Не сахарные (СИ) - Роуз Аделина. Страница 12

— Нет, нет! Макар ладно, работай. А ты нет. Тем более день рождение у отца Златы.

Конечно, я должна обязательно там быть. Это же друзья нашей семьи. Причем очень близкие. Только к чему этот спектакль? Все же знают что мы с ней в контрах. Раз никто не хочет драки, и битвы за тост, уверена, лучше мне не идти.

Поначалу наша ссора со Златой выглядела как просто не общение друг с другом. И как то так плавно переросло в избегание. Но уже не с моей стороны. Родители не верили, что две девочки, которые росли с самого детства, могли что-то не поделить или же кого-то. Это было бы разумное объяснение. Только вот причина непонятно в чем именно кроется. Насколько помню при последнем нашем полноценном ругательстве, мы упоминали все!

— Там стих задали выучить на три страницы! И еще два параграфа учить на субботу! — пытаюсь выкрутиться я, придумывая на ходу.

— Ничего. Можешь начать сегодня.

— Я не успею и получу двойку! А еще если контрольную даст! То целых две!

— Уверена они затеряются среди твоих, — смеется мама и я замечаю усмешку на лице Макара. Смешно им!

— Это точно! — поддакивает брат. — Кстати, учимся, нет ничего, а тебя уже выгнали с урока?

Нет и что за брат после этого? Делаю ставки, что это Екатерина Геннадиевна настучала вчера на меня! И почему она сразу к брату побежала жаловаться?! А этот хорош! Зачем это при маме говорить? Я бы и сама справилась.

— Как выгнали? — переживательно переспрашивает мама.

— Да, ничего не выгнали, — махаю я рукой. — Просто небольшое недопонимание. Я сегодня все решу.

— И по какому предмету? Если это химия, то я не пойду больше упрашивать поставить тройку в четверти.

— Да нет, мам. Не переживай, — отмахиваюсь я.

— И как тут не переживать. Эль, пообещай, что исправишь, — а после оборачивается на Макара. — А ты откуда знаешь? — спрашивает она у сидящего рядом со мной.

— Эм… Я в «дневнике ру» замечание видел, — придумывает на ходу он.

— А что так можно? — удивляется мама. — Ну-ка установите мне его тоже! Я тоже хочу знать, как ты учишься! А то ты еще та скрытница, — указывает она на меня.

— Да он тебе не нужен, мам! Там у меня все хорошо!

— Знаю я твоё хорошо! Макар, скачай, — твердо договаривает родительница. Меня официально ждет провал!

— Хорошо, — лишь бормочет он. Предатель! Теперь его по-другому не назовешь! И если там действительно были в дальнейшем хорошие оценки, то я бы не переживала. Но я же себя знаю. Я и хорошие оценки две несовместимые вещи.

— Чего ты молчишь то? — в лифте спрашивает Макар у меня. — Обиделась что ли?

Он еще и спрашивает? Я ничего не отвечаю и даже не смотрю в его сторону. Рассматриваю ярко коричневую дверь от лифта.

— Да понял что обиделась. Я не хотел тебя выдавать.

— Это не повод говорить! — несмотря на него произношу. — Мог что-нибудь другое придумать.

— Я же не специально, — еще раз повторяет он. — Может, учиться хоть начнешь. А то в голове ничего!

— Это у кого ничего? — злюсь я. — Все у меня хорошо!

— Да, слышал, как ты списывала! Хотя бы научилась это делать!

— То есть я тупая?!

— Заметь, я этого не говорил, — улыбается Макар, и лифт останавливает на первом этаже. Двери открываются.

— Да иди ты! — выхожу из лифта первая и двигаюсь к выходу. — Если я захочу, то прямо сейчас отличницей могу стать!

— Серьезно? — удивляется он. Еще и не верит мне!

— Не веришь?! Спорим? — останавливаюсь я перед ним и протягиваю ему руку.

— А давай. Только если ты не станешь отличницей, то…

Макар смотрит на стену, на котором теперь нарисован новый граффити. Кот Матроскин из «Трое их Простоквашино[3]». Он сидит на лавочке и играет на гитаре. Между прочим, мой любимый мультик! Я сразу отворачиваюсь и смотрю на брата, не в силах долго его рассматривать.

— Я выкидываю все свои рисунки из дома, — предлагаю я. — А ты, если проиграешь, рассказываешь, что работаешь в школе.

— Договорились, — пожимает он в ответ мою руку. — Только я уверен в своей победе!

— И я в своей!

[3] Простоквашино — прим. Автора — жил-был мальчик по прозвищу Дядя Федор. Он очень любил животных, но его родители и слышать ничего не хотели о том, чтобы в их квартире завелся кто-то хвостатый и лохматый. И пришлось Дяде Федору со своими новыми приятелями — котом Матроскиным и верным песиком Шариком — отправиться в деревню Простоквашино.

Глава 6

Сотрудничество за жвачки.

К уроку практически все приходят со звонком. Только я прихожу раньше всех. Кабинет закрыт и мне приходится ждать в одиночестве.

Листаю ленту в социальных сетях, просматривая последние новости, и в рекомендациях, высвечивается фото Златы. Она в компании нескольких ребят фотографируется в зеркале. Они все улыбаются, и Злата строит рожицу рокерши в кожаном костюме. И ведь это только со мной она вчера даже не захотела разговаривать со мной! А вот с какими-то чужими людьми улыбается! Это меня злит, но я продолжаю просматривать все её последние фотографии.

— Привет, — обращается ко мне Игнат Пантелеев, и я отлипаю от телефона, поднимая на него глаза. Его рыжие волосы взъерошены. А в руке он держит учебник по математике. — Ты что-то рано, — делает вердикт он.

— Привет. Таськи нет, и автобус еще быстро ехал. В общем, все специально подстроено, чтобы я попала на математику.

Один сплошной ужас!

— Да уж, — отвечает он и открывает учебник, внимательно читая.

— Что учишь? — придвигаюсь к нему, облокачиваясь на светло-малиновую стенку. — Какие там формулы записать?

— Это я читаю тему, которую сегодня будем проходить. Так интересно!

— Очень, — не так радостно говорю.

— А тебе нужно повторить вопросы по экзамену. Мне кажется, я брал справочник.

Пантелеев начинает копаться в своём огромном рюкзаке. Серьезно, без преувеличения! Я замечаю, что он полностью битком. Когда в моём лежит всего лишь один учебник и две тетрадки. Может от объема тетрадей в рюкзаке я стану умнее?

— Вот! — протягивает он мне потертую тетрадку. — Тут все объяснения и формулы. Она тебе даст снова эту же контрольную.

— Уверен? — хотя к чему спрашивать. Пантелеев уверен во всем.

— Жалко, что мое место занял Антонов. Помнишь, как я делилась с тобой жвачками?

— Ага, — кивает он мне. — И твои рисунки на полях в моей тетради я отлично помню!

Я начинаю смеяться. Точно! Я любила побесить его и рисовать в его же тетради. Всю малину испортил Антонов! Теперь даже не быть мне в троечниках, похоже. Нужно только выиграть спор с Макаром. Иначе я лишусь дела всей своей жизни! И кто мне тянул за язык на этот спор? Я же сама его начала. А теперь еще и расхлебывать.

И как в воду глядел Пантелеев! Не успели мы даже начать урок, Екатерина Геннадиевна приказала нам с Журавлевым сесть на первую парту.

— Напишите еще раз, — проговорила она, давая нам разные варианты. — А ты Журавлев, тоже все списал что-ли?! — уставилась она на него.

— Нет, — махает он головой. — Я практически отличником был, — с гордостью отвечает. Высокомерие родилось раньше него.

— Ну и двоечников можно назвать практически отличниками, — смеется она. Кажется она в хорошем настроении сегодня. — У вас сорок минут. А класс сейчас будем разбирать новую тему. Открываем учебник на третьей странице, — обращается она уже к классу.

Несколько заданий я все же вспомнила из тетради Пантелеева. Решила, как обычно, все самое простое, а потом оставила время на тяжелые задания. Смотрю на часы, висящие над доской. До конца урока осталось 14 минут. Как долго идет время.

Проверять задания, уже даже сил нет! Остается только что, и делать овечек считать!

— Здесь сорок шесть, — тычет карандашом Журавлев в мой лист с заданиями. Я смотрю на учительницу и вижу, как она ходит по классу, объясняя новую тему. Не слышит! Увлеченно рассказывает.

— И с чего бы мне тебе верить? — тихо шепчу ему, придвигаясь ближе.