяй им беспокоить тебя, — говорю я ему, плотно сжав губы. — Они повесятся на своей собственной верёвке. Нам просто нужно подождать.

Парни обмениваются загадочными взглядами, которые заставляют меня задуматься, что, чёрт возьми, происходило на том собрании Клуба Бесконечности. Что бы это ни было, если судить по выражению их лиц, я должна быть в ужасе.

Только… Это не так.

Я не боюсь Харпер или любого другого хулигана, если уж на то пошло.

Больше нет.

— Пошли. — Я тащу Зейда обратно в джакузи, и остальные следуют за мной.

К тому времени, когда травка по-настоящему доходит до меня, Гарпии уже давно ушли.

В итоге я оказываюсь в постели с Кридом по одну сторону и Зейдом по другую. Музыка внизу всё ещё доносится издалека, но простыни подо мной такие приятные на ощупь, и я, кажется, не могу перестать смеяться.

— Ты под кайфом, — говорит Крид, но потом улыбается, потому что он тоже под кайфом. Зейд наблюдает за нами с другой стороны, подперев голову испачканной чернилами рукой. Сбоку у него на шее видна татуировка «Никогда больше», и я чувствую непреодолимое желание протянуть руку и дотронуться до неё, просто чтобы посмотреть, так ли приятны на ощупь чернила, как выглядят.

— Мм, — мурлычет Зейд, когда моя рука скользит вверх по его шее. Он наклоняется для поцелуя, и, клянусь, я никогда не чувствовала ничего подобного его губам на своих. На вкус он достаточно похож на опасность, чтобы быть соблазнительным, но также и на уверенность. Я уверена, что Зейд сейчас здесь ради меня, по-настоящему. Я не думаю, что он когда-либо хотел быть где-то ещё.

— Ты вкусный, — говорю я ему, когда Крид переворачивается на спину и смотрит в потолок. Это первый раз, когда я по-настоящему была близка с одним парнем, в то время как другой был рядом. Это… волнующе.

— Правда? — спрашивает Зейд, и на его лице появляется такое дерзкое выражение, что я поёживаюсь. Я всё ещё одета в своё нижнее белье и больше ничего. Сейчас оно высохло, но мои волосы по-прежнему кажутся влажными. Солист «Afterglow» протягивает руку и запускает пальцы в мои волосы, теребя золотисто-розовые пряди, а затем наклоняется для ещё одного поцелуя, который становится гораздо глубже, наши языки переплетаются.

Рядом с нами Крид засовывает руку в свои плавательные шорты и стонет, посылая по мне горячую волну, с которой я не совсем понимаю, что делать. Я всё ещё довольно новичок во всем этом сексе. Я имею в виду, что несколько раз с Кридом и несколько раз с Заком не делает меня экспертом.

Зейд проводит своей накрашенной рукой вниз по моему боку, по изгибу талии, слегка кладя ладонь мне на бедро. Каждое место, к которому он прикасается, кричит от удовольствия, и я понимаю, что Крид был прав: сейчас я чувствую себя в десять раз чувствительнее, чем, когда была абсолютно трезвой.

Тихий стон вырывается у меня, когда Зейд скользит рукой обратно вверх, поглаживая моё тело и заставляя меня дрожать.

— Это действительно изысканно, не так ли? — спрашиваю я, и Зейд смеётся. Звук такой же музыкальный, как и его песни. Я хочу слушать их все на повторе, снова, и снова, и снова. Я хихикаю, и он ухмыляется, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в ключицу, проводя губами вниз по кружевной линии моего лифчика. Бледные подъёмы и опадания моей груди противоречат моему внешнему спокойствию и показывают, насколько на самом деле я нервничаю внутри.

Я немного отклоняюсь назад, и моё тело наталкивается на Крида. Он стонет, и я оглядываюсь назад, чтобы увидеть, как его рука яростно работает, доставляя себе удовольствие. Пока я наблюдаю, он кончает, содрогаясь, и его тело обмякает на подушках. Почти уверена, что он заснёт примерно через минуту.

— Золотое правило таково: сначала кури, потом пей. Крид всегда пьёт, потом курит, потом снова пьёт. В этом его проблема. — Я оглядываюсь на Зейда и вижу, что он ухмыляется мне в темноте. — Видишь ли, я сказал ему, что ты не придёшь к нему позже.

— Он выглядел так, словно хорошо проводил время, — шепчу я в ответ, в глубине души понимая, что, вероятно, мне будет стыдно вспоминать этот момент утром. Прямо сейчас всё это кажется сюрреалистичным и невероятно захватывающим. Я подползаю так, что оказываюсь верхом на Зейде, кладу ладони на его обнажённую, покрытую татуировками грудь, а затем скольжу ими вниз. Он стонет, поднимая руки, чтобы обхватить мою задницу. Мы снова целуемся, эти глубокие, долгие, исследующие поцелуи, которые, кажется, длятся часами.

Но в хорошем смысле. В каком-то смысле я не хочу, чтобы это так заканчивалось.

— Эта травка восхитительна, — выдыхаю я, и Зейд смеётся, с любопытством наблюдая за мной в лунном свете, когда я отодвигаюсь, прижимаясь губами к твёрдым, как камень, линиям его пресса. Мы в его постели, в его комнате, окно открыто, и тёплый, такой спокойный ветерок колышет занавески. Я слышу людей в бассейне, но они довольно тихие, далеко отсюда. С таким же успехом они могли бы находиться в другом мире.