Двое лгут: Кто-то должен умереть (ЛП) - Хантер Кайли. Страница 2

Я резко отпрянула от лужи. Удивленно рассматривая, как далеко она растеклась. Очень много крови. «Слишком много крови», — подумала я, вытирая палец о край футболки.

Мое тело содрогнулось, и я подняла руку, чтобы подавить рвущийся наружу крик. Уставившись вниз на кровь, я не знала, что делать.

«Ноа — парамедик. Он знает».

Но что, если Фрэнсис ранен? Что, если у него нет времени ждать Ноа? Я должна ему помочь, позаботиться о нем. Он мой отец. Я не могу его бросить.

Я попыталась наклониться в сторону, чтобы заглянуть в соседнюю комнату, но находилась слишком далеко от входа. Прикусив нижнюю губу, я шагнула вперед, и кровь покрыла подошву моей ноги. Сделав еще два шага, я пыталась соврать себе, что это всего лишь вода.

Подойдя к краю стены, я увидела Фрэнсиса, который сидел в кресле, откинувшись в сторону и не двигаясь.

Я смотрела на Фрэнсиса, продолжая топтаться в луже.

Его правая рука была приставлена к шее, два пальца все еще оставались сцеплены на рукоятке большого ножа. Лезвие погрузилось под кожу. Кровь залила кисть, руку и, поскольку он опирался локтем на подлокотник кресла, она, должно быть, натекла в лужу на полу.

Я шагнула вперед, протягивая к нему руки, но замерла, когда мое внимание привлекли его глаза. Остекленевшие, туманно-белые глаза. Я уже видела такие глаза. Глаза, которые смотрели мимо тебя, сквозь тебя, не видя ничего. Глаза, затуманенные смертью. Так выглядели глаза моей матери.

— Нет, нет, нет, — бормотала я сквозь слезы, отступая назад, к стене коридора. — Нет, только не это. Этого не может быть.

«Это не по-настоящему, — подумала я, поскользнувшись и едва не упав на мокрый пол. — Я не могу этого видеть. Мне нужно выбраться».

Я бросилась к входной двери. Пока я нащупывала замок, мои мысли кружились в хаосе, ничего не имело смысла.

Мне нужен воздух. Мне нужно выйти из дома. Я не могу быть здесь. Я не могу смотреть на него. На это насилие.

Выронив электрошокер, я сумела зацепиться одним пальцем за задвижку, отперев дверь, а затем распахнула ее настежь.

Спотыкаясь, выбралась на крыльцо.

«Откуда у него нож?»

Спустившись по ступенькам крыльца, я почувствовала под ногами траву. И рухнула на колени.

Мой отец мертв. Его больше нет. Он покончил с собой.

Я завалилась на бок и улеглась в колючую траву, подтянув ноги к груди.

Я застыла на месте, замедлив ход мыслей и сосредоточившись на отдельных травинках, торчащих из земли в нескольких сантиметрах от моего лица. И тут почувствовала, что растворяюсь в земле. Что-то внутри меня сдалось. Та часть меня, которая всегда продолжала идти вперед. Та часть, которая с раннего детства заботилась о моем отце. Та, которая не оставалась равнодушной.

Я почувствовала, как она исчезает, вытекает из меня, оставляя после себя лишь пустую оболочку.

«Я сдаюсь», — пронеслось у меня в голове, пока я всматривалась в травинки. Это слишком тяжело. Все слишком жестко.

Глава 2

Я знала, что миссис Полсон стоит рядом, закрывая меня от соседей. Что неподалеку Ноа и Бритт, одетые в форму парамедиков, разговаривают с судмедэкспертом. А еще детектив Стоун и офицер Хупер — просто Айзек для всех, кто его знал, — пытались отвлечь шефа Адамса, который твердил всем, кто его слушал, что в смерти моего отца виновата я.

Но даже понимая, что вокруг разворачивается цирк, я продолжала смотреть на травинки. Они как будто удерживали меня в реальности. Я боялась, что если отвернусь хоть на мгновение, то исчезну навсегда.

Поэтому я продолжала смотреть, изучая каждую зеленую стрелку, сравнивая одну с другой, чтобы определить, какая из них выше, зеленее, толще.

Только когда пришла Оливия, меня заставили сесть прямо. Затем, несмотря на протесты шефа Адамса, Оливия и Брейдон подняли меня с земли, провели через лужайку миссис Полсон и затащили на крыльцо ее дома. Зайдя в дом, они проследовали по коридору в спальню миссис Полсон.

За нами в комнату вошла женщина-офицер в форме другого цвета. Она ничего не сказала. Просто стояла и смотрела на меня, когда Брейдон вышел и закрыл дверь.

Я застыла на месте, пока Оливия снимала с меня окровавленную одежду. Она передала каждую вещь женщине-офицеру, которая разложила их по пластиковым пакетам, подписав маркером наклеенные ярлыки. Даже нижнее белье отправилось в пакет. Я осталась обнаженная перед незнакомой женщиной-офицером, понимая, что мне все равно.

Когда офицер провела ватной палочкой по мазку крови на моей руке, я вздрогнула. Она упаковала и это. Когда она закончила, Оливия вымыла мне руки и шею теплой мочалкой.

Стук в дверь заставил офицера отвернуться и приоткрыть дверь на несколько сантиметров. Поскольку я находилась в нескольких футах за дверью, то не видела, кто приходил, но когда офицер снова закрыла дверь, она предложила мне стопку вещей.

Узнав в ней свою одежду, я приняла ее и положила на край кровати. И снова посмотрела на офицера.

— Теперь я могу одеться?

— Нижнее белье и футболку — да, — ответила офицер. — Потом я закончу с взятием необходимых мазков. Постараюсь побыстрее. Мы уже почти закончили.

Когда я натягивала нижнее белье и надевала через голову футболку, руки казались тяжелыми. К тому времени, как я оделась до конца, сил стоять уже не осталось. Я присела на край кровати миссис Полсон, желая уснуть. Хоть ненадолго.

Я едва заметила, как офицер взяла мазок с моих ног и с икры. Мои глаза как будто налились тяжестью. Она осмотрела мои волосы и затылок, когда я наклонила голову вперед. Не знаю, что она искала, но мне было все равно.

— Когда она закончит, — Оливия положила руку мне на плечо, — мы помоем тебе ноги в ванной. Хорошо?

Я просто уставилась на нее, не имея сил согласиться или возразить.

— Все готово, — сообщила офицер, упаковывая в пакет еще одну палочку. — Вы можете приводить ее в порядок.

Оливия проверила коридор, затем вернулась, чтобы вывести меня из комнаты миссис Полсон и провести через коридор в ванную. Усадив меня на край ванны, она подняла мои ноги и, развернув их, поставила внутрь. Я смотрела на бледно-голубую плитку, следя глазами за белыми линиями затирки, пока Оливия включала воду.

Когда Оливия закончила, она насухо вытерла мои ноги и ступни, а затем помогла мне облачиться в тренировочные брюки-капри. А потом вытянула передо мной толстовку с капюшоном, подождала, пока я просуну каждую руку, а затем повернула меня и застегнула ее наполовину.

Я почувствовала тепло толстовки и потянулась к носкам в руках Оливии. Тепло. Это то, что мне нужно. Мне сейчас ужасно холодно.

— Только левый носок. Я хочу, чтобы Ноа взглянул на твою правую ногу. — Оливия подождала, пока я надену один носок, и вывела меня из ванной. — Ее нога распухла, и ей нужна новая повязка.

— Ноа чем-то занят, — сообщила Бритт, держа в руках свою аптечку. — Он попросил меня проверить Давину. — Бритт посмотрела на меня с грустной улыбкой. — Как ты держишься?

Я попыталась ответить, но поток воспоминаний ударил меня в грудь. Я закрыла глаза, пытаясь заглушить боль. Открыла их снова, когда Оливия усадила меня на диван напротив Бритт.

— Я тебя поняла, — присаживаясь передо мной на корточки, вполголоса проговорила Бритт. — У тебя выдалось чертовски тяжелое утро. — Она осмотрела нижнюю часть моей ступни. — Да, порез выглядит не очень приятно, но не думаю, что это что-то серьезное. Мы обработаем его антисептическим кремом, наложим новую аккуратную повязку и приложим холодный пакет со льдом. Небольшой компресс со льдом должен значительно улучшить ситуацию, но ты должна прикладывать его каждый час, пока припухлость не спадет.

— Брейдон считает, что Давине придется отправиться в полицейский участок для дачи официальных показаний, — поделилась Оливия. — Ты можешь проследить, чтобы Стоун или Айзек были в курсе.

— Я не могу представить, чтобы кто-то не послушал тебя, или чтобы ты позволила им уйти от ответа, но, конечно, — усмехнулась Бритт, глядя на Оливию, пока закрывала колпачок антисептического крема.