В нейтральной стране - Брюс Жан. Страница 15

– Вот новые документы, – сказал он. – Теперь тебя зовут Гуннар Виммерби; ты шведский подданный, родился в Стокгольме в 1918 году, по профессии архитектор-пейзажист. Прошлое и все остальное придумай себе сам. Впрочем, вполне вероятно, что тебе это не потребуется.

Юбер раскрыл бумажник и внимательно осмотрел лежавшие в нем документы: удостоверение личности, водительские права, членскую карточку столичного теннисного клуба и несколько адресованных Гуннару Виммерби писем безобидного содержания в конвертах со старыми датами.

– Прекрасно, – сказал он. – Пошли?

– Пошли, – ответил капитан. – Я заплатил по твоему счету. Деньги вернешь, когда сможешь.

Юбер надел пальто и надвинул на оттопырившиеся уши шляпу. Мераак открыл дверь, и он пошел следом за ним.

Они вышли из клиники через парк, разбитый сзади нее, и оказались на улочке, где Мераак оставил свою машину.

– На заднем сиденье лежит чемодан. В нем сменное белье. Юбер уже думал о другом. Он рассеянно поблагодарил и сказал:

– Мне нужно встретиться с Карин Бервальд. Сейчас девять часов – удачное время, чтобы навестить ее.

Мераак завел мотор, и машина тихо тронулась с места. Поколебавшись несколько секунд, он ответил:

– Я не мог давать тебе советов, но, поскольку ты все равно вынужден терпеть мое присутствие, ты меня все-таки выслушаешь. На твоем месте я бы воздержался от идиотских поступков... В принципе, противник убежден, что ты временно вышел из игры. Тебе лучше заниматься делом в одиночку и избегать ненужного риска.

Юбер удивился:

– Отправляясь к Карин Бервальд, я ничем не рискую. С ее помощью я могу связаться со Службой. Я убежден в ее лояльности.

Мераак ехал медленно, направляясь к центру города. Он остановил машину перед красным светом и заявил звонким голосом, который хотел смягчить:

– Не сердись, что я настаиваю, но Карин Бервальд мне хорошо известна. Я установил за ней наблюдение с того момента, как приехал в Стокгольм. Она поддерживает очень тесные отношения с типами из агентства «Ландснорр».

– Она делает свою работу, – сказал Юбер. – Повторяю тебе: я ей полностью доверяю.

Красный свет сменился зеленым. Мераак тронул машину с места. Он бросил на Юбера взгляд сбоку и спросил:

– Ты ее хорошо знаешь? Ты с ней уже работал?

Юбер странно улыбнулся.

– Да, – ответил он, – и часто... Тогда ее звали не Карин Бервальд. Могу тебе сказать по секрету, что именно я привел ее работать в ЦРУ.

– Это ничего не доказывает, – отозвался Мераак упрямым тоном. – Каждый раз, когда я работал с женщинами, у меня из-за них бывали одни неприятности. Конечно, они могут оказать большие услуги... но их надо всегда остерегаться... и говорить им только то, что необходимо. На твоем месте я бы не пошел.

Настойчивость норвежца начала раздражать Юбера, и он сухо отрезал:

– Я не прошу тебя ехать вместе со мной. Доеду один.

Мераак нахмурил брови, потом, поскольку они находились уже недалеко от Агус Гатан, прижал машину к краю тротуара и остановил ее.

– Слушай и не психуй, – сказал он. – Я тебе уже говорил, что поставил Карин Бервальд под наблюдение. Двое моих агентов сняли квартиру на параллельной улице, откуда могут следить за окнами твоей подружки. Я попрошу тебя только об одном... Пошли со мной к моим ребятам и послушай их отчет о том, что произошло в последние двое суток. Потрать на это десять минут, а потом делай что хочешь.

Юбер согласился без восторга.

– О'кей, – сказал он. – Но только, чтобы доставить тебе удовольствие...

Мераак снова завел мотор. Они проехали мимо Агус Гатан, потом норвежец свернул на следующую улицу. Через сто метров он остановил машину и открыл дверцу, чтобы выйти.

– Это здесь. Ты идешь?

Юбер вышел на тротуар перед многоэтажным бетонным зданием современной постройки. Мераак открыл дверь и повел Юбера по широкому вестибюлю к лифту.

На шестом этаже Мераак, за которым следовал Юбер, прошел по ярко освещенному коридору, остановился перед дверью в его глубине и нажал на кнопку звонка.

Юберу вдруг стало не по себе, и он понял, что из-за двери за ними наблюдают.

– Кто здесь? – спросил голос.

Торф Мераак встал перед дверью на свету, и голос сказал:

– А, это вы?

Шум неторопливо открываемого замка – и дверь открылась. Юбер вошел в квартиру следом за Мерааком и оказался перед высоким тощим типом с узкими плечами, чье измученное лицо окружала густая светлая шевелюра, падавшая прямыми прядями до лопаток. Мераак представил их друг другу:

– Свен Хортен, художник в свободное время... Гуннар Виммерби, друг.

Свен посмотрел на Юбера своими блестящими глазами со Смущающей пристальностью и спросил:

– Настоящий друг?

Мераак рассмеялся.

– Самый что ни на есть настоящий.

Хортен закрыл дверь и запер ее на все замки. Мераак, как будто у себя дома, прошел впереди них в большую комнату, где царил неописуемый беспорядок. В углу возле широкого окна молодая женщина в хлопчатобумажной пижаме ретушировала стоявшую на мольберте картину. Она обернулась в тот момент, когда вошел Юбер. Женщина была такой же худой и такой же светловолосой, как мужчина. Ее изможденное лицо, блестящие глаза и слишком красные щеки навели Юбера на мысль, что она, очевидно, туберкулезница. Мераак снова начал представления:

– Вания Хортен, жена Свена. Гуннар Виммерби, «очень настоящий» друг.

Вания Хортен посмотрела на Юбера ничего не выражающим взглядом и вяло протянула руку Мерааку.

– Здрасте, босс. Пить хотите?

Мераак встал перед полотном и нахмурил брови.

– У вас очень неплохо получается.

Юберу картина показалась жуткой, но он воздержался от высказывания своего мнения. Впрочем, женщине на это, кажется, было наплевать.

– Что нового за два дня? – спросил Мераак.

Свен ответил тягучим голосом:

– По Бервальд?

– Разумеется.

– Ничего по-настоящему нового. Она продолжает принимать типов из «Ландснорра». Когда вы позвонили, я наблюдал. У нее как раз кто-то есть.

Мераак оживился:

– Ты не мог сказать раньше? Надо посмотреть...

Свен провел их через прихожую в большую кухню, погруженную в темноту. Именно оттуда странные помощники Мераака шпионили за Карин Бервальд...

Свен Хортен дал им по биноклю и сказал с ноткой гордости:

– Мне удалось осуществить свой план, шеф. Позавчера я смог проникнуть к ней и установить микрофон. Теперь мы сможем услышать весь их разговор.

– Ты ас, Свен, – похвалил Мераак.

Они стояли у окна. Юбер чувствовал, как его возмущение усиливается, но он достаточно хорошо владел собой, чтобы не показывать этого. Через очень чистые стекла они четко видели стоящий метрах в тридцати дом, где жила Карин. Свен объяснил:

– На втором этаже, второе окно справа. Оно освещено...

Юбер поднес бинокль к глазам, настроил его и без труда нашел окно, указанное Свеном, которое показалось ему очень близким. Сначала он увидел Карин, одетую в черную фланелевую пижаму, в которой принимала его несколько дней назад. Потом он испытал шок...

В нескольких шагах от Карин сидел мужчина. Это был директор агентства «Ландснорр». Юбер услышал ворчание Мераака:

– Ну, Свен... где твой микрофон?

Послышался треск, и в комнате зазвучал искаженный усилителем женский голос:

– Если это будет продолжаться дальше, Густав, я прерву с вами все отношения. Вы не можете вечно подозревать меня. Никак не могу понять, почему вы по-прежнему не доверяете мне. Я сообщила вам о приезде того агента ЦРУ, как только сама узнала об этом. Идя навстречу вашему желанию, я «сдала» вам человека, который должен был встретить его на вокзале, чтобы ему пришлось сразу же войти в контакт со мной. Если вы считаете, что этого недостаточно, я предпочитаю прекратить работу с вами...

У Юбера остановилось сердце. Все его тело застыло, как будто окаменело. В подобных обстоятельствах он запрещал себе думать, чтобы не вынести поспешного суждения. Он прекрасно знал по своему опыту, какие комедии приходится иногда играть секретному агенту, и не исключал такого объяснения поведения Карин. В окулярах бинокля молодая женщина нервно расхаживала по комнате туда-сюда. Юбер перенес внимание на того, кого считал Жоржем Мазелем, а Карин называла Густавом. На его тонких губах играла жестокая улыбка, а прямоугольное лицо дергалось от нервных тиков, как будто Густав боролся с желанием рассмеяться. Его голос, передаваемый через микрофон, сменил голос Карин: