Ружемант 2 (СИ) - Лисицин Евгений. Страница 50
Развалившийся на части корпус разъехался чадящими обломками, отрыгнув полную скверны капсулу. Ракета закружилась буравом, замигала светодиодом боеголовки. Ириска, словно очнувшаяся ото сна, замерла, лишь текстом указав, что перед нами «Слеза».
Самонаводящийся на людей снаряд.
— Врубить «хамелеона»! — отчаянно закричал я, зная, что не поможет.
Надежда умирает последней. Пулемет крякнул, отскочила стреляная лента, загрохотал под ногами опустевший короб. — Теперь, — лязгнул затвором пулемет-старик, — ты сам по себе, малой. Извини.
Иногда от смерти просто не спастись. Ракета отстрелила захватывающий комплекс, вырвалась из плена жестяной оболочки, рванула к нам в отчаянном, самоубийственном полете.
Кричала Сейрас, колдуя заклинания, тщетно надеясь поймать в них снаряд. Визжала, извиняясь за то, что не успела ее взломать, Ната. Не выпуская ПП из рук, стиснув зубы, пыталась подстрелить Белка.
Ракета жутким свистом оставляла звуковой след, бивший отчаянием по ушам.
Напрасно, прасно, сно…
Рванул ей навстречу, соскочил с пикапа, будто надеясь поймать руками. Циркач, что ловит ядро брюхом — видел такое в детстве. Было смешно.
Теперь не смешно.
Увидел ракету в виде проказливого, злого бесенка. Хохоча, надеясь утянуть за собой в ад, она угодила в мои объятия.
Руки обожгло. Полная скверны дьяволица плевалась сидящими внутри нее проклятиями, только и ждущими высвобождения. Шкала «особенности» перестала пылать, вспыхнула пламенем. зашлась огнем, замедляя время, давая сил. Не выдержав моей наглости, ракета решила ухнуть разрывом. Мои ладони швырнуло прочь горячей взрывной волной.
Сдавил, сдерживая проклятый поток в едином комке. Накрыл ладонями, обратив из слона в муху. Голос разума велел — сейчас! И я тут же понял, что делать дальше.
Швырнул получившийся снаряд прочь — взиравший на нас последним уцелевшим глазом остов «Шмеля» получил свое же лекарство. Проклятия ухнули разрывом, зашлись вихрем безжалостной скверны. Неуправляемым смерчем зашагали по показавшимся развалинам некогда величественного города. В ноздри ударила едкая вонь — плавились камни, таял, опаляясь черным, асфальт.
Выдохнув, обернувшись, увидел лишь удивленные взгляды девчат. Развел руками прежде, чем потерял сознание…
Меня тащили.
Иная жизнь где-то далеко. Мама, метро, запах бабушкиных пирогов…
Здесь лишь головная боль, девичьи всхлипы, раздраженные окрики. Суровый глас всезнающего медика велел успокоиться, спорщицы подчинились.
Меня тащили.
Им тяжело на ступеньках, не хватало носилок. Взяли за ноги-руки, кто-то заботливо придержал голову.
Перед на миг открытыми глазами, что полны слез боли, мелькнули лишь девичьи лица. Их много, но как будто одно.
Некстати вспомнились Восемь.
Хотел понять, кто я такой: человек, оружие? Демон? Вит Скарлуччи бы согласился с последним. Жаль, не видит, что творится — сдох бы от зависти.
Вокруг серые, облупленные, монолитные стены. Обрывки обоев, мерзкий дух грязной посуды. Из холодильника, у которого остановились, несло слежавшейся колбасой — сколько ей лет?
До сознания отчаянно пытались докричаться снаружи и изнутри. Девчонка в очках, с белым котенком на плече застыла мраморным изваянием, шепотом умоляя об одном. Не умирать.
Я обязательно, я не буду. Как только, так сразу. Слова не ложились на язык, не хотели звучать. Потому что глупые. В мире и без того много глупости, не следует множить.
Похлопали по щекам. Просили прийти в себя. Я отчаянно пытался вернуть контроль над телом, памятью. Получалось не очень.
— Под язык. Говорила же, чтоб голову держали, а то язык прикусит! — раздраженный голос. Говорящей не перечили, признавали вину.
Я прикусил язык? Боли все равно не было…
От меня кого-то оттаскивали, успокаивали. Медик строга и непреклонна.
— Укольчик. Всего лишь лишился сознания. На грани собственных сил.
— Вы видели, что он сделал?
— Да, — ответили остальные хором.
Что я сделал? Ракета, проклятие, вертолет. Вспомнилось почти мгновенно. Уцепившись за последнее, принялся возвращать воспоминания одно за другим. Словно фигурка в игре, скакал с одной платформы утверждения на другую, прежде чем открыл глаза.
Яркий свет резанул по глазам, отдался очередным приступом головной боли. Застонал, рот тут же зажали.
— Тише, Максимка. Тише, пожалуйста, ну тише же… — девчонка всхлипнула, роняя соленые слезы.
Следом за светом лишь непроглядная мгла, лишь теплое прикосновение девичьих рук. К щекам, животу, груди.
Рукой шаркнул по поясу в поисках оружия, наткнулся лишь на пистолет. Откуда? Орк, мутация шедевра, благодарность.
Вспоминать словами проще, легче. Не так больно.
Поднял взгляд — Белка, зажмурившись, плакала. Коснулся ее щеки, заставил прийти в себя. Она подавила восторженный крик, страшно обрадовалась, но молчала. Тьма прятала от меня страх в ее глазах.
По ушам время от времени долбило где-то далеко отсюда. Нехорошие подозрения мерзкими червями ползли в душу, пока не осознал: это не долбежка. Автоматный стрекот.
Приподнялся, высвободился из объятий Белки, попытался встать — получалось плохо. Сколько я спал? Сколько времени прошло?
Эти вопросы оставил на потом, спросил важное.
— Остальные?
Белка поджала обожженные ноги, чудом держала в себе слезы, прижимала палец к губам. Смотрела на пистолет-пулемет. Ириска, вернувшаяся в мир живых вместе со мной, говорила, что он пуст. Ни патрона.
— Тише, Максимка… Тише… Нету остальных…
Неприятный холодок пробежал меж лопаток. Ужас спешил в душу. Так что же, ракета, бесенок в руках, добитый броском вертолет — все сон? Память делилась — так ведь уже было, и не раз.
На войне так случается или ты надеялся, что в этот раз иначе?
Я надеялся…
Белка, словно поняв мой страх, отрицательно потрясла головой, поспешила успокоить, поправила саму себя:
— Живы. Не знаю насколько. Слышишь — там?
Кивнул, пытаясь вызвать по каналу связи — бесполезно. Шипение, белый шум стали ответом.
— Видишь? — все так же шептала Белка. Замолкла, зажав рот ладонью. Вжалась в стену, ногти оставили следы на битой стене, луч яркого света ударил по окну, заглянул откуда-то с лестничного пролета.
Тихо, но шаркали мужские сапоги — чужие. У моих девчонок легкая, мягкая походка.
Помимо шагов слышал шипение, бросил взгляд в сторону. Стало ясно, почему опустел ПП Белочки. Вместо солдат первыми сюда пустили дронов.
— Они меня не увидели. Но знают, что мы тут, — снова зашептала, будто оправдываясь.
Поискал «Янтарь» взглядом и не нашел. Девчонка лишь отводила глаза, боялась отвечать.
Понятно.
Вновь позвал Ириску — ИИ-ассистент была тут как тут. Живее, чем в полудремных видениях.
— Разведка, — хрипло гаркнул, кивком указал на лестничный пролет.
Ее обнаружат — обнаружат и нас. Последнее неизбежно, потому не испугался, расчехлил пистолет Макмамбетова.
В голове мысль: может, прямо сейчас сделать его фамильным? Не привязывать? Глянул еще раз, освежил в памяти свойства.
Перед глазами назойливой мухой маячило предупреждение, что непривязанное ко мне оружие будет наносить меньше урона, а ружемантская натура быстро обратит его в хлам.
«Буяна» грешно было тратить на подобное. Жаль, не озаботился взять к нему больше двух обойм.
— Максимка, не надо, — Белка сразу поняла, чего хочу, когда я сделал шаг в сторону лестницы.
Враги все ближе. Пистолет окутало магическим вихрем. На миг скользнула интересная мысль, швырнул «Буяна» девчонке.
Ириска насчитала пятерых. Хорошо вооружены и уже поднимаются.
Значит, мой выход…
Глава 24
Призвал пистолет за миг до того, как увидел.
Потомок легионеров походил на черепаху: броня со всех сторон, черная маска, защитные очки. Блестящие стволы винтовок опасливо щерились в каждый угол.