Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Иванов Сергей Григорьевич. Страница 44

Хазар не стал опускать на партнера взгляд, поверил на слово. Слишком близко он уже подошел, чтобы глазеть по сторонам.

– Собственно, в чем проблема, Шатун? – спросил он. – До тебя-то нам дела нет.

– Так и катись отсюда. Ты ж слышал: моя квартира!

– Грубишь, грубишь…

Хазар шагнул ко мне еще ближе, прикидывая, видимо, не садануть ли пистолетной рукоятью для острастки. Решил не рисковать.

– Нам заказана дамочка, – пояснил наема. – Ты открой дверь и иди себе. Только обещай, что не будешь мешаться.

– И ты поверишь?

– У тебя ж репутация, а она стоит дороже шлюшки, верно? Ты пойми, Шатун, речь даже не о деньгах. У нас слишком серьезный заказчик, чтобы шутить с ним. Сунешься в эти дела – и тебя замочат, не я, так другой. А ее, жилицу твою, мы все равно сделаем. Тут голый расчет, ничего личного!

– Врешь, – сказал я. – Ты всегда вкладывал душу в свою работу. Тебе ж нравится, когда в ногах валяются крали, которых ты не стоишь, или упрашивают мужики, на голову тебя выше. Тогда чувствуешь себя человеком!.. А вот меня можно лишь убить – обидно, да?

Наверно, я выбрал не лучшую тактику, но, во-первых, надо было себя завести, чтобы яростью задавить страх, а во-вторых, люблю дергать тигров за усы. Хотя какой из Хазара тигр? Насекомое, хотя кусачее, инфузория бледная.

– На рожон прешь, дуралей? – осклабился он, сузив глаза и вовсе в щелки. – На пулю нарываешься?

Черная дырочка ствола завораживала, притягивала, с трудом я удерживал взгляд на лице Хазара, хотя оно как раз не стоило внимания: плоское, блеклое.

– Надеешься найти на мне связку ключей? – спросил я с издевкой. – Фиг тебе! На второй двери – стальной, заметь – номерные замки. А на окнах, если удосужился глянуть, решетки. Придется весь дом взрывать, чтобы добраться.

– Да хоть весь квартал – думаешь, это колышет кого-то?

Эк размахнулся! Широкая натура – не жаль чужого.

– Если б ты знал, Шатун, сколько за нее отвалили! – прибавил Хазар.

– А сейчас спросишь, сколько я получаю? Должен огорчить: мне хватает.

– Ты еще не нюхал настоящих денег! Думаешь, на своей горе ты – король?

Кажется, он считал, будто у меня есть выбор, – надо лишь растолковать подоступней. И еще он хотел узреть во мне страх: должен же человек получать удовольствие от работы? Я и впрямь боялся – до дрожи в животе, до горловых спазм. (Кой черт, меня не каждый день держат на мушке!) Но слишком хорошо знал, как опасно себя раскрывать. Сейчас у Хазара есть две причины, чтобы не стрелять, и если он лишится хотя бы одной…

– Дубина, – сказал я с презрением. – Зачем нужны деньги, по-твоему? Для радости – о как! А для меня главный кайф давить погань вроде тебя.

– Заткнись, дурила! – рявкнул Хазар, хотя рык его больше походил на тявканье. – Заглохни!

Ему очень хотелось мне врезать, уже и кастет приготовил, – но риск, риск!.. Вот если бы кто другой держал меня под прицелом. И однако Хазар приближался ко мне шажок за шажком, будто влекомый неодолимой страстью. Все ж эмоции – непозволительная роскошь для профи. Как и недомыслие. Он направлял на меня ствол и полагал себя хозяином положения. Но лучше бы прикинул, сколько времени уйдет на срабатывание его рефлексов и прохождение сигнала: от глаз к голове, а затем к пальцу, лежащему на спуске. И сколько – на мой отводящий удар, который еще нужно засечь. И на какой дистанции эти отрезки уравняются. Ничто ведь не бывает абсолютным.

Я прокручивал этот прием сотни раз и на куда более проворных, чем Хазар. Даже не потребовалось давать команду – тело само включилось в нужный момент. Выстрелить Хазар не успел. Мгновенный удар выбил огнестрел из его руки – как раз в мою подставленную ладонь. И вот уже я держу Хазара на мушке. Лучше бы он выстрелил сразу – то есть для него лучше, конечно. Как часто людей губит поза!.. Но теперь и мне захотелось покуражиться.

– Нравится убивать – да, мой сладкий? – спросил я. – Или тебе плевать, на чем зарабатывать? – Я ухмыльнулся зловеще. – А теперь расскажи, как любишь своих детишек и как доит тебя мерзавка-жена. Или у тебя старики-предки, для которых ты – единственный кормилец? Всё как у людей, да?

Хазар не ответил, только медленно сглотнул, завороженно уставясь на собственный пистолет. Соскользнув по перчатке, кастет выпал из расслабившейся руки, звякнул о бетон. И что еще у него в запасе? Обыскивать не хотелось.

– Ну-ка, скидывай с себя лишнее, – приказал я. – Давай-давай, шевелись!

Под стиляжной рубахой у Хазара обнаружился броневой жилетик на застежках, спускающийся до паха, и широкий корсет со многими кармашками. А вот ошейник ему не требовался, ввиду почти полного отсутствия шеи. Вместе с одеждой Хазар терял остатки уверенности, пухлые его губы дрожали все сильней. Торс у него заплыл жиром – зажрался, душегубчик, растерял форму. А пучки волос на бледном сале гляделись и вовсе мерзко. Ногой я отшвырнул его облачение вниз по лестнице. Переминаясь на плоских ступнях, Хазар проводил одежку тоскливым взором.

– А сейчас ты выложишь всё, – сказал я, – кто послал тебя, чего говорил, кого еще заказывал!.. Конечно, если хочешь жить.

Жить-то Хазар хотел – по его лицу это читалось ясно. Вопрос в том, кого он боится больше: меня или заказчика.

– Ты не посмеешь в меня выстрелить! – выпалил Хазар с храбростью отчаяния. – Кишка тонка!

Дважды дурак. Во-первых, для убийства вовсе не требуется мужество – хватило б садизма. Во-вторых, глупо провоцировать того, кто в тебя целится, – другой бы на моем месте… Понятно, Хазар убеждает скорее себя, но лучше бы он делал это молча.

– Да? – спокойно спросил я и прострелил ему голень. Кто сказал, что при стрельбе обязательно убивать?

С сиплой руганью Хазар осел на колено, схватился за раненую ногу. А ведь хлопок прозвучал так безобидно!

– «Грубишь, грубишь», – процитировал я и выстрелил в его правую руку, которой он целился в меня совсем недавно. Чем вызвал новый взрыв ругани – довольно однообразной, надо заметить.

– Ты надоел мне, – объявил я. – Не заговоришь, начну дробить суставы.

В нынешнем своем запале я вполне мог так поступить. «Потом мне будет плохо…» Наема вдруг закрыл глаза и беззвучно зашептал что-то, будто молился. По взмокшему серому лицу стекали частые капли, от Хазара просто разило страхом. И все-таки он молчал. С минуту я смотрел на убийцу, угрюмо насвистывая, затем мне стало противно, и я сделал единственное, на что хватило духу, – оглушил его ударом рукояти, уложив поверх Мутанта.

Отвернувшись, открыл обе двери и вступил в квартиру, зычно окликая Карину. Отыскал ее в дальней комнате. Присев за спинку дивана, будто тот мог уберечь от пуль, она направляла в мою сторону бесствольную прыскалку, явно собираясь угостить «перцем». Конечно, про рацию дуреха забыла напрочь.

– Оглохла, да? – спросил я, остановившись в проеме. – Это же я, твой гусик!.. Ну, ты еще и ослепла, коза? Или других ждала?

Наконец Карина опустила смешное свое оружие и выбралась из-за укрытия, растерянно моргая. Бледностью лица она могла соперничать с Хазаром, хотя ей даже шло. Похожа на привидение – «дикое, но симпатичное».

– Собирайся, быстро! – велел я. – Через минуту нас не должно тут быть.

– Эти грабители… – стенала женщина, бестолково мечась по комнате. – Столько развелось их!.. Господи, что же брать?

– Поспеши, – сказал я, едва сдерживаясь, чтобы не рявкнуть. – За вещами потом заскочу. И не грабители это – не обольщайся.

– Мишенька! – взвизгнула Карина. – Я не поеду без него!

Ухватив Мишку за шкварник, я без церемоний запихнул его в сумку. Котяра упирался и орал дурным голосом, но цапнуть меня не решился. Впрочем, он редко кусал по-настоящему. А вопли его стихли, как только мы переступили порог квартиры. Дальше для Мишеля начиналась terra incognita, и он попытался глубже зарыться в сумку, последнее свое убежище.

Сбежав по лестнице к выходу, я выглянул наружу, затем махнул Карине, и она зацокала следом, придерживая наброшенную шубку, нелепую при такой жаре. Впрочем, только мы сунулись в прохладу «болида», как женщина распахнула шубейку. А голые ноги забросила под ветровое стекло, не упуская случая продемонстрировать педикюр. Хотя сделала это машинально – напугана-то она была всерьез.