Когривед (СИ) - Семизаров Андрей. Страница 37

Автобусы остановились на краю обширной поляны, дальний конец которой превращался в небольшой песчаный пляж. Река Пра здесь сильно обмелела и лениво ползла куда-то по своим делам, если, конечно, они у неё были. Пологий берег делал это место идеальным для отдыха, купания и рыбалки. Правда, рассчитывать на какой-то серьёзный улов на мелководье не приходилось. Противоположный берег, напротив, на полтора десятка метров возвышался над рекой, и с него, наверняка, открывался потрясающий вид.

Территория относилась к туристско-рекреационной, поэтому въезд сюда осуществлялся за деньги, которые шли на благоустройство. Хорошие дороги позволили автобусам подъехать к самому месту стоянки, избавив людей от необходимости топать несколько километров с рюкзаками на плечах.

На расстоянии в полсотни метров друг от друга службы благоустройства установили системы сбора, упаковки и переработки мусора. По окончанию цикла из них выгружались компактные капсулы нескольких цветов, которые было удобно относить и выбрасывать в стоявшие рядом аналогичного цвета контейнеры. Нерадивых туристов фиксировали камеры, подключённые к системе распознавания лиц, поэтому мусорить ни у кого не возникало желания.

Островский вспомнил своё детство. Да, всё очень сильно изменилось. Вечными остались только комары, оводы и слепни. Он прихлопнул очередного кровососа и полез в рюкзак за репеллентом.

Невдалеке взревела багги. Нет, взревели. Их точно с десяток. Люди, толком не успевшие выгрузить из автобусов вещи, удивлённо переглянулись, но так и не успели ничего обсудить: на поляну вкатилась группа вооруженных людей в балаклавах. Островский отметил, что в руках у них в основном помповые ружья. Что при существующей дистанции явное преимущество.

Боевики спешились, и один из них крикнул:

— «ЭкоТер»! Всем лечь на землю!

После чего выстрелил в воздух в подтверждение серьёзности намерений.

Квадроциклы монотонно тарахтели и убаюкивающе вибрировали под ногами бойцов. Их мощность позволяла вжарить, как следует, но окружавшее бездорожье такому не способствовало. Не успеешь затормозить — налетишь на корягу или впечатаешься в ближайшую сосну. Дальше — госпиталь, реабилитация, отпуск по состоянию здоровья. Нет, как-нибудь потом, а лучше — никогда.

Овраги и балки перемежались небольшими возвышениями, которые язык не поворачивался назвать холмами. В крайнем случае, холмиками. И то с большой натяжкой. Кое-где попадались мелкие болотца и ручьи, рано или поздно сольющиеся с Прой или мутной заводью, под которой скрываются окна трясин. Дельта реки располагалась сильно дальше, тем не менее, и здесь регулярно встречались участки, куда неопытному туристу соваться не стоило. В XXI-м веке люди гибли на болотах ничуть не меньше, чем столетия назад. Раньше из-за необходимости преодолевать большие расстояния или поиска пищи, в наши дни — из-за хобби, вроде грибничества, охоты или путешествий с палаткой. Суть же не поменялась. Те, кто уходил в леса, часто оттуда не возвращались.

Ястреб поглядывал на карту. Идут строго по координатам. Правда, голова у него сейчас занята не заданием. Оно понятно, и в нём нет ничего необычного. Контроль и наблюдение, охрана и защита. Ежедневная рутина. Разве что со сменой локации. Ястреб думал о Марине. Он не испытывал к ней романтических чувств. Их отношения устраивали обоих именно отсутствием обязательств друг перед другом. Ястреб понимал, что с его работой заводить постоянные связи, не говоря уж про семью, — затея, гарантированно обречённая на провал. Марина, вероятно, придерживалась тех же взглядов, хоть и по иным причинам.

Он пытался разобраться в том, почему Марина встала на путь экстремизма. Получалось плохо. Нельзя всё свести к деньгам. Не в этот раз. А почему нельзя?! Ястреб поморщился. Логично же. Ей платят, и Марина, не моргнув глазом, посылает на убой тех, кому запудрили мозги. Напавшие на НИИ ведь признались, что работают на «ЭкоТер». Борис сообщил. В рамках уголовного дела, свидетелем по которому проходил Ястреб, эту информацию — строго под подписку, разумеется, — до него довели. Марину подозревали в организации и руководстве местной ячейкой. Оставалось поймать и допросить.

Следовательно, раз человек спокойно отдаёт приказ об убийстве других людей и прекрасно спит по ночам, значит, он либо мстит, либо пополняет карманы. Марина абсолютно не походила на ту, в чьей жизнь случилось нечто трагическое. Психически стабильна, контактна, следов подавленного стресса не наблюдается. Вывод? Алчная тварь, вот кто она!

Правда, Ястреб допускал, что определённую роль в её поступках играло болезненное честолюбие, стремление доказать свою значимость самой себе. Тогда Марина превращалась в честолюбивую алчную тварь. И Ястреба это отнюдь не радовало. Становилось мерзко от осознания того, что они делили постель. Посвятившему жизнь защите интересов Родины и её граждан никогда не смириться с предательством и душегубством.

Стоп! Достаточно! Прекращаем! Ястреб втянул воздух, и его вдох по звуку напоминал рёв небольшой турбины. До контрольной точки оставались считанные метры.

Квадроциклы выехали на небольшую поляну. Лагерь разобьют здесь. Место укромное, прикрытое со всех сторон, кроме реки, густым лесом. До стоянки учёных отсюда с километр. Один пост выставят поближе к ней, где деревья изрядно редеют, второй — на противоположном берегу. Позиция Ястреба. Третий боец — для подмены и присмотра за имуществом. Кашеварить не планировали, взяв с собой сухпайки. По возвращению наверстают. Пересвет обещал запечь рульку. Готовил он её божественно, тщательно скрывая рецепт и гоняя всех любопытных с кухни.

«Частники» споро поставили палатку, накинули на неё и квадроциклы маскировочные сети, рассовали по разгрузкам боекомплект. Пора выдвигаться.

Ястреб собрался идти вброд. Пра тут неглубокая, течение медленное. Подумаешь, портки намочишь! Внезапно со стороны стоянки учёных донёсся рокот моторов, а потом прозвучал выстрел, эхом раскатившийся по окрестностям. Ястреб бросился бежать, пригибаясь к земле и периодически прикладываясь к оптическому прицелу. Когда деревья расступились, он укрылся за грудой валежника, посмотрел в «оптику» и схватился за рацию.

— Ястреб — Пересвету! У нас захват! — крикнул он. — Ястреб — Пересвету! Повторяю! У нас захват!

Но рация в его руке молчала. Пересвет не отвечал.

Когда напали террористы, Коля находился у самой воды. Воспользовавшись возникшей суматохой, Василий подбежал к нему, сунул в руку рацию и подтолкнул к реке.

— Уходи! — рявкнул Островский, понимая, что сейчас некогда церемониться. — Свяжись с охраной, сообщи о случившемся.

Коля не колебался ни секунды. Его отец — смелый и умный человек, значит, у него есть какой-то план. Опять же, они о чём-то договаривались с Пересветом, получается, сейчас все надежды на Колю. Он бросился в воду и поплыл прочь. Вкладывание руки в «почтовый ящик», дыхание под каждый третий гребок, контроль положения головы… Первичная паника ушла, и появилось странное спокойствие.

Река делала изгиб, отчего поросший соснами берег скрыл пловца от возможных преследователей. Если повезло, то бегство никто не заметил. Если нет… Контроль положения головы, дыхание под каждый третий гребок…

Отплыв подальше, Коля выбрался на сушу. Он немного запыхался. А ещё не был уверен, не причинит ли вода вред рации, и решил не рисковать.

— Коля — всем! — сообщил он в эфир. — На лагерь напали вооружённые люди. Я сбежал.

— Ястреб — Коле. Сообщи координаты.

— Коля — Ястребу. Я их не знаю. Плыл по реке, сейчас сижу у воды. Солнце — слева, напротив — высокий берег.

— Ястреб — Коле. Вижу тебя, пацан. Мы рядом, сейчас заберём.

Бойцы подошли через пять минут. Ястреб подозвал к себе Колю.

— Вон, — указал он куда-то, — моя позиция. Там безопаснее всего. Пошли. Заодно мне поможешь.

Коля удивился, но спорить не стал. Если такой профи просит о помощи, ситуация серьёзная.